Запах северного моря (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 9

• Предыдущая
• 9/18
• Следующая

Дверь заскрипела. Он, вероятно, волк… Я закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало от момента, пока я не смогу нанести удар. Он ступал осторожно, принюхиваясь. И его вел запах моей крови, сладкий, манящий.

Луна освещала проход. Тень волка появилась на полу. Я сжала прут до боли, понимая, что от одного-единственного движения зависит моя жизнь. Какого цвета был волк? Кажется, серый.

Я вышла из-за комода, едва он прошел в середину комнаты. И не дала ему шанса обернуться. Собрав все силы, я ударила. Прут вошел в шею волка, пригвоздив его к полу, и предсмертный скулеж отозвался в моей голове болью. Он еще дышал, когда я уходила, но с такой раной невозможно было выжить. Я ускользнула. На этот раз ускользнула.

Добраться до телефона было сложно. И незаконно. Но выбора особого не было: припозднившийся студент прилег отдохнуть, а его трубка была конфискована. Потом я буду сильно жалеть об этом и, поскольку записала его имя и фамилию, вышлю новый телефон. Но годы постоянных переездов, многочисленные встречи с охотниками, дела, в которые я влезала, научили не гнушаться любых способов выжить. В конце концов, парень придет в себя через полчаса, никто его не заметит и ничего ему не сделает в месте, куда я его оттащила. Лишится телефона, но все равно получит от меня новый.

- Можешь приехать за мной? – сказала я, когда отец взял трубку. – Я на проспекте Мира. Возле магазина кафеля, во дворе. Возьми с собой какую-нибудь одежду. Неважно, какую.

- Ты не можешь превратиться? – с отца мигом слетел сон. – Еду.

Уже в машине, когда он напряженно наблюдал, как я застегиваю длинную рубашку и вытираю руки и лицо влажными салфетками, он спросил:

- Что все-таки случилось? Ты не говорила, что собираешься заняться чем-то опасным.

- Я и не собиралась. Вышла на пляж, пробежаться и искупаться. Нарвалась на охотника. Уж не знаю, что он там делал, на водичку любовался, наверное.

- Охотника? Из твоей стаи?

- Эта стая никогда не была моей. Она была маминой. Он узнал меня, почувствовал. И убежать я не успела: получила прямо в шею укол наркотика. Его разрабатывала мама, он блокирует превращение, заставляя вернуться в человеческую форму. Я цапнула его за ногу в последний момент и убежала, а в каком-то переулке превратилась. Пришлось импровизировать. Охотник мертв, но нужно будет замести следы.

- А телефон где достала? – поинтересовался отец, не отрывая взгляда от дороги.

- Украла. Не спрашивай. Просто отвези меня домой.

- Что с рукой?

Я перевязала руку платком, но он весь пропитался кровью. Наверное, мой запах тянется на многие километры. Не учуял бы кто из Звонаревых. Если они все оборотни, конечно.

- Пришлось порезать, чтобы сбить со следа.

- Охотник успел сообщить о тебе? Снова придется переезжать?

- Нет, - я покачала головой. – Я подставлю все так, словно он пропал где-то в районе Сочи. Или Краснодара, например. С Новобеломорском не свяжут. Не о чем беспокоиться.

Пожав плечами и пробормотав что-то вроде «как знаешь», отец свернул во дворы. Я откинулась на спинку, отдыхая. Нелегко далась мне безобидная прогулка. И с каждым разом встречи с прошлым становились все опаснее.

Волк

Волк бежал, что было сил. Ему было плевать, заметит ли кто-то волка в городе. Плевать, напугает он кого-то, или покалечит. Значение имел лишь запах, который вел его вперед. Запах крови.

Она была ранена. Ей было страшно. Эти две мысли бились в мозгу зверя, затмевая разум, заставляя едва ли не скулить от тревоги. Да, ему было невыносимо даже думать о том, чтобы потерять девушку, так и не найдя ее. Если он увидит мертвую волчицу, он утопит город в крови, потому что хуже этой боли что-то вообразить сложно. Волк утонул в этом чувстве с первого момента их встречи в лесу, и поделать ничего не мог.

Запах вел вглубь улицы, в какие-то мрачные запустелые дворы. Обшарпанное брошенное здание с выбитыми стеклами, покосившейся крышей и горами мусора вокруг. Сердце волка билось неистово, он не хотел, чтобы оправдались самые худшие его подозрения. Не хотел узнать ее слишком поздно.

