Без лица - Коул Мартина - Страница 49

Микки выглядел таким серьезным, таким искренним, что она невольно расчувствовалась. Он, как и она, погнался за невозможным, но, в отличие от нее, нашел его, вот только это не сделало его счастливее.

Она поцеловала его руку. Нежный поцелуй в ладонь, и для него этот момент был гораздо эротичнее, чем если бы она скинула с себя всю одежду и легла на стол. Внезапно Микки пришло в голову, что он увлечен этой женщиной, и увлечен серьезно. Впервые он хотел женщину не только ради секса, и это было новое и приятное ощущение.

Луиза все еще страдала от чудовищной боли, но справлялась с этим. Внутри нее жило всепоглощающее стремление выбраться из больничной постели и вернуться домой — где бы этот дом теперь ни находился. Временами ей хотелось кричать от несправедливости всего того, что с ней произошло. Луиза постоянно подбрасывала в топку своей ненависти воспоминания о причиненных их дому бедах ее старшей дочерью Марией. Она вспомнила, что читала, как после эпидемий чумы все сжигали — это был очищающий огонь. Она поклялась себе, что, если ей представится такая возможность, она сожжет собственную дочь и будет наблюдать, как та корчится в пламени. Ее дыхание снова участилось, и она заставила себя успокоиться.

Открылась дверь, и Луиза с удивлением увидела своего мужа. Кевин выглядел странно. Ему явно нужно было помыться, побриться и переодеться. Что подумают медсестры, увидев его в таком виде? Опять он ее позорит, но это так похоже на него. Без нее он ни на что не способен. Кевин отчетливо прочитал в глазах жены, что она сейчас думает о нем.

— Чего тебе надо? — раздраженно спросила она.

Кевин улыбнулся ей и, растягивая слова, произнес:

— Ты отвратительно выглядишь, Лу. Просто ужасно, милая.

Глаза Луизы полыхнули ненавистью.

Кевин изобразил, будто удивлен тем, что она обиделась.

— О, кажется, я тебя обидел, Лу? Извини. Я просто сделал то, что обычно делаешь ты, — сказал все без обиняков. Оскорблять — это твое жизненное кредо.

— Убирайся!

Он захохотал:

— Ты меня удивляешь, Лу. «Убирайся!» Даже в таком состоянии ты продолжаешь думать, что ты пуп земли.

Луиза закрыла глаза в ожидании следующих нападок, которые, как она знала, обязательно последуют.

— Так вот, я принес тебе благую весть, как говорится в Библии. Я отомстил за тебя. Сегодня я убил мужа этой жирной скотины Карен. Пити больше нет, он прекратил свое бренное существование.

До Луизы наконец дошло, что ее муж потерял рассудок.

— Кевин…

Он снова расхохотался:

— «Кевин!» «О, Кевин, мой муж!» Сколько раз я слышал это на заре нашей семейной жизни. Но недолго. Как только родился Маршалл, я стал не нужен. Ты получила своего прекрасного сына. Но он не был тем мальчиком, каким ты хотела его видеть, — он был всего лишь слабовольным маменькиным сынком, и я ненавидел его почти так же, как ненавидел тебя.

— Прекрати, Кевин. Он умер…

— А ты заметила бы, если бы я вдруг умер? — Он хлопнул себя по лбу и взревел: — Конечно, заметила бы, перестав получать деньги..

Кевин снова засмеялся. В этот момент три медсестры вошли в палату и со страхом уставились на страшного посетителя. Он дружелюбно улыбнулся им:

— Привет, девочки, пришли посмотреть на чокнутого?

Внезапно он достал из сумки ружье и направил его на жену. Луизу охватил ужас. От страха она пускала слюни и не могла вытереть рот. Он не торопясь открутил длинный ствол, затем отбросил его в угол палаты и приставил ружье к своему подбородку.

— Муж и сын покончили с собой. Как ты переживешь такой позор, Лу? Ты нас обоих довела до самоубийства.

Но он не успел спустить курок — дюжий санитар схватил его сзади. Всю дорогу до участка Кевин насвистывал и улыбался. Полиция предъявила ему обвинение в убийстве.

