Сломленные - Коул Мартина - Страница 45

Когда Кейт перебирала вещи Патрика, на нее нахлынули воспоминания. Она с трудом сдерживала слезы. Патрик присутствовал в каждой частичке этого дома.

В ванной комнате одиноко висел его халат. Их постель выглядела какой-то холодной: безупречно заправленная, без единой морщинки или складочки, наволочки идеально отутюжены. В доме не осталось ни одной вещи, которая напоминала бы о Кейт. Ей было больно, очень больно.

Зазвонил мобильный телефон. Кейт, сидя на плетеном стуле в летнем домике, отвечала коротко и не очень приветливо.

— Сам пошел к черту, приятель, — спокойно сказала она в трубку.

Она выключила телефон и улыбнулась, увидев, что Дженни просто распирает от любопытства.

— Майкл Макман времени зря не теряет: уже успел всем пожаловаться на свою несчастную судьбу, — объяснила Кейт. — Это детектив Томас звонил. Разговаривал не очень-то любезно.

Дженни пожала плечами:

— Кейт, давай-ка поторопимся в Реттенден. Вдруг Макман уже позвонил им и предупредил?

Кейт покачала головой и спокойно сказала:

— Нет, он не такой дурак. Он знает — тогда ему крышка.

— Этот русский — темная лошадка, да?

Кейт кивнула и подвела итог:

— В доме ничего нет. Патрик слишком умен, чтобы держать дома какой-нибудь компромат на себя. Честно говоря, я даже предположить не могу, где он хранит документы. Весь его участок перерыли, но без толку. Вилли все знает, но он куда-то исчез. Похоже, единственная надежда у нас на Реттенден.

— Пойдем-ка отсюда, Кейт. Можешь представить себе физиономию Ретчета, когда он узнает, чем мы тут занимались?

Кейт не ответила и огляделась по сторонам. Интересно, следит ли за домом этот русский? Почему-то она была уверена: непременно следит. Пусть он увидит ее здесь. Возможно, это выгонит его из укрытия.

— По дороге заскочим домой, посмотрим, что вкусненького приготовила мама.

Обе женщины медленно побрели к выходу, любуясь окружающей красотой. Кейт спрашивала себя, скучает ли она по этому дому, и не могла ответить однозначно. И да и нет. Без Патрика это просто красивый особняк. А с Патриком — ее дом.

Джеки Ганнер посмотрел на Джоуи Партриджа.

— Ты должен мне, приятель, сто тысяч фунтов.

Джоуи закурил и выпустил струю дыма.

— Деловой, да? — Он взял доску от игры «Монополия» и засунул ее вместе с фишками в коробку. — Хочешь чаю?

— Почему бы нет?

Джеки Ганнер принялся забивать косячок.

— Ты слышал о Лори Симонсе? Его поймали с шестнадцатью кусками шмали. Он пытался втереть легавым, что это плитки шоколада.

Оба рассмеялись.

— Он совсем с катушек съехал, — сказал Джоуи. — Я слышал, как его допрашивали в отделе по борьбе с наркотиками: когда они показали ему товар, который нашли у него в машине, он раскрыл пакет и дунул туда. Чертов кокаин был везде. На столе, на полу — он дунул, представляешь? У легавого просто крыша поехала, он начал слизывать коку с лица, так как этот хренов порошок был повсюду. Лори сказал: «Это хороший товар. Чистый. То, что доктор прописал». Фараоны чуть с ума не сошли.

Приятели снова рассмеялись.

— Ты когда-нибудь видел его подружку, Большую Люси? — хихикнул Джоуи.

Джеки кивнул:

— Я о ней наслышан.

— Толстая девка, но такая забавная, просто комик. В ней что-то есть, она не может не нравиться — аппетитненькая такая. Когда к ним легавые с обыском нагрянули, она вылезла из постели в чем мать родила, стала раком, раздвинула задницу и говорит им: «Вам решать, какую дорогу выбрать». Лори говорит, что он просто валялся от смеха, легавые не могли на него наручники нацепить. Ну и морды у них были. Он сюда скоро подвалит. Кое-какой товарец подвезти должен.

Джеки закурил косяк и глубоко затянулся:

— Как думаешь, мы здесь надолго окопались?

Джоуи пожал плечами:

— Хрен его знает. Келли, должно быть, уже подох, ублюдок. Или вот-вот подохнет, очень на это надеюсь. — Он весело захохотал. — Может, мне на похороны сходить, а?

