Выбери любимый жанр

50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в. - Васильева Елена Константиновна - Страница 26

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

День первого бритья молодого римлянина был праздником, первая сбритая щетина приносилась в жертву богам. Нерон хранил свою первую сбритую бороду в золотом ларце, инкрустированном жемчугом. Тогда же появились первые брадобреи, открывшие первые цирюльни. Но вместе с ними не исчезла проблема тупой бритвы, которая оставалась актуальной на протяжении веков. Однако все усилия «заинтересованных лиц» прилагались лишь к тому, чтобы продлить срок службы лезвия. Жиллет пошел другим путем. Самообслуживание и одноразовость – вот две идеи, которые позволили его детищу покорить мир.

Знаменитый изобретатель и бизнесмен не просто придумал и «раскрутил» безопасную бритву. Он привил покупателям новую культуру потребления – когда вещь после использования просто выбрасывается, а не служит годами. Он придумал новую идеологию, открыл эпоху одноразовых носовых платков, зажигалок, стаканчиков и тарелок. Это была блестящая идея, которая приносит свои плоды до сих пор. Каждый год последователи Жиллета осваивают новые сферы производства, делая мир вещей все более одноразовым.

Кинг Кемп Жиллет родился 5 января 1855 г. в провинциальном городишке со звучным французским названием Фон-дю-Лак (Озерная Глубь), в штате Висконсин. Здесь от всего веяло замшел остью и основательностью. Неторопливая жизнь, патриархальные устои, серьезные бородатые лица, долгие зимние вечера. Это было не для него. Как, впрочем, и не для его отца, от которого он унаследовал живость ума и немалое самолюбие. Чтобы заняться бизнесом и дать сыну образование, отец Жиллета перевез семью в Чикаго: большой город – большие возможности, говаривал он. Там отец открыл мастерскую по ремонту и обслуживанию швейных машин. Она приносила неплохой доход, и это внушало надежды на лучшее. Все рухнуло из-за Чикагского пожара 1871 г. – легендарной катастрофы в американской истории, которая смешала карты и переплавила многие судьбы. Мастерская сгорела, а с ней и все дело. Вскоре отец запил и Кингу пришлось взять содержание семьи на себя.

Работу он нашел быстро. Небольшая компания по продаже бытовых мелочей приняла улыбчивого и энергичного юношу на должность торгового агента. Продавать Жиллет умел и быстро завоевал репутацию перспективного работника. Он разъезжал с товаром не только по американским просторам, но освоил также и Англию, прорубив для компании окно в Европу. Однако детская мечта стать изобретателем не оставляла его. Тем более что склонность к изобретательству была дана парню с рождения. По его словам, «в старых записях патентной организации можно найти много проектов, созданных моим отцом и моими братьями».

Рубеж XIX и XX столетий представлял собой эпоху огромного количества больших и малых технических новаций, время технической эйфории, когда казалось, что стоит все электрифицировать и механизировать, и настанет окончательный техногенный рай на Земле. А изобретения сыпались как из рога изобилия: телефон и радио, электрические лампочки и автомобили, граммофоны и киноаппараты…

В 1891 г. Кинг Жиллет устроился на новую работу в компанию «Балтимор Сиал», производившую пробки для закупорки бутылок. Эту работу ему помог получить Уильям Пэйнтер, изобретатель штопора и нескольких типов пробок для пивных бутылок. Последним его изобретением человечество пользуется до сих пор. Это так называемая пробка «краун корк», представляющая собой жестяную крышку с внутренней пробковой прокладкой, закрывающей горлышко бутылки.

С момента первой встречи двух изобретателей у них завязались тесные дружеские отношения, и когда Кинг заезжал по делам службы в Балтимор, то останавливался не в отеле, а в квартире или загородном доме своего нового товарища. Позже Жиллет вспоминал: «Во время таких посещений мы вели долгие увлекательные беседы об его изобретениях. Мистер Пэйнтер был очень интересным собеседником, особенно когда дело касалось близких его сердцу предметов. Он мог часами рассказывать об их свойствах и возможностях и заставлял каждого поверить в то, что сфера их применения не имеет границ.

