Невеста врага - О'Бэньон Констанс - Страница 42

• Предыдущая
• 42/71
• Следующая

— Возможно, ваша светлость. Но этот день еще не настал.

— Он не так далек, как вам кажется. Когда он придет, вам придется держать ответ передо мной и перед ее отцом, и — если этого для вас недостаточно — перед королем Англии.

— Поверьте, ваша светлость, ваш гнев страшит меня более гнева монаршего.

— Я приехала за своей дочерью, лорд Уоррик, и я намерена ее забрать.

Он обернулся к Арриан:

— А вы по-прежнему тверды в своем желании уехать?

— Я ничего еще не желала так сильно, Уоррик.

Он прошел к двери и обернулся.

— Я обдумаю ваши слова и сообщу вам о своем решении сегодня за ужином. — Он перевел взгляд на Кэссиди. — Ваша светлость, я хотел бы пригласить вашу дочь отужинать со мною сегодня вечером.

Зеленые глаза, казалось, метали молнии.

— Не думаю, что это возможно. — С языка Кэссиди рвалось немало гневных слов, но она не хотела лишний раз раздражать хозяина замка: напротив, следовало по возможности усыпить его бдительность. — Вряд ли Арриан захочет оставаться с вами наедине, и вы не хуже меня знаете почему.

— А если я дам вам слово, что не стану к ней даже прикасаться? Поймите, мы с нею должны, наконец, поговорить: мне необходимо кое в чем разобраться.

— Признаться, меня не очень заботит, в чем именно вам надо разобраться, и я надеюсь, что вы извините меня за откровенность. Что касается вашего слова, милорд, то оно не внушает мне особого доверия.

— А если я дам вам слово графа Гленкарина?

— По мне, разница невелика.

— А слово вождя Драммондов? Кэссиди, видимо, колебалась. Слово вождя во все времена считалось в Шотландии незыблемым.

— Что ж, милорд, в таком случае я, пожалуй, вам поверю. Однако нелишне сперва спросить у моей дочери, желает ли она с вами ужинать.

Арриан отложила книгу и поднялась со скамьи.

— Мне нечего сказать вам, Уоррик. Уоррик смотрел на нее почти умоляюще.

— Зато мне нужно вам многое сказать. Кэссиди едва заметно склонила голову, давая понять Арриан, что ей следует согласиться.

— Хорошо, — сказала Арриан. — Я согласна ужинать с вами, но только в обществе моей матери. Кэссиди улыбнулась:

— Вы слышали ответ моей дочери?

— Ваша светлость, она рассказала вам о том, что было между нами?

— Разумеется. Вы полагаете, она могла бы скрыть от меня такое?

Уоррик с укоризной взглянул на Арриан.

— Я полагал, что все происходящее между супругами должно остаться между ними.

Однако Арриан выдержала его взгляд.

— Между настоящими супругами, милорд, — сказала она.

Оборачиваясь к Кэссиди, Уоррик уже снова был насмешливо-спокоен.

— Ваша светлость, позвольте заверить вас, что принимать двух таких прелестных дам за моим столом для меня большая честь.

— Рада, что мы поняли друг друга, — кивнула Кэссиди.

— Буду с нетерпением ждать сегодняшнего вечера… А пока что я отправляюсь в деревню, там у меня есть кое-какие неотложные дела.

— Что ж, милорд, — сказала Кэссиди. — Сегодня вы с моей дочерью сможете, наконец, все обсудить и все решить.

Глаза Уоррика и Арриан встретились, и на миг ей показалось, что где-то в серебристых глубинах затаилась печаль… Но нет, она наверняка ошиблась.

— До встречи, Арриан.

Как только за Уорриком закрылась дверь, Кэссиди взялась за дело.

— Живее, Арриан! Оденься потеплее, но так, чтобы это не бросалось в глаза, будто мы просто собрались на прогулку. У нас мало времени.

Глаза Арриан широко распахнулись.

— Ты хочешь сказать, что мы попытаемся сегодня бежать?

— Да, и как можно скорее. Ты же слышала: у него дела в деревне. Другой такой возможности может не представиться.

Арриан бросилась к своему дорожному сундуку, разыскала в нем серое шерстяное платье и быстро переоделась. Кэссиди, одобрительно кивнув, помогла ей застегнуть крючки на спине.

Пока Кэссиди переодевалась, Арриан успела надеть ботинки и перевязать лентой волосы.

