Погоня за «оборотнем» - Остер Джерри - Страница 6

— Послушайте. Все, что я вам говорю, — это то, что мы не обнаружили ключей. Если бы нашли ключи, я имею в виду, если бы мы все-таки нашли ключи, знаете ли, в квартире, кхе-кхе, в доме…

Полли обратила свой взгляд на Барнса:

— Господин Барнс, а что вы на это скажете?

— А что вы хотите от меня услышать? — улыбнулся в ответ Барнс.

— Что вам говорит факт отсутствия ключей?

Для Барнса такого факта не существовало, поскольку ключи находились в сейфе его офиса. Сейлес, которого полиция, следуя договору о взаимодействии разных служб, пригласила участвовать в инвентаризации вещей Ван Митера, выудил их из кармана его пиджака.

Еще до того, как Сейлес увидел бумажник с тысячей двадцатью семью долларами наличными, кредитные карточки, водительское удостоверение и страховку на ее владельца по имени Чарльз Фулер Нельсон, он понял, что что-то тут было нечисто. Полиция предположила, что этим именем по легенде назывался Ван Митер, а деньги предназначались для подкупа нужных лиц. Однако Сейлес наверняка знал, что по легенде Ван Митер был Кеннетом Майерсом, а сумма в тысячу двадцать семь долларов не могла быть передана ему заранее. Костюм Ван Митера и другие детали дали дополнительные основания для беспокойства — это был костюм темно-синего цвета с лиловатым оттенком, по стоимости в два-три раза превышающий ту сумму, которую Ван Митеру могли разрешить израсходовать для Кеннета Майерса. Волосы Ван Митера были зачесаны назад, вместо пробора на левую сторону. У Ван Митера были вставлены контактные линзы, хотя он должен был носить очки с широкими стеклами в золотой оправе. Тот факт, что на правой руке Ван Митера были золотые часы, был по меньшей мере странен. Часы только усугубляли плохие предчувствия Сейлеса. Это были часы Картье-Паша, водонепроницаемые, работающие без подзаводки. В них имелась защитная коронка, соединенная с корпусом тонкой золотой цепочкой и закрытая сапфиром, под которым надежно пряталась заводная головка. Во всем мире было лишь семьсот экземпляров таких часов, каждый из которых имел свой номер — суперновые часы для суперсильных людей мира сего, которых можно было пересчитать по пальцам. Но самым подозрительным из всего этого было то, что Ван Митер, будучи правшой, носил часы на правом запястье.

Ключи, найденные в кармане Ван Митера, подходили к квартире номер 14-Д, с четырьмя комнатами, ванной и отдельно расположенным душем, террасой с видом на реку. Квартира находилась на пересечении Восемьдесят первой и Восточной авеню. Комнаты отделывались профессиональными дизайнерами. «Томасвиль», «Вилрой и Боч», «Ямазаки», «Студия дизайна апартаментов», «Уотерфорд», «Америкэн Стандарт», «Эрте», «Коэн» — все эти фирмы были задействованы Чарльзом Фулером Нельсоном в его кампании под лозунгом «не жалей денег» с целью побить все рекорды роскоши.

— Это господин Нельсон, проживающий в квартире 14-Д, — сообщил привратник Сейлесу, когда тот показал ему поддельный золотой значок полицейского и фотографию Ван Митера, сделанную, когда тот лежал на столе в морге (это была не та фотография из личного дела агента, которую полицейские предъявили привратнику, в чем, собственно, и был их большой прокол). — Он что, мертв?

— Мертв? Да нет. Знаешь, иногда кого-нибудь снимаешь, а человек глаза закрывает. Ну вот, эта фотография из таких.

Привратник печально покачал головой:

— Вы мне так отвечаете, потому что думаете, что я дурак, набитый дурак? Их вообще-то много таких, но я к ним не принадлежу.

— Ладно. О’кей. Извини. Как долго жил Нельсон в этой квартире?

— Месяцев шесть-восемь. Где-то с конца прошлого лета.

— Он жил там один?

— Совершенно один.

— Что ты имеешь в виду?

— Это и имею в виду.

— Ты мне так отвечаешь потому, что я белый, глупый белый? — спросил Сейлес, передразнивая негра. — Их много таких, но я к ним не принадлежу.

Привратник улыбнулся:

— Так что вы хотели спросить?

