Недоступная девственница - О'Доннел Питер - Страница 44

• Предыдущая
• 44/66
• Следующая

— Боже, представляю, как ты меня ругаешь за то, что я впутала тебя во все это.

— При чем тут ты? Не могли же мы сидеть сложа руки. Просто кое-что получилось не так. Ну, а тебе от них сильно досталось?

— В общем-то нет. По сути дела, они меня оставили в покое.

— Уже неплохо.

— Я бы не сказала. Никак не могу придумать что-нибудь разумное. — Модести сокрушенно покачала головой. — Сама себе удивляюсь. Главное, мне случалось бывать в разных переделках, и всегда отыскивался выход. Не понимаю, что со мной творится.

— Что за чушь? Ты же не волшебница?

— Тут не надо быть волшебницей, Джайлз. Просто требуется воля. И умение шевелить мозгами. Но у меня сейчас и с мозгами, и с волей дело плохо. — Модести заметила, что в ее голосе появились нотки отчаяния, сделала усилие: сосредоточиться. — Джайлз, неизвестно, сколько продлится наше свидание, поэтому говори сразу: где они тебя держат. Это пригодится.

— За складом горючего, есть такое кирпичное строение. Там я и живу. Под замком. Там, где генератор.

— Ясно. Ты им что-нибудь сказал?

— Ты в смысле координат? Нет, конечно. Ты не подумай, что я герой, — Пеннифезер помотал головой, потом резко хохотнул: — Ору как резаный, когда теряю очередной ноготь. Даже странно, что ты ничего не слышала. Я решил помалкивать. Потому как понял: если я им все скажу, мне сразу крышка.

— Да, но… Надолго ли тебя хватит?

— Об этом я не думал. У меня осталось пять ногтей. А когда сдерут и их, серебристый, наверное, придумает что-то другое… В общем, я терплю и надеюсь на лучшее.

Модести насупилась, испытав прилив ненависти к себе. Джайлз явно понял это, потому что чуть стиснул ей запястье и сказал:

— Не беспокойся, лапочка… Он, виноват, совсем забыл. Ты же просила не называть тебя лапочкой! В общем, будем держаться… Я боялся, что если они решат, что я ничего не понял из бреда бедняги Новикова, то потеряют ко мне интерес и уж точно прикончат. Тогда я пустился на хитрость — дал понять этому гаденышу Брунелю, что я мог бы кое-что припомнить — если бы удалось поднапрячься. Пусть надеются. Ну, а как твои дела, милая Модести?

— Мне больше повезло, чем тебе. Они задумали меня перевоспитать. Пока с помощью промывки мозгов. Это не больно.

— Так, ну-ка посмотри на меня, — вдруг распорядился он тем властным тоном, каким разговаривал с пациентами в африканской деревушке. Модести повернулась к нему. Ей пришлось сжать губы, чтобы те не расплылись в улыбке. Запавшие глаза Джайлза смотрели на нее с той живостью, непосредственностью и серьезностью, которые свидетельствовали, что дух его не сломлен, хотя откуда он черпал эти силы, она не понимала. Модести почувствовала, как ее окатила теплая волна симпатии — и одновременно она испытала волевой подъем.

Пеннифезер нахмурился, словно пытался ухватить за хвостик какую-то непослушную, неуловимую мысль. Наконец он заговорил:

— Значит, ты немного запуталась, да? Я понимаю, что дела наши хуже некуда и очень многие на твоем месте растерялись бы. Но тебе уже приходилось сталкиваться и раньше с чем-то вроде этого. Скажи — ведь обычно опасность тебя мобилизовала, обостряла восприятие и все такое, верно?

— Верно. А вот сейчас я никак не могу собраться. Просто ума не приложу, в чем дело. Я утратила былые навыки. Он коротко рассмеялся.

— Ничего удивительного. Ладно, давай прогуляемся. Так вот, мне кажется, они потчуют тебя тимолептиками. По крайней мере, у тебя такой вид…

— Что?! — слова Джайлза подействовали на нее как холодный душ — заставили поежиться и в то же время собраться с мыслями.

