Обвенчанные дважды - О'Бэньон Констанс - Страница 20

• Предыдущая
• 20/68
• Следующая

— Вы уже третий, с кем я сегодня говорю, и никто не смог сказать мне хотя бы слово о моем отце. — Рядом с рослой фигурой Майкла вице-консул казался коротышкой. — Я не собираюсь иметь дело с пешками, понимаете? Если вы не можете предоставить мне информацию, в которой я нуждаюсь, я добуду ее сам.

Если Абраме и обиделся, голос его звучал по-прежнему почтительно:

— Мы нашли тело слуги вашего отца и похоронили его. Однако ничто вокруг не указывало на то, где может находиться ваш отец. Как можно найти человека, если пустыня буквально поглотила его?

— Господин Абраме, вы должны понять, что я не уеду до тех пор, пока не выясню, что случилось с отцом. Что сделано вами для его поисков?

— Мы беседовали с хедивом Мухаммедом Али, и он уверяет, что для поисков вашего отца делается все возможное. Он — хороший человек и приложит все силы, чтобы помочь.

— Ну что ж, если ни вы, ни хедив не знаете, где мой отец и кто виновен в его исчезновении, значит, вами сделано недостаточно.

— Но послушайте, милорд…

— Нет, это вы послушайте, господин Абраме. Я желаю получить ответы на свои вопросы, причем немедленно. Если вам это не под силу, я найду кого-нибудь другого.

Абраме снял очки и стал нервно протирать их носовым платком, чувствуя неловкость от этого разговора. Ну почему консулу приспичило уехать в Лондон именно теперь?

— Я уверен, что, если бы господин консул был здесь, он бы смог рассказать вам не больше чем я, милорд. Но вы должны понять, что у меня нет полномочий оказывать вам помощь в делах, касающихся внутренних дел Египта.

— В таком случае я требую аудиенции у хедива. Будь я проклят, но кто-то ответит мне на мои вопросы! Иначе я обрушу на вашу голову такие неприятности, которых вы не забудете до конца жизни!

Глядя в злые зеленые глаза, Абраме ни на секунду не усомнился в том, что лорд Майкл исполнит свое обещание. Он судорожно пытался найти выход из создавшегося положения. Ошибка будет означать потерю должности и позорное возвращение в Англию.

— Я попытаюсь договориться об аудиенции у Мухаммеда Али, однако это будет непросто. Приходите после полудня, к этому времени я узнаю, захочет ли он встретиться с вами. И все же я сомневаюсь, что он сможет сказать вам больше, чем я.

Коляска остановилась возле внушительной стены. Снаружи строение больше походило на тюрьму, чем на жилой дом.

— Вот здесь и живут ваши родители, — объявил сержант Уикетт.

Мэллори взглянула на высокие стены, и ее охватила паника. Сейчас она увидит родителей: обрадуются ли они ей или воспримут как обузу?

— Может быть, нам проводить вас, милочка? — предложила госпожа Уикетт.

— У вас обоих и без того много дел, а мне нужно заново знакомиться с родителями. К тому же я уверена, что мы скоро увидимся. — Она наклонилась вперед и обняла женщину, которая была ее попутчицей в долгом путешествии. — Спасибо вам за приятную компанию. Если бы не вы, мне было бы трудно перенести эту тяжелую дорогу.

Госпожа Уикетт улыбнулась, но затем с сомнением поглядела на Мэллори.

— Вы уверены, что все будет в порядке, если мы уедем? Мы могли бы зайти буквально на минутку.

Возница уже выгружал багаж Мэллори под бдительным оком сержанта Уикетта.

— Не волнуйтесь за меня, — ответила она, надеясь, что со стороны выглядит более уверенно, чем чувствует себя на самом деле. — До свидания, госпожа Уикетт, — добавила она, вылезая из повозки.

Сержант давал инструкции вознице, который уже открыл калитку и вносил багаж Мэллори за ограду.

— Берегите себя, миледи, — произнес Уикетт. — Моя жена без ума от вас.

— Спасибо за все, сержант. Я не забуду вас обоих.

Повозка тронулась, а Мэллори в нерешительности продолжала стоять у калитки. В конце извилистой дорожки виднелся особняк. Собрав все свое мужество, она двинулась по направлению к массивным дверям.

Дверь открыл слуга в белоснежной галабии[2]. Он обратился к ней по-английски.

— Чем могу служить? — спросил он с улыбкой.