Джеки Ганнер убрал волосы с глаз. Он знал, что не лишен привлекательности, и всегда заботился о своем внешнем виде. Любимчику женщин, ему нравилось хорошо выглядеть. Даже сейчас, отсиживаясь в безопасном месте, он был одет просто, но со вкусом. Наблюдая, как Джоуи разливает чай, он сделал еще одну затяжку.

— Джо, может, найдем какую-нибудь юбку на часок-другой? Трахаться хочется — сил нет.

Джоуи сально улыбнулся:

— Не гони лошадей, парень. Найду я тебе бабу.

Внезапно дверь распахнулась, и они, не веря собственным глазам, уставились на огромного негра, ввалившегося в комнату.

— Ты еще кто, твою мать? — удивленно спросил Джоуи.

Блестящая кожа, казалось, вот-вот лопнет на могучей шее великана. Следом за ним в комнату вошла Кейт:

— Добрый день, господа! Чайком угостите? Или заняты, денежки делите?

Она оглядела комнату:

— Здесь у вас что-то вроде притона?

Ошалевшие приятели молчали. Она улыбнулась, видя выражение их лиц, и представилась:

— Детектив Кейт Берроуз. Еще меня знают как подружку Пэта Келли, легавую. — Она с удовольствием отметила, как побледнели дружки. — А это мой друг, Бенджамин Бордер. Думаю, вы уже догадались, что он не полицейский.

Она потерла руки:

— Ну так что, мы чай будем пить?

Бенджамину Бордеру стукнуло тридцать девять. Мать у него была белая, отец — негр с Ямайки, сам он родился и вырос в Ист-Энде и являл собой воплощение преуспевающего человека. Безупречно одетый и ухоженный, этот отец семерых детей выглядел симпатичным благовоспитанным парнем.

Если его не огорчать, конечно.

И сейчас, стоя на страже в маленьком бунгало в Реттендене, он видел, что его репутация, как обычно, опередила его. Джеки Ганнер здорово перепугался, да и немудрено: несколько месяцев назад между ними произошла размолвка.

На Бенджамине было пальто, в каких обычно приходят выколачивать долги: дорогое, кожаное, с глубокими карманами. Он прекрасно видел, что приятели не сводят глаз с этих карманов, и с трудом сдерживал улыбку. Ганнер и Партридж решили, что им конец. Его бы воля, так оно и вышло бы.

Он наблюдал за тем, как Кейт прихлебывает чай и болтает с бандитами, ни словом не упоминая о причине, которая привела ее сюда. Бенджамин чувствовал повисший в воздухе страх. Вся эта ситуация забавляла его.

Бордеру всегда нравилась Кейт Берроуз. Когда Патрик начал с ней встречаться, Бенджамин разделял мнение многих членов криминального братства, которые считали, что из-за убийства дочери у того просто поехала крыша. Однако, когда Бенджамин познакомился с Кейт, он проникся к ней симпатией и уважением.

Вообще-то Пэт, по его собственным словам, отошел от противозаконных дел, а значит, его могли заковать в наручники разве что во время сексуальной игры. В конце концов Кейт приняли. Многие интересовались, стала ли она «своим» человеком. Патрик в ответ только посмеивался. В итоге многие предположили, что все-таки стала, и неожиданно Пэт возвысился в глазах коллег и партнеров по бизнесу.

«В постели с врагом» — лишь одна из сотен пущенных в адрес Пэта шуточек, с усмешкой подумал Бен.

Сейчас, видя, как Кейт борется за своего мужчину, Бенджамин решил: он пойдет на все, чтобы ей помочь, даже если придется встать поперек дороги этому чокнутому русскому. Отъявленный сутенер, сволочь иностранная, кому он здесь нужен?

— Ну все, Ганнер, кончай придуриваться, — сказала Кейт. — Мы оба знаем закон: одно задержание — и тебе светит срок. Так что либо я задерживаю тебя прямо сейчас, либо ты оказываешь мне услугу. Выбор за тобой.

— Можете задерживать. Мне нечего вам сказать, леди. Абсолютно нечего.

Она широко улыбнулась:

— О’кей, тогда пошли.

Ганнер испугался. Он бросил затравленный взгляд на Бенджамина:

— Что, в тюрьму?

— Может быть, — дружелюбно ответила Кейт.

Бенджамин посмотрел на часы с таким видом, будто он ужасно торопится и хочет, как можно скорее все закончить. Это движение не укрылось от присутствующих.