— Жди здесь, я сейчас приду, — сказала Кэссиди, подхватывая оставшийся от завтрака поднос. — Как только увижу, что он уехал, я вернусь за тобой.

Арриан окинула взглядом комнату, в которой она так долго была пленницей, и провела рукой по кружевному балдахину над кроватью. В памяти невольно всплыла та, кому принадлежала когда-то эта спальня. «В каком-то смысле, — подумала Арриан, — им выпала сходная участь: ведь сестру Уоррика тоже заставили выйти замуж против воли. Но только жизнь бедной Гвендолин трагически оборвалась, Арриан же вот-вот должна была ускользнуть от коварной судьбы».

Об Уоррике и о своем чувстве к нему она старалась не думать: эта рана была пока еще слишком свежа и глубока.

Еще раз заглянув в свой сундук, Арриан с сожалением захлопнула крышку. Увы, о том, чтобы захватить с собою хотя бы самые красивые платья, не могло быть и речи. Она взяла с туалетного столика свою шкатулку с драгоценностями и достала из нее несколько любимых вещей: жемчужное ожерелье, подаренное отцом к ее четырнадцатилетию, бриллиантовую брошь — подарок тети Мэри — и мамин золотой медальон; все они были связаны с дорогими ее сердцу воспоминаниями.

Она нерешительно достала кольцо, которое Уоррик надел на ее палец во время обручения. Вернувшись к себе в тот вечер, она сразу же сняла его и не глядя бросила в шкатулку. Лишь теперь она впервые с интересом разглядывала его. Кольцо оказалось превосходной работы, с крупным бриллиантом в сверкающем обрамлении сапфиров. «Пусть останется на память», — решила она и опустила его в карман плаща.

Потом она взяла с подоконника книгу, надписанную лордом Байроном, и тоже спрятала в карман.

Взгляд ее упал на гусиное перо на столе. Обмакнув его в чернила, она торопливо написала на листке бумаги несколько строк и положила записку под зеркало, чтобы лорд Уоррик сразу ее увидел.

Едва она успела закончить, как в комнату стремительно вошла Кэссиди.

— Лорд Уоррик и его помощник только что взяли лошадей и ускакали, так что действовать надо быстро. Я сказала миссис Хаддингтон, что тебе нужен свежий воздух и что мы пойдем прогуляться около моря.

Арриан накинула плащ.

— Она ничего не заподозрила?

— Нет. Она сама беспокоится о твоем здоровье и тоже считает, что свежий воздух пойдет тебе на пользу.

Оглядев в последний раз комнату, Арриан отвернулась и вслед за матерью вышла в коридор.

Они спустились с крыльца нарочито медленно, надеясь тем самым развеять любые возможные подозрения, однако по мере удаления от замка шаг их все более убыстрялся, и к морю они подходили едва не бегом.

Взяв Кэссиди за руку, Арриан торопливо свела ее по вырубленным в скале ступенькам. Лишь внизу, на песчаной отмели, они, наконец, ощутили близость свободы и, повернув в противоположную от замка сторону, побежали вдоль кромки воды.

Арриан то и дело с беспокойством оглядывалась. А что, если Уоррик вернется из деревни и найдет ее письмо раньше, чем они успеют скрыться? О, зачем она его только написала!

С моря налетел порыв ветра, и она плотнее запахнула широкий плащ.

— Мама, а что дальше?

— Дальше? Дальше надо идти на юг и надеяться, что капитан Норрис за нами наблюдает.

Арриан подняла глаза: серый замок угрюмо высился над серым утесом. Казалось бы, расставание с ним должно было нести облегчение, однако безотчетная тоска давила на нее все сильнее. Когда бы не судьба, прибившая «Соловья» к этим скалистым берегам, она не встретила бы Уоррика и — всего через какой-нибудь месяц — стала бы женою Йена Ма-кайворса. Вот только было бы ее замужество счастливым или нет — она теперь не знала. Ведь, люби она Йена по-настоящему, разве смог бы Уоррик Гленкарин так легко добиться своего? Вот о чем думала она, все дальше и дальше убегая от того, кому принадлежало ее сердце.

Кэссиди остановилась перевести дух.

— Мама, — заговорила Арриан, прислоняясь плечом к холодному подножию утеса. — Скажите, можно ли любить человека и в то же время ненавидеть его?

• Предыдущая
• 42/71
• Следующая