Лучше уж не знать. Не знать ее имени, довольствоваться воспоминанием об единственной встрече, чувствовать, что она жива, чем видеть тело волка, проткнутой железным прутом. Лишь спустя пару секунд отчаянного ужаса, до волка дошло, что это не волчица. Он принюхивался к запахам крови, смешавшимся воедино, но оборотень был ему не знаком. А волчицы здесь больше не было. Ее кровь вела его по улицам, но запах постепенно становился слабее. И терялся.

Однако смертью не пахло.

Волк бежал прочь от заброшенного дома. Туда, куда альфа категорически запретил ему ходить. На пляж.

Спокойное северное море с неповторимым запахом успокаивало его. Волк лег у самой воды, волны набегали на лапы, принося приятную прохладу. Невыносимая тоска затопила душу. Где-то далеко его волчица, возможно, ранена. Но помочь он ей не может.

Альбина

Утром я вскочила еще до рассвета. И, несмотря на то, что спала всего ничего, села за компьютер. Что-то не давало мне покоя. Пока я не наткнулась на охотника, я размышляла об убийстве этой Пироговой и убийстве Марии. Что-то, помимо волка, присутствовавшего на фото, смущало своей неправильностью.

Я вновь открыла папку с материалами отца по этому делу. Я сняла с них копию, чтобы посидеть дома. Рука немного болела, но плотно перебинтованная и залитая йодом, обещала вскоре зажить.

Отец обещал выяснить личность охотника и сделать так, чтобы стая не вышла на Новобеломорск. Но общая тенденция настораживала. С тех пор, как мама, ушедшая из стаи ради отца, пыталась вернуться, прошло почти десять лет. Ей нелегко дался разрыв с отцом, но меня спасти она хотела сильнее всего. Обращение и возвращение в стаю было единственным способом.

Не для отца, конечно.

Безумно жаль маму, ушедшую так внезапно, не успевшую довершить начатое. Но, быть может, мне стоило разобраться со стаей, потому как все, совершенное моими родителями, не имело отношения ко мне. Я не претендую на место среди них, я просто хочу перестать бегать и оглядываться.

Ох, черт. Работа в голову не лезла. Я могла думать обо всем: о стае, о волке, встреченном в лесу, о новой жизни с отцом, но не о деле. Хотя на периферии сознания вертелась какая-то догадка. Когда, наконец, я поняла, что мучает меня, не сразу связала с нынешними событиями.

- Полиция считает, что убийство Звонаревой связано с пропажей год назад одной девушки. Та тоже была убита, выброшена на дорогу, но следов сексуального насилия не нашли. Почерк, в принципе, сходится. Так что, милая, гуляй осторожно, ладно?

То были слова отца, когда он рассказывал об убийстве Звонаревой.

Интересно, а на теле Пироговой были следы сексуального насилия?

- Убийство год назад, - пробормотала я. – Интернет, пришло твое время.

На сайт местной газеты быстро обнаружился репортаж о том преступлении. Девушку, школьницу, нашли неподалеку от заправки на окраине города. И, правда, следов сексуального насилия не было, но лицо, точно также, как и у Звонаревой с Пироговой, изуродовано.

- Единственное, что отличает убийство Марии от остальных – изнасилование. Достаточно ли этого для того, чтобы сделать хоть какой-нибудь вывод?

Я просматривала все фотографии с места преступления, надеясь, что какой-нибудь фотограф заснял толпу зевак, неизбежно появляющуюся на подобных сборищах. Преступники, особенно невменяемые, частенько находятся именно в этой толпе, наблюдая, как увозят тело их жертвы.

Народ на некоторых фото действительно присутствовал, но ничего особенного я не заметила. И сравнение свидетелей результата не принесло: совпадений не было. А жаль, это был бы самый простой и удобный выход из положения. Отправив отцу сообщение с вопросом, была ли изнасилована Пирогова, я обратила внимание на другую проблему.

Семья Звонаревых. Они, без сомнения, были оборотнями. Тела были обнаружены на их территории. Пирогова явно была в машине Игоря. Вот только краткий список всех странных совпадений, связанных с этой семьей. Вожак северного побережья был, несомненно, волком непростым, но мог ли он нарушить вечное правило и вмешаться в судьбы людей?

• Предыдущая
• 9/18
• Следующая