Герда - Веркин Эдуард - Страница 29

• Предыдущая
• 29/69
• Следующая

Принц поглядел на Летчика и полез его отвязывать. Планета стала вращаться, еще сильнее притягивая к себе Петра Гедеоновича, так что он даже немного захрипел.

Саша хихикнула.

В зале тоже рассмеялись. Думаю, что многие зрители не очень хорошо знали, о чем был «Маленький принц», и решили, что это все продолжение спектакля.

А спектакль продолжался. Все эти личности переминались в своих сценах, вступали в беседы и рассуждения, толкались и цеплялись друг за дружку и говорили так громко, что иногда мне на уши давили сценические вибрации. Саша смотрела на сцену с серьезностью, как будто там был настоящий театр, а совсем не детская студия. Я тоже попробовал глядеть на происходящее без предвзятости, но у меня не получалось – я все равно видел в трепетном Принце циничную Альку, а в Летчике Петра Гедеоновича, который в свое время, кажется, покусал вольтижера. Поэтому, чтобы самому не впасть в циничность, я стал меньше смотреть на Маленького принца и больше на Сашу.

Она, кажется, действительно увлеклась всем этим бредом. То есть переживала – глаза блестели, кроме того, Саша подалась вперед, положила локти на спинку кресла и смотрела, не отрываясь. Я вспомнил вдруг, как однажды, еще давно, мы ходили с Алькой на какой-то мультик, и она смотрела на экран с таким восторгом, словно стала свидетелем чуда. Вот и Саша сейчас так смотрела. А мне завидно немного стало, потому что у меня так не получалось смотреть даже совсем уж в детстве.

Спектакль кое-как продолжался. Лис и Роза с интересом наблюдали за приключениями Принца на планете, не забывая при этом читать текст – никто же им не сказал, что спектакль завис. Так до конца и дотянули. Про бронежилет я, кстати, угадал верно – в финале Принц помирал посредством снятия бронежилета. Он медленно растягивал ремешки, ронял бронежилет, после чего падал бездыханен, а из-под брони вылетало сияющее пурпурное сердце и возносилось к потолку. Красный шарик гелием надули.

Саша хлопала, а я никак не мог понять – это ей на самом деле понравилось или она Альке хотела приятное сделать? Ну, я тоже похлопал, а Саша мне сказала:

– Цветы.

– Что?!

– Цветы иди дари.

Я направился к сцене и подарил Альке розы. А она сделала вид, что меня не узнала.

Вернулся к Саше, потянул ее по-скорому к выходу, но Симбирцевы нас, конечно же, нагнали.

– Ну, и что там в буфете дают? – улыбнулась Аделина. – Есть что-то охота. Суши там есть?

– Там очередь, – сказал я, мне совсем в буфет идти не хотелось.

– Роллы есть, – ответила Саша. – «Филадельфия» очень вкусная…

– Роллы? – брезгливо поморщилась Аделина.

– Роллы невозможно есть, – заявил Симбирцев. – Это профанация японской кухни. Вообще настоящие суши можно только в Японии попробовать, только там. Вряд ли здесь можно найти аутентичные ингредиенты. Роллы – это суши для нищих – сырок «Дружба», засохший огурец и майонез.

– А мне нравится, – упрямо сказал я. – Они вкусные.

– Ты и крабовые палочки любишь, – заметила Аделина. – Представляешь, Саш, этот чудик любит крабовые палочки!

Симбирцев хихикнул.

– Там осетинские пироги еще есть, – сказала Саша. – Очень хорошие. Настоящие.

Симбирцев вопросительно поглядел на Аделину.

– Это, кстати, да, вкусно, – сказала Аделина. – Если только действительно настоящие, конечно.

– Настоящие, – заверила Саша.

И мы пошли в буфет. Сели за столик под латунной Мельпоменой с печальным лицом, набрали пирогов, они действительно оказались вкусные, но Аделина как всегда морщила нос, ковырялась в тесте и пила свежевыжатый сок. Симбирцев попробовал пирог с сыром, но не доел и куска, а остальные даже не поклевал. А мы с Сашей не стали стесняться и съели все пироги, три с лишним штуки. Вполне себе вкусные, особенно тот, что с ботвой, мне понравился. Я бы каждый день такой ел.

– Зря не отведал, – сказала Аделина Симбирцеву. – В Грейтбритании такого не встретишь.

– В Грейтбритании можно встретить все, что захочется, – усмехнулся Симбирцев. – Надо просто знать места.

