Недоступная девственница - О'Доннел Питер - Страница 11

• Предыдущая
• 11/66
• Следующая

Модести выпрямилась в кресле.

— Когда возникли Брунель и компания, вы начали говорить что-то о сэре Джеральде. Что вы собирались сказать?

— Я хотел сказать, что, возможно, ему не сносить головы. — В его голосе появилась несказанная горечь, когда он добавил: — Политическая необходимость.

— Тарранту?

— Да, — Фрейзер стряхнул пепел с сигареты, и в глазах его загорелись злые огоньки. — В прошлом году мы придумали кое-что в Сингапуре, чтобы немного приструнить коммунистов.

Маленькая грязная работенка, как и большинство наших начинаний. С тайного благословения правительства. Все прошло вроде бы гладко, но потом какой-то болван из тамошней резидентуры сделал письменный анализ всей операции. С именами и фамилиями, датами и трофеями. С подписью и печатью. Эти документы попали к Брунелю, и теперь, говорят, Москва предложила ему за них кругленькую сумму. Ну, а когда сделка состоится, поднимется такая вонь, что Боже сохрани. Все наши либералы начнут вопить, что спецслужбы опять суют нос в чужие проблемы, вмешиваются во внутренние дела суверенных государств и так далее. В общем, весь джентльменский набор. Ну и тогда понадобится козел отпущения, которым и станет Таррант.

— Вы сказали, Москва предложила кругленькую сумму. — Она подняла брови. — Значит, пока что сделка не состоялась? Так почему бы вам не предложить Брунелю больше?

— Наши деньги не интересуют Брунеля. Ему подавай список наших агентов в Праге. Москва озолотит его за это.

— Вы хотите сказать, Брунель надеется, что Таррант сдаст ему своих людей в Чехословакии? — недоверчиво спросил Вилли.

— Вы просто не в курсе наших нынешних методов ведения дел, Вилли, — пожал плечами Фрейзер. — Мы все больше и больше напоминаем биржевых брокеров, обмениваемся шпионами, заключаем сделки, продаем и покупаем. Или пытаемся стянуть то, что плохо лежит. И если ты не в состоянии стащить то, что тебе необходимо, приходится хватать то, что оказалось под рукой — вдруг это удастся использовать для обмена на то, что тебе позарез необходимо.

— Таррант не пойдет на такой бартер, — сказала Модеста.

Улыбка Фрейзера напоминала волчий оскал.

— Наше начальство было бы счастливо, если бы он согласился. Политический скандал их никак не устраивает, а чехами можно запросто пожертвовать. Но они не в силах заставить Тарранта пойти на это. Да, он порой посылает людей на рискованные задания, которые им стоят жизни, но он не продает их вниз по реке.

Вилли Гарвин потер подбородок.

— Вряд ли Тарранту станет легче, если мы пустим Брунеля в расход, — сказал он.

— Я просто неудачно пошутил, — отозвался Фрейзер, нетерпеливо поведя рукой. — Если бы дело было в одном Брунеле, я бы в два счета обеспечил ему хорошие похороны. Но нам нужны документы.

— Вы уверены, что они настоящие?

— Уверен. Я их видел.

— Ну-ка еще разочек? — недоверчиво произнес Вилли.

— Я познакомился с ними три дня назад в доме на углу Уэлбери-сквер. Брунель снял его на месяц. Мне показали бумажки, чтобы я убедился в их подлинности. Да, у них не копии, но оригиналы. Копии не производят такого впечатления. Тут все чин чином. Короче, меня чуть не стошнило.

— Но почему бы вам не подстроить Брунелю что-то вроде сбыта наркотиков, арестовать его, а затем забрать бумаги?

— Я-то с дорогой душой, — фыркнул Фрейзер. — Но для такой операции нужно много инстанций. Нет, все уже решено. Когда Таррант вернется из Штатов, он встретится с Брунелем и скажет, что сделка не состоится. Тогда сингапурские бумаги отправляются в Москву, начинается скандал и Таррант взойдет на эшафот.

— А где Брунель хранит эти документы? В сейфе?

— Да, в сейфе на Уэлбери-сквер. Я видел, как он оттуда их извлекал.

— Ну так пошлите кого-то из мастаков. Например, Питерсена, если он сейчас в Англии. Господи, разве вы не пользовались раньше услугами уголовников?

