Невеста врага - О'Бэньон Констанс - Страница 61

• Предыдущая
• 61/71
• Следующая

— У меня нет выбора, Уоррик. Сейчас мы должны отмести собственные чувства и думать только о ребенке.

— Ах да, конечно.

Арриан крепко сжала поручни.

— Мои родные встретили вас нелюбезно, — не поднимая на него глаз, сказала она.

— Этого следовало ожидать. Я заслужил их презрение и недоверие. — Он взглянул на нее. — Знаете, Арриан, мне не довелось насладиться той любовью и нежностью, какими одаривают вас ваши родные. За всю жизнь я научился лишь страдать да ненавидеть и не уверен, что смогу когда-либо измениться.

О, как ей хотелось сейчас, чтобы он обнял ее и сказал, что любит, и попросил научить его той нежности и любви!

— Я постараюсь быть вам хорошей женой, — сказала она.

— Я обошелся с вами так гадко, что стыжусь теперь самого себя. Невозможно передать, что я почувствовал сегодня утром, когда вы явились мне на помощь. Вам следовало бы ненавидеть меня и желать мне страданий. До вас я не встречал в людях подобной доброты.

Арриан не без усилия улыбнулась.

— Я всегда стараюсь помочь людям в безнадежных случаях.

Он тоже улыбнулся.

— Я кажусь вам безнадежным случаем?

— Не знаю, — ответила она вполне искренне. — Надеюсь, что нет.

— Теперь, познакомившись с вашими родителями, я понимаю, почему вы к ним так привязаны.

— А вы знаете, что я их приемная дочь? Он воззрился на нее в немом изумлении.

— Нет, вы никогда мне этого не говорили.

— Моя родная мать умерла родами. Кэссиди была ее единственной сестрой, так что мы все равно связаны с нею кровными узами. Настоящий же мой отец был сводным братом Рейли.

— Я не подозревал ничего подобного.

— Мне еще не исполнилось двух лет, когда мой отец неожиданно погиб. Это была героическая смерть, но я не хочу о ней рассказывать и вообще не хочу об этом думать. Я всегда воспринимала Рейли и Кэссиди как своих истинных родителей и ни разу не усомнилась в том, что меня любят.

— Я буду заботиться о вас, Арриан.

Она готова была обхватить ладонями его лицо и покрывать поцелуями до тех пор, пока эта глубокая печаль не сотрется с его черт.

— Пусть наш ребенок научит вас любви, Уоррик. Голос его зазвучал сдавленно и взволнованно:

— Я ничтожество, Арриан. Судьба смилостивилась надо мною во второй раз, но я чувствую, что не достоин этого, поскольку овладел вами обманом.

Она долго молчала, потом заговорила очень тихо, так что он с трудом разобрал ее слова:

— Иногда, Уоррик, судьба ведет нас за собою, не спрашивая нашего желания, и мы не властны ее изменить. Пока еще я не знаю, тот ли вы, каким кажетесь мне, но я понимаю, что вам понадобилось немалое мужество для того, чтобы прийти сюда сегодня, и… это внушает мне уважение.

Они стояли совсем рядом, и Уоррика терзала мысль, что он не имеет права даже прикоснуться к ней.

— Надеюсь, у вас не будет повода жалеть о вашем сегодняшнем решении.

Арриан стояла со сплетенными пальцами рук, задумчиво глядя на дальние огни Эдинбурга. Ему, видимо, уже пора было уходить, но расставаться мучительно не хотелось.

— Вы решительно не можете плыть с нами на «Соловье»?

— Увы. Но скажите, почему у вашей яхты такое необычное название? — спросил он, тоже оттягивая минуту расставания.

— Этого никто не знает, кроме моих родителей. Видимо, тут что-то очень личное, поскольку они не поделились своей тайной даже со мной или с Майклом.

— Знаете, Арриан, мне никогда не приходилось видеть между супругами отношений столь нежных и уважительных, как между вашими родителями. Насколько мне помнится, у моих родителей все было иначе.

— Я выросла в лучах их любви и не представляю себе ничего иного. — Подняв лицо к собеседнику, она успела увидеть отблеск последних закатных лучей на его волосах. — Я желаю того же для нашего будущего ребенка, Уоррик.

— Теперь, вероятно, вы думаете о том, каким был бы ваш союз с Йеном… Я ведь лишил вас возможности осуществить ваши мечты.

