Единорог - О'Доннел Питер - Страница 27

• Предыдущая
• 27/98
• Следующая

Квартира-мастерская художника в Каннах… Нож, пущенный рукой Вилли, просвистел через комнату и вонзился в предплечье бандита… Модести, лежавшая на кушетке со связанными за спиной руками, произнесла одно-единственное слово, помешавшее Вилли метнуть второй нож и отправить бандита к праотцам. Затем Вилли подошел к ней, приподнял, и разрезанный сзади халат упал, обнажив ее до пояса.

Эти эпизоды запечатлелись в памяти Тарранта в цвете, и за это он был весьма благодарен своему сознанию, поскольку, как правило, картины прошлого он помнил лишь в черно-белой гамме. Кроме того, он был также благодарен судьбе или себе, что эпизоды с участием Модести рождали в нем чисто платонические чувства. Вот и сейчас он получал лишь эстетическое удовольствие от игры света и тени на ее лице, от изгибов и выпуклостей ее фигуры.

Вилли Гарвин слегка постучал пальцем по колену Тарранта и поманил к большой стеклянной двери у окна, что вела на террасу. Таррант последовал за Вилли. Тот закурил сигарету и, опершись о каменный парапет, стал разглядывать вечерний Лондон.

— Что происходит? — кротко осведомился Таррант.

— Вы хитрый старый негодяй, сэр Джи, — ухмыльнулся в ответ Вилли Гарвин.

— Уж не знаю, отвечаю ли я всем трех характеристикам сразу, — отозвался Таррант. — Но вы так и не ответили на мой вопрос, Вилли.

— Она работает мозгами, — сказал Вилли. — Запустила их на полные обороты. Такое я видел всего четыре раза. Вы ухитрились нажать какую-то потайную кнопку…

Таррант сделал глубокий вдох и начал считать звезды в созвездии Ориона. С удовольствием отметив, что все они на месте, он перевел взгляд на Вилли. И он, и Модести обладали удивительным даром достойно молчать в обществе, и это свойство доставляло Тарранту особое удовольствие.

Тут его вдруг осенило, и он спросил:

— Как вы полагаете, ваше участие в операции против Габриэля не повредило вам в отношении ваших контактов?

— Нет, — помотал головой Вилли. — Пошел слух, что Модести сама нацелилась на те десять миллионов фунтов, и у нее ничего не вышло только потому, что Габриэль успел ее опередить. Улов обещал быть обильным, и, значит, она вполне могла ради него тряхнуть стариной.

— Это хорошо… А как возник этот слух?

— Мы сами его пустили. Пришлось шепнуть словечко-другое в нужном месте и в нужный момент. А там ком уже покатился…

— Ну, а мое общение с Модести не создает для нее осложнений?

Вилли подумал, потом снова покачал головой.

— Нет, тут все в общем нормально. Мало кто знает, что вы руководите этим вашим хитрым департаментом, и то, что она поддерживает с вами контакты, вряд ли кого-то там испугает. Если она занимается своим старым делом, это даже полезно, если нет, то не имеет никакого значения.

Дверь на террасу открылась, и к ним вышла Модести. Глаза у нее как-то особенно сверкали, и в походке появилась небывалая упругость. Таррант впервые видел ее в том состоянии, которое, зная ее хладнокровие и умение скрывать свои чувства, можно было назвать крайним возбуждением.

— Вилли, — сказала она, кладя свою руку ему на пальцы, сжимавшие перила. — Похоже, все может сработать как надо, если мы, конечно, не будем зевать. Готов попробовать?

— Фиалки и пирог со свининой не задобрили Мелани, — отозвался он, — так что сейчас я как бы не у дел. Только вот что важно: если кто-то и нанимает профессионалов, это ведь может быстро кончиться.

— Да, тут, конечно, есть проблемы, но, если поторопиться, мы можем выйти на нужную орбиту. И мы могли бы постараться поработать с той идеей, которую ты излагал мне на прошлой неделе. Появляется и исчезает.

— Черт! — воскликнул Вилли, и на лице его появилась радостная улыбка. — Я ведь тогда просто так… упражнялся. Даже и в мыслях не держал, что из этого может выйти какой-то толк.

Таррант слушал, ничего не понимая, а потому решил вернуться к главному вопросу.

— Сколько времени вам понадобится на внедрение? Модести поставила локти на перила и уставилась на парк.

— Недели две. И тогда, если ваша догадка верна, сэр Джеральд, мы стремительно помчимся по этому желобу и узнаем, что там на другом его конце.

Таррант посмотрел на обнаженную руку Модести, на ее свежее лицо, на гибкую, стройную фигуру и подумал с внутренней болью, как уязвима человеческая плоть. А затем испытал уже не раз посещавшее его отвращение к себе и своей работе.

— Надеюсь, что я все-таки ошибаюсь, — проговорил он вслух.

• Предыдущая
• 27/98
• Следующая