— Я дочь лорда Тайлера. Мои родители ждут меня.

Несколько мгновений слуга выглядел озадаченным.

— Если они и ждут вас, миледи, то, видимо, забыли сообщить мне об этом.

Мэллори устала, ей было жарко, хотелось пить, и она не испытывала никакого желания стоять у дверей и объясняться со слугой.

— Как вас зовут? — язвительным тоном спросила она.

— Мое имя Сафат, миледи, — широко улыбнулся араб.

— Ну вот что, Сафат, немедленно отведите меня к отцу.

Он посторонился и позволил девушке войти в дом.

— Простите, миледи, но их светлостей нет дома. Более того, их даже нет в Каире.

Мэллори стояла под куполом вестибюля с мозаичными стенами, и ей хотелось плакать.

— Где же они?

— Мне известно только то, что они сели на корабль и уплыли по Нилу. Они не сообщили мне, куда уезжают и когда вернутся. — Слуга окинул девушку взглядом, в котором сквозило сочувствие. — Я уверен, что они не уехали бы, если бы знали о вашем приезде.

Взглянув на стол в вестибюле, она увидела стопку писем. Быстро перебрав их, Мэллори нашла и нераспечатанное письмо от кузины Фиби. Да, не такого приема она ожидала. Ее снова отвергли, и это болью отозвалось в ее сердце. Однако отец и мать не знали о ее приезде, когда отправлялись в очередное путешествие, и хотя бы это служило утешением.

— Я ужасно устала, — сказала она слуге. — Здесь найдется комната для меня?

— Я счастлив встретиться с высокочтимой дочерью его и ее светлостей, — согнулся тот в почтительном поклоне, — и с радостью буду служить вам. Моя жена проводит вас в вашу комнату, а я присмотрю за вашими вещами.

Ина, жена Сафата, отвела Мэллори в ее комнаты. Как выяснилось, она не говорила по-английски. Апартаменты, отведенные Мэллори, были отделаны в светло-желтых тонах. Сразу было видно, что от недостатка средств ее родители не страдают. Она вспомнила, как приходилось экономить кузине Фиби даже на еде, и вновь почувствовала себя преданной.

Пока Ина распаковывала чемодан, Мэллори открыла решетчатую дверь, ведущую на балкон. Здесь, в этой роскоши, уединенной и спрятанной от уличной суеты и шума, она должна была найти свой новый дом. Но на сердце было тяжело.

Позже, когда опустилась вечерняя прохлада, Мэллори спустилась в сад с яркими тропическими растениями. Здесь были и апельсиновые, и оливковые деревья, на их ветвях порхали экзотические птицы. Никому по ту сторону стены и в голову не могло прийти, какой здесь раскинулся рай.

Мэллори не подозревала, что пара глаз внимательно следит за каждым ее движением сквозь густые ветви кипариса.

Майкл стоял перед Мухаммедом Али, не опуская глаз под высокомерным взглядом этого турка, правителя всего Египта.

— Аорд Майкл! Мне не хотелось бы никаких инцидентов между нашими странами. Понимание, установившееся между нами, и без того хрупко, — сказал Мухаммед, слегка скривив губы в улыбке.

— Не путайте меня с дипломатами, ваше превосходительство. Я приехал сюда лишь для того, чтобы найти своего отца, и мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне, посоветовав, как это лучше сделать.

Господин Абраме, сопровождавший Майкла, хотел было что-то сказать, но хедив остановил его взмахом руки.

— Ничего нового об исчезновении вашего отца нам не известно. Нас огорчает мысль, что он мог пасть жертвой грязных методов, применяемых в этой стране. Но поймите, мы не несем за это ответственности.

Майкл скрипнул зубами.

— А вы должны понять, что я, так или иначе, обязан узнать, что произошло с отцом.

— Вам что-нибудь известно о миссии вашего отца?

— В общих чертах. Знаю только, что без него я не уеду отсюда.

Зеленые глаза вызывающе вперились в непроницаемые карие. Первым отвернулся хедив. Украшенная драгоценностями рука Мухаммеда опустилась в вазочку и выбрала оттуда засахаренный финик.

— Ваш отец знал, что подвергает себя опасности, когда решил приехать сюда. Ему не следовало отправляться в пустыню, не заручившись моим покровительством. — Взгляд турка стал еще более жестким. — Теперь ваше правительство прислало сюда сына, чтобы он завершил миссию отца?

• Предыдущая
• 20/68
• Следующая