Шпага императора - Коротин Вячеслав Юрьевич - Страница 55

• Предыдущая
• 55/68
• Следующая

— А я знаю? Одновременно с вами сюда вышел… Кузьмичёв! В карете смотрели?

— Так точно! — подскочивший казак протянул связку пакетов. — Ещё ларец. Не открывали пока.

— И не будем, пусть в штабе со всем этим разбираются. — Я решил не терять зря время. — Карету в лес, лошадей, что можно поймать, изловить и быстро расходимся. Не сердишься, хорунжий?

— Да понимаю. Обидно, конечно, но сделаю. Доставим этого павлина в лучшем виде — отъехали от Полоцка недалеко.

На том и простились.

— Здравия желаю вашему высокопревосходительству!

— Рад вас видеть, Вадим Фёдорович, — дружелюбно улыбнулся военный министр. — Заждались уже. Думал, что не успеете. Присаживайтесь.

Надо сказать, что, едва услышав мою фамилию, всевозможные адъютанты и им подобные немедленно обеспечивали «зелёный свет» моему следованию в кабинет Барклая — здорово я ему, видать, занадобился.

— Генералы Остерман и Дохтуров весьма лестно отзывались о ваших минных заграждениях на местах данных ими сражений.

Ого! Дохтуров и «лестно»?.. Хотя… Ведь именно он меня к майорскому чину представил. Значит, понял, что моей вины в срыве той гадской ракеты нет.

— Ожидается генеральное сражение, — продолжал Михаил Богданович. — Здесь. Вы показали себя мастером минной войны в поле, поэтому я посчитал необходимым срочно вызвать вас сюда. Времени практически нет. Сутки. Максимум — двое суток. Поручики Храповицкий и Соков уже действуют со своими людьми, но я очень надеюсь именно на вас.

— Гальванические батареи…

— Уже следуют сюда. Прибудут в течение нескольких часов. Всё остальное, что упоминалось в письме, которое привёз ваш казак, тоже доставлено.

Дальше мы колдовали над картой (примитивненькой, надо сказать) поля будущего сражения.

— Каким временем я располагаю, ваше высо…

— Без чинов. По сведениям разведки, основные силы императора в дневном переходе от наших передовых позиций. Позиции слабые, силы их защищающие незначительны. Задача арьергарда именно в том, чтобы дать нам возможность возвести укрепления. Ну и вам поработать на поле перед ними.

— Сколько людей будет в моём распоряжении?

— Рота Гвардейского экипажа и два взвода Первого пионерного полка, один минёрный, один сапёрный.

Больше, чем я ожидал. Уже неплохо.

— Мне нужно осмотреть позиции и подумать…

— Подумать имелось время в дороге — знали ведь, с какой целью вас вызвали, — в голосе Барклая почувствовалось нескрываемое раздражение. Понятно, что через несколько секунд он поймёт несостоятельность своего «наезда», но нужно учитывать и нервозное состояние генерала.

— Я думал. И именно поэтому отправил вперед казака с письмом. Но ведь для того чтобы понять, где и сколько мин и всего прочего устанавливать, нужно осмотреть само поле предполагаемого сражения. Я не прав?

Извиняться министр не стал, только хмуро кивнул в ответ.

— И ещё: если есть такая возможность, мне бы хотелось предварительно переговорить с полковником Засядько. Насколько помню, он служит в корпусе генерала Дохтурова.

Михаил Богданович не стал даже задавать вопроса вслух, просто обозначил на лице желание выслушать пояснения. Получив таковые, он немедленно отправил адъютанта за Александром Дмитриевичем. И меня отправил:

— Можете пока осмотреть позиции и подумать, что и как там устроить по своей части. Засядько найдёт вас там. А сейчас — извините, у меня ещё много дел…

Работы на будущем поле боя кипели вовсю. Возводились батареи, флеши и тому подобное. Правый фланг я даже не стал осматривать — он и так «укреплён» самой матушкой-природой. И наименее атакоопасен. Хоть там и работал Лёшка, которого до жути хотелось увидеть, но сейчас важнее быстренько осмотреть центр и левый фланг.