Как объяснить ему, что Йен оказался совсем не таким, каким она его себе представляла?

— Моя мама всегда говорит: нужно принимать судьбу такой, какова она есть.

В голове у Уоррика вертелись слова, которые он хотел, но не мог выговорить.

— Я хотел бы сделать вашу жизнь прекрасной, — сказал наконец он. — Жаль, что дня нашей первой встречи уже не вернешь… Ведь все могло быть совсем по-другому.

Уоррик, лица которого в тени от паруса почти не было видно, держал Арриан за руку, и ей так хотелось шагнуть к нему ближе, чтобы он обнял ее и говорил, говорил ей о своих чувствах к ребенку… и к ней.

— Вернуть ничего нельзя, Уоррик. А если бы было можно — что бы вы сделали?

Он не задумываясь произнес слова, мучившие его уже давно:

— Я позволил бы вам уехать просто так, не делая вас матерью моего ребенка.

Арриан хотела услышать совсем не это.

— Теперь уже слишком поздно что-либо изменить. У вас появились жена и ребенок, которые вам не нужны… но я не жалею вас, Уоррик. Вы сами этого добивались.

Отпустив ее руку, он вцепился в поручни, так что у него побелели пальцы.

— Арриан, я не…

Арриан поежилась от порыва холодного ветра и плотнее закуталась в шаль.

— Вам, наверное, пора идти, Уоррик? Мы ведь скоро уже отплываем.

Уоррик долгим взглядом посмотрел ей в глаза и отвернулся. Когда он покидал яхту, навстречу ему по сходням поднимался какой-то незнакомец, и Уоррику пришлось отступить в сторону, чтобы с ним не столкнуться.

Он ушел, ни разу не обернувшись. Арриан смотрела ему вслед, когда к ней приблизился только что взошедший на борт человек.

— Леди Арриан, — заговорил он, и она узнала слугу Йена Макайворса. — Лорд Йен просил передать вам это письмо.

Она рассеянно взяла из его рук конверт, спустилась в свою каюту и, не распечатывая, бросила его на столик.

Часом позже Уоррик снова выехал на берег и остановился в тени портового склада. Когда «Соловей», подняв паруса, вышел в море, он кивнул Мактавишу и тронул шпорами лошадиные бока. Пора было ехать домой. Если скакать без остановок, можно успеть добраться до Айронуорта раньше Арриан.

Пасмурным днем «Соловей» бросил якорь у берегов Гленкарина. Рейли с Кэссиди решили не провожать Арриан до замка и проститься с нею на борту яхты.

Стоя на палубе, они смотрели, как Майкл усадил сестру на сиденье шлюпки и укутал ей ноги.

— Наш сын сумеет позаботиться о ней, — сказала Кэссиди.

— И все-таки, Кэссиди, нужен ли ей такой муж, как этот лорд Уоррик? Ведь Арриан было из кого выбирать: у нее было столько поклонников из самых лучших семей.

— Но она выбрала этого, Рейли. Знаешь, он кое-чем напоминает мне тебя, когда мы с тобою познакомились.

— Думаешь, наша дочь сумеет сгладить его острые углы, как ты сглаживаешь мои? Кэссиди рассмеялась:

— Я не сглаживала никаких углов, дорогой, просто чуть-чуть подрезала твои вольные крылышки.

Фигурки в шлюпке делались все меньше и меньше.

— Господи, только бы он был добр к нашей девочке, — пробормотал Рейли.

— Он будет к ней добр, — пообещала Кэссиди. — Он любит ее без памяти. Надеюсь, когда-нибудь у него достанет мужества сказать ей об этом.

Уоррик, стоя у окна замка, смотрел, как яхта «Соловей» с отливом удаляется от берега, а Арриан и Майкл машут родителям с берегового утеса. Он все еще не мог поверить, что Арриан приехала к нему, и до последней минуты боялся, что она передумает. Подойдя к зеркалу, он увидел трехдневную щетину на своем подбородке. Чтобы прибыть раньше Арриан, ему пришлось скакать день и ночь, без передышки. Теперь, когда она высадилась на берег, он наконец мог отдохнуть.

— Хадди, пожалуйста, выйди встретить леди Арриан и ее брата, лорда Майкла. Передай, что мы увидимся с ними за ужином.

С этими словами он направился в свою комнату, где, не раздеваясь и не снимая грязных сапог, упал на кровать и мгновенно уснул.

• Предыдущая
• 61/71
• Следующая