— Вот ты сказал, что он жил одиноко, будто есть что-то странное в том, что человек живет один. — Сам Сейлес проживал вместе с матерью, блюда которой и были причиной излишков жира в отдельных местах его тела.

Привратник пожал плечами:

— Иногда я просто удивлялся этому. Вот и все.

— Любопытно, как Нельсон удовлетворялся, не так ли?

— Можно и так сказать.

— К нему приходили мужчины?

— Молодые ребята приятной наружности с внешностью этих самых, манекенщиков, знаете ли.

— А женщины?

— Ходила одна.

— Можешь описать?

— Сложно это сделать. Она всегда приходила в шляпах со свисающими полями, а из-под них волосы были не видны.

— Высокая?

— Дюймов пятьдесят восемь — пятьдесят девять.

— Вес?

— Вес назвать трудно. Никогда не могу точно определить вес. Вот вы сколько весите? Сто семьдесят?

Про себя Сейлес подумал, что весил он, наверное, сто восемьдесят пять с довеском.

— Особые приметы?

— Необычайная женщина. Классная женщина.

— Нельсон упоминал о роде своих занятий?

— Он был дилером по торговле антиквариатом, так?

— Что можешь добавить к этому? Животные, хобби и так далее?

— Вы обо мне спрашиваете или о нем?

Сейлес рассмеялся:

— Ну, выгуливал ли он собаку, выходил на улицу с теннисными ракетками, клюшками для гольфа? Может, бегал трусцой, ездил на велосипеде?

— Как-то он вышел с пикой, — вспомнил привратник.

Про себя Сейлес отметил, что это может стать зацепкой, но следовало уточнить, что это была за «пика».

— Вы когда-нибудь были в музее искусств Метрополитен?

— Хм. Да. Когда пацаном был, — ответил Сейлес.

— А в зале, где выставлены железки и все прочее, были?

— Какие железки? — переспросил Сейлес.

— Ну, которые рыцари носили в былые времена.

— А-а-а. Доспехи? Ты имеешь в виду, у него было, как это называется, копье?

— Точно. Именно копье. Такая большая, длинная штука с большой потешной ручкой в золоте. Должно быть, спускался с ней по лестнице. В лифт-то она не входила. Полагаю, что с ней он и наверх поднимался. Но я не видел. Наверное, это не в мою смену было.

Сейлес отмерил круг по кабинету Барнса.

— Кто сообщит Сюзан о Поле, хотел бы я знать? Тянуть с этим больше нельзя. Вот-вот о случае сообщат в газетах или по телевидению.

Рита курила «Мальборо», полусидя на подоконнике, отчего юбка плотно облегала бедра. Она могла, себе позволить закурить лишь после совещания. Рита, среди всего прочего, недолюбливала Полли за то, что она, не зная об астме Никса, курила в его присутствии, в то время как все, включая Никса, боялись сказать ей об этом.

— Я должна стать тем человеком, кто скажет ей. Мы долго были в одной связке: она, Пол и я.

— Могут ли три альпиниста, которые царапались, задевали друг друга «кошками», толкались локтями, чтобы достичь вершины, сказать по прошествии времени, что они «были» в одной связке? — удивился Барнс и твердо заявил: — Я сам сообщу Сюзан. Это моя обязанность.

Рита встала с подоконника, загасила сигарету о край корзинки для бумаг Барнса. Глядя, как она это делает, ему так и хотелось шлепнуть ее по мягкому месту.

— Сюзан могла бы быть нам полезной.

— Если ты хочешь привлечь ее к работе, то я не могу этого сделать. Я уже размышлял над этим, — ответил Рите Барнс.

— Держу пари, что Сюзан это сделает добровольно, — голос Риты прозвучал негодующе.

— Даже так?

Это явно была одна из фраз Никса. Там, наверху, после того, как были заданы все вопросы, Никс положил Барнсу руку на плечо и сказал:

— Ты действовал прекрасно, Джон. Ни у одного из них не возникло подозрения, что Ван Митер мог стать «оборотнем». Расскажешь ли ты его жене все, как есть? И насколько она поверит объяснениям?

Барнс хотел сказать, что он занимался подготовкой Сюзан и что она была не глупа, но Пола ведь он тоже готовил.

— Она не глупа! — коротко ответил он.