Погоня за «оборотнем» - Остер Джерри - Страница 24

Она встала на некотором расстоянии от машины, положив руки на бедра, пока он открывал заднюю дверцу и ставил сумку внутрь. Затем она подошла ближе, пнула ногой по заднему колесу, проследив, как пыль оседала на землю.

— Я не возражаю против некоторого местного колорита, Тед, но это уже чертовски смешно.

Он расхохотался.

— Куда ты на нем ездил? В ад?

Он снова рассмеялся. Она была забавной.

— Ну, то туда, то сюда.

— К черту, — послала его она и обошла фургон, чтобы сесть рядом с водителем. Скэлли также сел в машину и стал возиться с проводами зажигания под приборным щитком. Заведя машину, он улыбнулся:

— Когда-то у меня был ключ, но я его потерял.

Она выставила локоть в окно и, подперев рукой голову, посмотрела на него.

— Это случилось тогда, когда ты потерял все?

Еще одна богатая стерва, знающая его подноготную.

— Вот этот кусок веревки — ремень безопасности. Обвяжи его вокруг этой ручки, и он вполне будет тебя удерживать. Тебе придется его надеть — по этим дорогам только дерьмо возить. Тебе-то это известно — ты была в «Модз».

Она проигнорировала веревку и поставила ногу на щиток.

— Я говорила Кельнеру, что не хочу связываться с тем, кто не очень соображает в делах. Он уверял меня, что ты профессионал.

Скэлли был наказан за то, что упорно пытался убедить Кельнера в серьезности желания стать стопроцентным плохим парнем и в том, что шесть месяцев, проведенных им в тюрьме, были случайностью. Больше он не проронил ни слова, пока не выехал на хорошую асфальтированную дорогу.

— Кельнер сказал, что ты ищешь оптовика на восточном побережье.

— Значит, он меня не понял.

— Ладно, он так не говорил. Он сказал…

— Послушай, Скэлли. Я хочу поесть и выпить, а потом поговорим. И не надо пороть чушь, предаваться воспоминаниям. Делай, что я тебе говорю, и держи свой рот на замке. Какого черта?

Он выехал на бордюр и резко затормозил. Ее встряхнуло, и она ударилась подбородком о колено. Она прижала ладонь к губам, но он притянул ее к себе, поцеловав крепко в губы, действуя зубами и языком, после чего оттолкнул и дал по газам, оставив за фургоном сизый дым и запах горелой резины.

Она ударила его по уху кулаком. В голове у него зазвенело, но он продолжал вести машину.

Скэлли ощутил, что такой удар мог быть смертельным, если бы она приложила всю силу.

— Стерва.

— Засранец.

— Яйцеколка.

— Мудозвон.

Она рассмеялась. Скэлли резко развернул машину на сто восемьдесят градусов:

— К черту «Модз». Поедем в «Мэгги Реноз».

Это было заведение, находившееся не в самом Спрусе, а в месте, граничащим с ним, хотя никто не знал и не помнил, с чем именно там граничил город. По этому поводу также шутили, говоря, что если бы планете пришлось ставить клизму, то лучшего места не нашлось бы. «Мэгги Реноз». Он удивился тому, что произнес эти слова. Он не был там, не вспоминал это место и старался не думать о нем с того времени, когда они ходили туда почти каждый день с Орнеллой.

В отделе легендирования Сюзан ничего не сообщили о месте под названием «Мэгги Реноз», но дня нее оно звучало привлекательно, так же, как приятным было ощущение от поцелуя Скэлли, хотя соприкосновение с его губами и вызвало в ней бурю. Его лицо выглядело неплохо даже после недельного общения с людьми, сделанными из замешанного на ненависти и отчаянии теста. Он был не только красивым, но и чертовски напоминал Джо Кука.

— Значит, когда ты говоришь «выпить», то имеешь в виду газированную воду?

Сюзан отпила из стакана немного газировки.

— Кельнер рассказывал, что ты из Сан-Франциско. Ты жила в Пасифик-Хайтс?

— В Хилзборо.

— Я жил там в семьдесят втором Она посмотрела на него так, как горы смотоят на долины.

— Кельнер сказал, что ты жила некоторое время в Европе.

— Пять лет.

— Где?

— Везде.

— Ты там была по делу или просто так, ради удовольствия?

Она рассмеялась.

— Чем занимается твой старик?