Однажды он сказал мне слова, которые я помню до сих пор, они, кажется, навсегда застряли в моей голове. Он сказал: “Кинг, ты постоянно изобретаешь что-то абстрактное, почему бы тебе не сконцентрироваться на чем-нибудь, типа «краун корк», вещи, которую, использовав, не жалко выбросить и за которой покупатели будут постоянно приходить в магазины. Каждый, купивший ее однажды, уже не сможет обойтись без нее и будет приносить постоянный доход”. Я ответил: “Очень просто дать такой совет, но уже изобретено огромное количество таких предметов: пробки, иголки, булавки и тому подобное”. Он возразил мне: “Кинг, никто не знает, удастся ли тебе придумать что-либо стоящее, но что тебе стоит попробовать?” Не помню, чтобы мы еще возвращались к этой теме, разве что спустя годы, когда я показал ему модель станка. В то время он был уже болен и отошел от дел. Он тогда сказал: “Кинг, похоже, это настоящее изобретение с огромными возможностями, жаль, что здоровье не позволяет мне помочь тебе, но, что бы ты ни делал, не упусти этот шанс”».

Мысль Пэйнтера Кингу понравилась. От нее веяло новизной. Он давно уже сам пришел к выводу, что пора отбросить амбиции изобретателей прошлых веков, которые претендовали на вечность, и искренне считал, что надо быть проще. Сказано – сделано. Сделано – использовано. Использовано – выброшено. Очень в духе времени. Идеологии и вдохновения хватало, но требовался научный подход. После того памятного совета изобретение нового товара повседневного спроса, с непродолжительным сроком действия стало для Жиллета навязчивой идеей: «Я обдумал почти все потребности человека, все сферы его деятельности, но безрезультатно, пока летом 1895 г., подобно долгожданному ребенку, не родилась идея. Она появилась так естественно, как будто развивалась в моем подсознании и только ждала нужного времени».

Однажды в Бруклине, штат Массачусетс, 40-летний агент по продажам Кинг Кемп Жиллет, успешный распространитель бутылочных пробок нового типа, обреченно приступил к ненавистной процедуре утреннего бритья. Взглянув в зеркало и начав бриться, он тут же обнаружил, что его бритва безнадежно тупа: «Она была не просто тупа, а именно безнадежно. Заточить ее самому мне было не под силу. Нужно было идти к цирюльнику или в точильную мастерскую. Я стоял, растерянно глядя на бритву, и вот тут-то в моей голове и родилась идея. Или картина. Не знаю. Во всяком случае я точно знаю, что в этот миг и родилась жиллетовская бритва. Все происходило быстро, как во сне, и напоминало скорее откровение, чем рациональное размышление».

За считанные секунды в его голове промелькнуло множество вопросов, ответы на них возникали моментально, как будто они были заранее известны. Американские бритвы конца 1890-х гг. почти в точности повторяли, как это ни удивительно, свой древнеегипетский прототип. Они состояли из лезвия, задняя часть которого крепилась к ручке и была намертво впаяна в нее. Идея Жиллета состояла в том, что задняя часть не нужна: «Бритва – это всего лишь тонкая полоска лезвия, а оставшаяся часть служит только для его поддержки. Зачем нужно тратить столько материала и времени на украшение задней части бритвы, когда она не используется в самом процессе бритья? Почему не учитываются издержки на лишнее количество стали и дополнительный труд рабочих, когда можно получить тот же самый результат, используя минимум материала, необходимый, чтобы удержать лезвие.

В тот момент мне казалось, что я уже вижу, как можно удержать лезвие. Появилась идея заточить второй край тонкой стальной пластины, удвоив тем самым срок ее использования. Затем я представил себе зажимы для лезвия и ручку, расположенную точно посередине между заточенными краями. Это не было плодом раздумий, перед моими глазами просто стояла картинка, как будто я уже держал в руках готовый образец. Я продолжал стоять перед зеркалом, потрясенный увиденным. Первый шаг был сделан, но я так мало знал о станках и еще меньше о стали, я не мог тогда представить, какой длинный путь придется мне пройти, прежде чем станок будет создан. Но я верил в удачу».