Выбери любимый жанр

Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце» - Прокофьева Елена Владимировна "Dolorosa" - Страница 23

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Принцесса влюбилась так сильно, что захотела выйти замуж несмотря ни на что.

«Мадам де Севинье в одном из своих знаменитых писем рассказывает о сильнейшем шоке, потрясшем двор, когда выяснилось, что наглец Лозен вознамерился жениться на Великой Мадемуазель, — пишет Жорж Ленотр в книге «Повседневная жизнь Версаля при королях». — Боже, какой срам: принцесса королевской крови, внучка Генриха IV, двоюродная сестра Людовика XIV! Это случилось в 1670 году. Ее Высочество была пятью годами старше этого проходимца, в которого влюбилась пылко, безумно, будто опоенная каким-то зельем. Это была внезапно вспыхнувшая, воистину роковая страсть.

Невероятная богачка, она принялась осыпать своего любимца подарками; привычный к милостям судьбы, тот позволял их делать. И это были вовсе не пряжки для башмаков или булавки для жабо, но сначала графство д’Ю, первое пэрство Франции, потом герцогство Монпансье, затем Сен-Фаржо, за ним герцогство Шательро; в целом — 22 миллиона сеньориального дохода, то есть 50 миллионов по нынешним деньгам. «Вот это и есть любовь?» — как сказал бы Фигаро.

Свадьба принцессы с этим донжуаном была делом решенным. Сам король дал согласие: скорее всего, движимый застарелой обидой, засевшей в нем еще со времен Фронды, он был не прочь позволить кузине совершить глупость, в которой она не замедлит раскаяться. Но всемогущая в те поры фаворитка мадам де Монтеспан в интересах семейной чести наложила на брак свое вето.

Влюбленную Мадемуазель трясло от негодования, в отчаянии она каталась по полу и испускала душераздирающие вопли. Куда более хладнокровный Лозен был, тем не менее, тоже задет. В один прекрасный день он проник к своей обидчице и нанес ей дикое оскорбление. Никогда в старых стенах Сен-Жерменского замка, где произошла эта сцена, не раздавались подобные обвинения: мадам де Монтеспан пришлось услыхать, как ее называют «потаскухой», «падалью», «дрянью». И это еще наиболее приличные эпитеты. Выпустив таким способом свой гнев, Лозен оставил фаворитку в слезах, почти без чувств. В этом состоянии ее застал король и выяснил причину волнения. В тот же вечер Лозен был арестован и отправлен в далекую крепость Пиньероль».

В заключении Лозен томился десять лет, пока наконец мадемуазель де Монпансье не удалось выкупить его у короля. Выкуп был солидный, — Анна отдала часть своих владений сыну Людовика и мадам де Монтеспан, герцогу дю Мэн.

Лозену было пятьдесят, а Анне пятьдесят четыре года, когда они тайно обвенчались. Но брак не продлился долго. Супруг вел себя по отношению к ней так отвратительно, что принцесса вскоре порвала с ним и, когда он скончался, даже отказалась присутствовать на его похоронах.

Глава 12

Королевские развлечения

Не стоит думать, что для юного короля годы Фронды прошли исключительно мрачно и беспросветно. Королевский двор никогда не унывал, даже в суровых бытовых условиях крепости Сен-Жермен, лютой зимой, во время своего второго бегства из Парижа, находя силы и страсть для развлечений. Пока регентша и ее первый министр искали пути к спасению королевства, придворные дамы и господа согревали друг друга в объятиях ледяными ночами в истопленных комнатах, да и днем за пыльными портьерами. А король… Король танцевал. Это развлечение было одним из самых его любимых с детства. Специально для него сочинялось множество балетов, где его величество неизменно исполнял главную роль, где он мог блистать, забывая обо всех несчастьях.