— Ты имеешь в виду отца? Он давно умер. Понятия не имею, в чем заключался его бизнес.

— Ты просто стрижешь купоны, — подытожил Скэлли. — Лыжным спортом в Европе не занималась?

— Зимой?

— И зимой, и летом.

— Я предпочитаю лежачий образ жизни.

— Ты была с одним мужчиной или с разными?

— Не помню.

— Но ты ведь говоришь, что ведешь лежачий образ жизни.

— Скэлли, полегче.

— Просто Тед… Рэчел тебе понравится.

— У меня нет никаких намерений понравиться ей. С ней я хочу заниматься только бизнесом.

— Вы с ней птицы одного полета.

— Боже, какое избитое сравнение.

— А я сам битый парень.

— Оно и видно.

— Но тем не менее я тебе нравлюсь. Рэчел тоже. Вам, собственно, нравится ощущение страха. Вы обе меня побаиваетесь оттого, что я вижу будущее, а в нем вас нет.

Сюзан от души рассмеялась. Он был вылитый Джо Кук.

— Давай, валяй. Расскажи мне о нем, — предложил Скэлли, — о человеке, которого ты знала и который был похож на меня. Ты сейчас об этом подумала?

Джо Кук был таким же — врывался в ее сознание даже тогда, когда она находилась дома с включенным повсюду освещением.

— Не помнишь песенку, популярную пару лет назад? Она называлась «Плохой парень», — он напел ее даже более чем сносно.

«Будь осторожна, Сюзан. Будь очень, очень осторожна».

— Вот тебе адрес в Окленде, — она написала его на бумажной салфетке, дала ему прочитать, затем скомкала салфетку и бросила ее в стакан для воды. — Маршрут и время выберешь сам. На месте тебя будет ждать человек каждый день с десяти до двух ночи. Здесь я останусь до субботы, остановилась в отеле «Бойд». В Нью-Йорке я остановлюсь в «Пьере». Доберешься туда — позвони и организуй встречу со своими людьми. Вопросы есть?

— На товар взглянуть не желаешь?

— Чтобы ты потом таскал понемногу содержимое на пути к Окленду? Там будет фармацевт. Он и посмотрит.

Он улыбнулся. Она была хороша. Очень хороша. По всем статьям. Не разменивалась на ничего не значащие детали. Не вмешивалась в его план действий, оставляя полную свободу для импровизации. Она была осторожной там, где следует, и не очень осторожна там, где это не требовалось. У них будет взаимная антипатия друг к другу, у нее и Рэчел. Рэчел, в отличие от нее, вмешивалась во все, что ее не касалось, и вела себя с подозрительной осторожностью в совсем неподходящих случаях. Тогда же, когда следовало поберечься, она вела себя бесшабашно.

— Сюзан вступила в игру, — сообщил Барнс. — Она не даст о себе знать какое-то время.

Рита закурила.

— Этот Скэлли своеобразная загадка.

Рита промолчала.

— Он был на пути к завоеванию Олимпийской медали по лыжам, пока сам не сжег за собой все мосты: нарушал режим тренировок, вызывающе вел себя с тренерами, оскорблял членов Национального Олимпийского комитета, отделился от членов команды и, в конце концов, нарушил закон. — Барнс листал страницы дела желтого цвета Департамента исследований, которое ему принесла Полли. Та Полли, что работала с Сюзан. Барнс и Полли поссорились накануне. Это произошло в стиле классических ссор: она хотела сделать стереозапись трансляции «Лебединого озера» в исполнении Кировского балета, передаваемого по тринадцатому каналу, а он попросил ее повременить буквально несколько минут, чтобы дослушать песню Джорджа Горогуда из группы «Дестроерз» под названием «Один бурбон, виски и пиво». Перестраиваясь на другой канал, Полли сбила настройку. Она обозвала его стареющим битником, а он ее — пиратом, незаконно копирующим записи.

— Его арестовали за ряд уголовных преступлений: бандитское нападение, вооруженное ограбление и другие. Был осужден за кражу автомобилей. К наркотикам не имел отношения, и не было сведений о том, что он их употреблял. Любитель пива, о чем он открыто похвалялся в газетных интервью.

Когда речь заходила о выпивке, то Барнс сам становился снобом. Если начинаешь пить, то пей то, что, по крайней мере, крепостью не менее восьмидесяти градусов.