— Я говорю, они потчуют тебя тимолептиками. Есть несколько разных видов, но все они в состоянии одурманить здорового сильного человека, лишить его способности концентрировать внимание…

Модести заставила себя идти в ногу с Пеннифезером, но пальцы ее сильнее стиснули его локоть. Ее охватило смешанное чувство возбуждения и облегчения.

— Вода, — хрипло произнесла Модести. — Их могут подмешивать в воду?

— Ну конечно. Их вводят перорально.

Кувшин с водой в спальне! Модести поняла, что он стоял там не случайно. В нем всегда была вода. Ее смутные подозрения теперь полностью подтвердились. То, что ее неважное состояние определялось исключительно внешними факторами, действовало как целебный эликсир. Модести спросила:

— Сколько времени нужно, чтобы действие этой гадости прекратилось?

— Ну, все зависит от конкретного организма. Но ты, кажется, быстро приходишь в форму. Поэтому, я думаю, через три-четыре дня все должно пройти. Если, конечно, ты перестанешь получать новые дозы.

— Я вполне могу обмануть их. Буду пить воду из-под крана, а то, что в кувшине, буду выливать в раковину. Только, пожалуйста, перестань улыбаться, Джайлз. Если не можешь напустить на себя равнодушие, то хоть изобрази уныние.

— Ладно, — кивнул он и состроил такую уныло-комичную мину, что Модести сама чуть было не рассмеялась.

Слова Джайлза вызвали бурный приток адреналина в крови, но Модести понимала, что это быстро пройдет. Принимать слишком быстрые решения, решаться на какие-то действия под влиянием той инъекции было бы крайне опасно.

— Ладно, пусть это будут три дня. Начиная с завтрашнего дня. — При этом она вдруг почувствовала спазм в животе. Значит, Джайлз потеряет еще три ногтя? Она тревожно спросила:

— Ты в состоянии еще потерпеть? У меня язык не поворачивается спрашивать тебя, но клянусь, на четвертую ночь я к тебе приду и вызволю тебя из твоей темницы. А может, даже раньше, если быстро верну форму.

— Конечно, в состоянии, — радостно отозвался он. — Теперь есть ради чего терпеть.

— По-моему, они за нами идут, — сказала Модести, краем глаза уловив движение.

— Да, — подтвердил Пеннифезер, поворачивая голову. — Брунель и Джако. Только почему они устроили нам свидание?

— Чтобы мы увидели, в каком тяжелом состоянии находится каждый из нас. Они решили, что это окончательно нас сломит. Ну-ка изобрази печаль.

Они замолчали и стали ждать, когда Брунель и Джако подойдут.

— Приятно поговорить со старым знакомым, — сказал Брунель, — но боюсь, пора заканчивать. Вы хорошо провели время?

Модести вяло пожала плечами и тупо посмотрела на него. Пеннифезер провел грязной ладонью по вспотевшему лбу. Брунель улыбнулся.

— Ну что ж, Джако, проводи доктора в его апартаменты. Джако кивнул головой в сторону импровизированной тюрьмы. Пеннифезер подобрал башмаки и заковылял в указанном направлении. Брунель посмотрел им вслед, затем обратился к Модести:

— Вы не хотите походатайствовать передо мной за доктора? Чтобы я велел Адриану угомониться?

Она снова безучастно пожала плечами.

— Какая разница?

— Кто знает, — Брунель пристально посмотрел на нее. — Пока вы меня еще ни о чем не просили, хотя возникали ситуации, где это было бы вполне естественно. Но когда вы научитесь просить, когда поймете, что просить — единственный способ чего-то добиться, вы ощутите разницу.

Она безучастно посмотрела на него, затем двинулась к дому, к веранде южного крыла, чтобы по пути иметь возможность чуть лучше разглядеть гаражный комплекс, находившийся за домом. Там и стояло кирпичное строение, служившее тюрьмой для доктора Пеннифезера.

Модести подумала, что единственная просьба, с которой она хотела бы обратиться к Брунелю, это рассказать ей, какой там замок.

• Предыдущая
• 44/66
• Следующая