С довольно юного возраста в мальчике пробудилось влечение к прекрасному полу. Не в пример его отцу, природа наделила Людовика горячим темпераментом. Уже в двенадцать лет он начал заглядываться на молоденьких фрейлин. Так, например, он был весьма увлечен женой маршала Шомберга, которая прежде звалась мадемуазель д'Отфор, — той самой, в которую некогда так пылко и так возвышенно был влюблен Людовик XIII, — но, в отличие от отца, Людовик XIV совсем не страшился к ней прикоснуться, рассказывали, что он уводил ее в свою спальню, обнимал, укладывал в постель и страстно целовал ее волосы.

Анна Австрийская беспокоилась за нравственность сына и старалась приглядывать за ним строже. Камердинер короля Ла Порт получил указания никогда не оставлять его величество наедине с дамой. Потому что дамы… Придворные дамы вместо того, чтобы вести себя подобающим для их положения образом и являть собой пример смирения и благочестия, вели себя, напротив, весьма провокационно. Впрочем, — когда это бывало иначе?

Лишить невинности короля, стать у него первой, выбиться в фаворитки мечтала каждая из них, и каждая предпринимала все, что от нее зависело, чтобы соблазнить мальчика.

«Некоторые придворные дамы пытались обратить на себя его внимание тем, что прогуливались перед ним в открытых платьях, едва прикрывавших их женские прелести, другие будто нечаянно приоткрывали свою грудь. Были и такие, которые дошли до того, что за закрытыми дверями делали непристойные и совсем неуместные жесты…» — пишет Ги Бретон.

Герцогиня Шатийон проявляла такую настойчивость, что даже стала предметом насмешек. И про нее сочинили песенку:

Вы приманку свою, госпожа Шатийон,

Для другого приберегите.

Отложите попытки для лучших времен:

Короля вы навряд соблазните.

Да, любезен он с вами,

Но, по правде сказать,

(Вы должны это чувствовать сами)

Красотой не юнца вы должны совращать,

А серьезнее что-то искать.

К этим нравоучениям герцогиня осталась глуха и продолжала добиваться внимания короля. И даже небезуспешно: однажды их застали вместе за ширмой, где они предавались взаимным ласкам.

Взбешенная Анна Австрийская удалила мадам де Шатийон от двора.

Но… Погасить разгорающееся пламя было уже невозможно. Оградить короля от соблазнов могли бы только стены монашеской кельи. И в конце концов королева просто смирилась. Впрочем, ее усилия все же не прошли даром, — Людовик лишился невинности в пятнадцать лет, а не раньше.

Чести стать первой женщиной короля удостоилась первая камеристка королевы мадам де Бове. Однажды она подкараулила Людовика выходящим из ванной и, недолго думая, просто увлекла его в свою комнату, где задрала юбку, а дальше… все получилось будто само собой. В конце концов, мадам де Бове была уже опытной женщиной, ей в то время уже исполнилось сорок два года.

Королю очень понравилось то, что произошло, и в последующие дни он с большой охотой посещал свою любовницу, все больше входя во вкус. Через некоторое время ему захотелось разнообразия, — и почему бы нет, ведь к его услугам было множество хорошеньких девиц, молоденьких и не очень, на любой вкус. Можно ли удержаться? И король еженощно навещал комнаты фрейлин. Его пыл был так жарок, что никакие трудности не могли стать преградой. Если двери в покой очаровательных дам оказывались закрыты, он забирался на крышу и по водосточной трубе спускался к открытым окнам. Надо отдать должное его ловкости и храбрости, — стоило бы ему сорваться, и Франция могла бы лишиться своего короля.

«Естественно, об этих ночных визитах в конце концов стало известно мадам де Навай, — пишет Ги Бретон, — и она приказала поставить решетки перед всеми отверстиями, через которые мог бы протиснуться мужчина. Людовик XIV не отступил перед возникшим препятствием. Призвав каменщиков, он велел пробить потайную дверь в спальне одной из радушных мадемуазель.

Несколько ночей подряд король благополучно пользовался секретным ходом, который днем маскировался спинкой кровати. Но бдительная мадам де Навай обнаружила дверь и, не говоря худого слова, распорядилась замуровать ее. Вечером Людовик XIV, намереваясь пройти к своим нежным подругам, с великим удивлением увидел гладкую стену там, где накануне был потайной ход.