– Нет, в Грейтбритании ты никогда не встретишь такой неяпонской японской кухни и таких неосетинских осетинских пирогов.

Рассмеялись, и Симбирцева и Аделина.

– При чем здесь Великобритания? – поинтересовался я.

– При том, мой милый братец, что мы уезжаем.

– Что? – не понял я.

– Уезжаем через три месяца, – повторила Аделина. – В Англию, в Лондон.

– Правильно, – сказала Саша. – Английский язык хорошо выучите, это здорово. Очень полезно английский знать.

Аделина хихикнула. Симбирцев тоже. Английский они знали с детства, читали Гарри Поттера в подлиннике.

– Да не, дело тут не в языке, – сказал Симбирцев. – В перспективах. Перспектив здесь нет почти.

– Почему нет? – спросила Саша. – Ну, может, не так, как в Англии, но все равно, кое-какие есть. У нас в районе три завода открыли, четвертый строят, шоколадный.

Симбирцев и Аделина опять рассмеялись.

– Мы немного не о том говорим, – поправил Симбирцев. – При чем здесь заводы? Я занимаюсь инвестициями и аудитом, тут для меня перспектив точно нет.

– Ну, не всем же заниматься аудитом, – возразила Саша, – кому-то и работать надо.

– А вы сами на кого учитесь? – спросил Симбирцев.

– На бухгалтера.

– Так ведь получается, что вы тоже работать не хотите. Во всяком случае, руками.

– Не хочу, – призналась Саша. – У меня мать двадцать лет на камвольном комбинате, у нее на пальцах артрит, а на ногах варикоз. А я не хочу.

– Но ведь каждый сам выбирает себе место в жизни…

– Это не так, – перебила Симбирцева Саша. – Не все выбирают свое место. За некоторых выбирают родители, за других само место выбирает, а у третьих и вообще выбора нет.

– Тут коровье бешенство! – задвинула аргумент Аделина. – Во всем мире его уже давно победили, а здесь у каждой коровы коровье бешенство!

Саша хотела что-то возразить против коровьего бешенства, но не успела, прибежала Алька. Сияющая, довольная, с букетом. Бухнулась на стул, потребовала виноградного сока.

– Ну, как вам?! – спросила она. – Тупо, да?!

Мы все кинулись говорить, что это было здорово. Просто фантастически. Что она лучший Маленький принц, которого нам пришлось видеть. Что Петр Гедеонович был великолепен и будет выдвинут вместе со спектаклем. Ну, и так далее. Алька расцвела.

– Конечно, это все колхоз, – продолжала рассуждать Алька. – Самодеятельность, так, скрутили на колене по-быстрому…

К нашему столику подошел плюшевый волк. Остановился и стал смотреть, молча, перебирая лапами по выпуклому серому животу. Безнадежный такой волчок.

– Вам что, юноша? – поинтересовалась Аделина.

Волк молча нависал. Уходить он явно не собирался, видимо, пересидел в буфете и теперь искал поводов. Симбирцев принялся оглядываться в поисках охраны, но тут проблему решила Алька – взяла и лягнула волка в колено. Волк дернулся и удалился.

– Здесь не только нет перспектив, здесь становится просто опасно, – добавила Аделина, проследив за волком. – После девяти часов никуда не выйти, везде одна гопота…

– Ну да, гопота, – согласилась Саша. – Но ее с каждым годом меньше.

– А откуда вы знаете? – поинтересовалась Аделина.

– Я три года патрулирую улицы, – ответила Саша. – Ну, само собой, не каждый день, но раз в неделю, если получается. Не одна, конечно.

– Зачем? – поразился Симбирцев.

Он достал из кармана трубку, набил табаком, но закуривать не стал, принялся грызть мундштук.

– Ну, вы же сами говорите – гопота. Вот мы и боремся.

– Плохо боретесь! – сказала Аделина. – Вы знаете про эту историю?! Про ту, что с Игорем и Аглаей приключилась?

– Да ладно, история, – отмахнулась Алька. – Я уж и забыла все.

– Вы могли погибнуть! – перебила Аделина. – Таких историй каждый день случается по всей стране десятки!

– Точно, – кивнул Симбирцев. – И это если учесть, что только половина раскрывается!

Глупый какой-то спор. То есть совсем-совсем глупый, с чего мы в него влипли? С Аделины. Это она перед Симбирцевым старается. Иногда мне хочется Аделину просто прибить за такое старание. Я не могу понять – это она на самом деле так думает или хочет меня позлить?

• Предыдущая
• 29/69
• Следующая