Спустя час Люси слушала разглагольствования своей матери и пыталась выдавить из себя слезы. Она уже знала, что ее отец убил Пити. Теперь они в руках Блэков, и она с ужасом думала, что с их стороны могут последовать новые акты возмездия.

Люси схватила руку матери и горячо заговорила:

— Могу поспорить, Мария теперь смеется над нами. Она воплощение зла, мама. Моя будущая свекровь сойдет с ума, когда узнает о случившемся. Микки уже и так почти со мной не разговаривает. У меня такое ощущение, что это Мария все устроила, а я чуть было не начала ее жалеть!

Обеих женщин еще больше сплотило чувство ненависти к Марии.

Мария наблюдала в лунном свете за спящим Микки. Он спал крепко, как ребенок, и посапывал во сне. Ей пришло в голову, что подумали бы мужчины, если бы знали, как женщины смотрят на них в момент, когда они наиболее уязвимы. Она окинула его взглядом и почувствовала странную нежность. В сексе он вел себя как подросток, наваливаясь на нее, грабастая, желая ее всю сразу. Его огромные лапы были по-своему нежными, но он не был великим любовником, как оказалось. Это все потому, что все эти годы он знал лишь доступных женщин. Они не знали, что такое настоящая любовь. Вот почему Микки так тянуло к ней. Микки был ее ключиком к Патрику Коннору; он был орудием возмездия, хотя еще не знал этого. Когда он ее ласкал, Мария дрожала и стонала так, что стены содрогались, и бедный Микки поверил, что сумел удовлетворить женщину, у которой не было секса двенадцать лет. Он был на седьмом небе от счастья, от гордости за себя. На самом деле у нее больше не осталось сексуальных ощущений. Занятия проституцией не прошли бесследно, и теперь секс ничего для нее не значил. Правда, она получила удовольствие от его ласк после секса. Ей понравилось это ощущение, когда его сердце билось у ее груди. Ей даже нравились его неуклюжие комплименты, например, что она «в прекрасной форме». Она улыбнулась, вспомнив его бесхитростные слова.

Мария нежно поцеловала его, и он прижался к ней. Она притянула его к себе и держала в объятиях, как маленького ребенка, он и реагировал как ребенок, ища губами сосок и положив ладонь в щель между ее бедрами. Пока он нежно ласкал ее в полудреме, она почувствовала, что возбуждается. Она задвигалась в такт движениям его руки, и это разбудило его. Мария закрыла глаза, отдавшись возникшему ощущению. Тот факт, что она вообще что-то чувствовала, кружил ей голову. Микки перевернул ее на спину, и его пальцы проникли внутрь. Он наблюдал, затаив дыхание, как она кончила одним долгим трепещущим движением. Она излила влагу на него и на кровать, и, когда все закончилось, Микки притянул ее к себе и обнимал, пока она пыталась отдышаться. В эти минуты она чувствовала свободу, настоящую свободу впервые за много лет. Будто прорвало плотину, и вода подняла наверх все ее так долго подавляемые эмоции. Мария плакала. Микки обнял ее и нежно прошептал на ухо:

— Ну вот, теперь нам придется спать на мокром белье!

Они вместе рассмеялись, обнимая друг друга.

— Я в любом случае не буду спать на мокром белье. Мне пора идти, я и так уже опоздала.

Микки показалось, будто он спустился с небес на землю.

— Еще ведь только одиннадцать, Мария…

— Я должна позвонить и объяснить, почему опоздала, мне пора идти. Прости, Микки.

— Завтра мы с тобой быстренько перекусываем, а потом прямиком в кроватку, договорились?

Она рассмеялась его мальчишескому рвению:

— Посмотрим, Микки. Посмотрим.

— Перестань, Вербена, все это временно, пока девушка снова не встанет на ноги.

Вербена смотрела на человека, которого любила больше жизни, и не могла понять, как у него хватает наглости просить ее взять ребенка Тиффани. Осси чувствовал, как в нем растет раздражение. Когда его жена проявляла свой снобизм, он чувствовал к ней острую неприязнь.

— Даже не знаю, Осси. Возникнет столько проблем. Кто поручится, что Тиффани заберет ребенка обратно? Она слишком похожа на свою мать.

Осси уставился в пол, и Вербена почувствовала, как слезы подступают к ее глазам.