В первую очередь меня интересовало предполье предстоящего сражения: где и как можно нанести французам максимальный вред ещё до вступления в непосредственный контакт с нашими войсками, то есть на расстоянии чуть меньшем, чем пушечный выстрел от наших позиций. Да и заметен я там был, поэтому полковник нашёл меня без труда.

— Счастлив вас приветствовать, Вадим Фёдорович!

— И я очень рад встрече, Александр Дмитриевич. Прошу прощения, что пришлось вас побеспокоить.

— Пустое. Наверняка для этого имеются веские причины, раз сам Барклай направляет меня к вам.

— Возможно, эти самые веские причины обрадуют вас меньше, чем встреча со старым знакомым… Сколько ракетных установок у вас имеется?

— Двенадцать четырёхтрубных. — Лицо Засядько слегка напряглось.

— Вынужден слегка ограбить. Как минимум на три штуки. Извините.

Мои объяснения, да и наверняка имевшийся приказ министра, позволили обойтись без препирательств в данном вопросе. Хотя своё «Фе» полковник высказать не преминул:

— Всё-таки считаю, что мои установки принесли бы больше пользы, оставаясь на батареях.

— Не надо меня в этом убеждать, Александр Дмитриевич, прекрасно понимаю, что, многократно используя станки с батарей, вы уничтожите значительно больше врагов, чем я надеюсь при данном разовом применении. Но представьте моральный эффект их действия. И последствия для хода сражения.

— Понимаю, что вряд ли вы предложили бы что-то, не обдумав последствий. Станки и ракеты доставят на указанные места завтра утром.

— Благодарю. За понимание — тем более. — Я обозначил поклон. — И ещё: давно у меня не было достойного противника в поединке. Если не возражаете, то после сражения скрестим клинки?

— С огромным удовольствием, Вадим Фёдорович, — рассмеялся полковник, — за мной должок — постараюсь вам его вернуть. Если останемся живы в бою, разумеется.

— Бог не без милости, и, надеюсь, он на нашей стороне.

Расстались вполне дружелюбно, и я отправился к своим. Там перекусил и тут же завалился спать — нечего корячить из себя в сосиску озабоченного и всю ночь сидеть и думать о том, как и где ещё что-то можно сделать. А потом весь следующий день соображать с трудом и еле ноги таскать…

…Первыми утром прибыли гвардейские моряки. Командовавший ротой капитан-лейтенант Григорий Калинович Горемыкин, казалось, хотел компенсировать запрет на ношение усов бакенбардами, что, как я узнал позже, являлось фишкой для военных моряков вообще.

Оказался вполне приятным в общении молодым человеком, без гвардейского гонора и всего такого прочего. Как только разобрался в поставленной задаче — немедленно отправился со своими подчинёнными рыть ямы и канавы там, где указано.

А вот минёрный и инженерный взводы прибыли без офицеров, под командованием унтеров. Пришлось полагаться на них.

Пока мы рыли землю перед позициями, на передовых уже развязалась бойня. Прикрывающая наши работы. Генерал Горчаков, имеющий ничтожные силы под своей командой, пережигал их в бою, чтобы мы и наши коллеги, возводившие укрепления, смогли выполнить свою задачу.

А выполнять её было весьма невесело. Причём я даже не про ковыряние земли лопатами — в любой момент могли прорваться какие-нибудь уланы, и тогда бы нам ой как кисло пришлось в чистом поле без прикрытия.

Но там пока держались. Киевские драгуны и Ахтырские гусары вполне исправно рубились со своими визави. Пехота тоже стояла насмерть. А под вечер туда же проследовала и Вторая кирасирская дивизия.

Но мы уже закончили. Всё, что можно. Как говорится: «Кто способен сделать лучше…»

Завтрашнее утро покажет, ради чего погибли те тысячи у Шевардино.

Хмурое утро. Так октябрь всё-таки, не начало сентября, как было в реале. Дождя, правда, нет, но туман в наличии. И небо затянуто серым. Прохладненько, мягко говоря, ну да это только на пользу.

Уже четвёртое серьёзное сражение, в котором участвую в этой войне, и впервые не среди генералов на холме. Что в данной ситуации и понятно — у меня свой «командный пункт»… Только бы пошли куда надо… Только бы сработало…

Масляная краска на проводах, конечно, изоляция архиненадёжная, но неужели на суточки её не хватит…

• Предыдущая
• 55/68
• Следующая