— Вы хотите, чтобы мы провернули такую работу, когда на все про все осталось дней пять? Если мы и тут опозоримся, Брунель придет в восторг, он получит дополнительные очки и скандал выйдет еще более громким. Кроме того, сейф там особенный, фирмы «Бердах и Цайдлер». Он весит полтонны, встроен в стену и производит сильное впечатление. В свое время дом принадлежал старику де Гройлю, и он хранил в нем свои алмазы на миллион фунтов.

Вилли допил кофе и откинулся на спинку. Все это никак не радовало его, да и Принцесса, размышлял он, тоже не в восторге. Он посмотрел на нее. Модести сидела, подпирая подбородок ладонью, взгляд ее был задумчивый, даже чуть сонный. Посреди лба возникли две морщинки. Нижняя губа чуть выпятилась. Вилли почувствовал возбуждение. Он знал, что означает такой взгляд.

— Значит, Брунель решил, что вы встретились с нами сегодня для обсуждения этой проблемы? — спросила она Фрейзера.

— Готов побиться об заклад. — Он коротко усмехнулся. — По крайней мере, это лишило его сна на несколько ночей. Он будет ждать вашего вторжения. Что ж, маленькое, но все же утешение.

— Да, приятного мало, — сказала Модести. — Особенно в условиях цейтнота.

Вилли радостно улыбнулся и просигналил официанту, чтобы тот принес счет. Фрейзер подался вперед и тихо сказал:

— Не валяйте дурака, Модести. У вас нет ни малейшего шанса. Дом опутан проводами сигнализации от воров. Чтобы взломать сейф, нужно двенадцать часов, не меньше. И к тому же они будут с нетерпением ждать вас в гости.

Модести кивнула, взяла портсигар и зажигалку, а Вилли подписал счет. Когда Рауль пожелал им спокойной ночи и удалился, Модести сказала:

— Возможно, мы и правда тут ничего не сможем поделать, Джек, но, по крайней мере, надо взглянуть. Прикинуть, что к чему. — Она улыбнулась и, закрывая сумочку, добавила: — Во всяком случае, если нам повезет, мы и впрямь найдем ответ на вопрос, что подарить сэру Джеральду.

Когда зазвонил звонок, Брунель лениво приподнялся с кровати, где лежал рядом с обнаженной девушкой с белыми волосами. Он надел пижаму с монограммой и халат. Он был в отличном настроении: Лиза проявила себя с самой лучшей стороны, выказав ту самую страстность, которая от нее и требовалась. Его не задевало то, что все это было с ее стороны притворством. Она лежала, смотрела на него и заученно улыбалась.

Да, Лиза — неплохой товар и вполне оправдывает те хлопоты, что он на нее потратил. Она была полезной во многих отношениях. То, что она была альбиноской, никак не преуменьшало ее красоты. Впрочем, сама она, не без удовольствия отметил он, так не считала.

Завязывая пояс халата, Брунель сказал:

— Возможно, тебе придется вступить в отношения с человеком по фамилии Гарвин. Возможно, он поймет, что тебя подослал я, но это не имеет значения. В нем есть свое грубое обаяние, и он это знает. Поэтому он решит, что сможет использовать тебя в своих целях, особенно если ты укрепишь его в этом заблуждении. Это было бы отлично. Но детали обсудим потом.

Он вышел из спальни, не пожелав ей спокойной ночи. Лиза встала, пошла в ванную, включила душ. Ей было немножко не по себе, что всегда случалось после Брунеля, и это ее тревожило. Это было неправильно. Она постояла, прислушиваясь, не зазвучат ли в ее голове Голоса, не начнут ли они давать советы, упрекать. Голоса не возникли, и она испытала чувство облегчения, а затем укол вины за это чувство облегчения.

Если бы она только осмелилась, то возненавидела бы Голоса. Но это было исключено. Это означало совершить страшное преступление. И так ей было стыдно, что она их страшится. Она пыталась сделать над собой усилие, но оказалась слабой, слишком слабой, чтобы справиться со своими эмоциями раз и навсегда. Она уже точно не помнила, когда впервые заговорили эти Голоса. Во всяком случае, несколько лет назад. Все, что было до этого, сделалось смутным, потеряло целостность, распалось на фрагменты. Иногда Голоса умолкали на несколько дней, но это ничего не меняло. Они господствовали над ней. Лиза знала, что рано или поздно они дадут о себе знать — среди ночи или тогда, когда их и не ожидаешь.

• Предыдущая
• 11/66
• Следующая