Пятница (СИ) - Кельн Яна - Страница 65

• Предыдущая
• 65/74
• Следующая

- Твою мать! – Олег стоял, схватившись за голову напротив меня.

А я трусил даже посмотреть в ту сторону, мне было достаточно криков людей за спиной, вырывающихся на свободу из ада, четких и громких приказов командиров пожарных бригад, сирен карет скорой помощи и ужасающихся вздохов и ахов зевак, собравшихся плотным кольцом вокруг горящего здания.

- Если кто-то погибнет, меня посадят, - Олег упал задницей в снег, но кажется, даже не заметил этого.

Кто-то погибнет… Саша! Где Саша? Кручу головой, высматривая его черноволосую макушку. Брюнетов кругом полно, но среди них нет Саши. Нигде. Срываюсь с места бегу к людям, выбегающим из дверей, там Саши нет. К машинам скорой, тоже нет.

- Саша! – ору во всю мощь легких. – Саша!

Его нигде нет. Холодным страхом внутренности сковывает воспоминание о том, что он пошел вниз в бар.

- Сука!

Возвращаюсь к хозяину заведения, находящемуся в состоянии шока, но мне плевать на него и на его проблемы, плевать на чужие смерти. Сейчас имеет значение только жизнь одного человека. Если с ним что-то случится, то я выброшусь из окна собственного офиса. Не смогу существовать в мире, где не будет его голубых глаз. «Это любовь?» Мелькает странная мысль. Но она настолько несвоевременна, что даже не замечаю ее в клубке паники, который закрутился в моем сознании.

- Олег! – трясу мужчину за плечи, чтобы он посмотрел на меня. – Олег, есть еще один выход?! Служебный?! Черный?! – кричу громко, стараясь перекричать какофонию, царящую вокруг.

- Там, - указывает пальцем за угол здания.

Срываюсь туда. У девушки, в форме официантки вырываю белый шарф, смачиваю его водой из бутылки, обматываю голову, вода тут же замерзает на морозе, и моя защита превращается в тонкую корочку льда. Из черных дверей выходят редкие люди, те, кто знает про наличие еще одного выхода из пекла, те, кто работал в клубе.

Внизу творится настоящий ад. Дышать невозможно. Каждый выкрик имени моего мальчика заставляет глотнуть черного дыма. Мечусь по горящему клубу, наталкиваюсь на раненых людей, которые не могут подняться и выбраться самостоятельно, но даже не задумываюсь над тем, чтобы помочь кому-то. Саша. Я пришел сюда только за его жизнью. Только он имеет значение.

- Саша! – голос срывается, готов скатиться в истерику от безвыходности, от бессилия, отчаялся его найти.

Кручусь волчком возле туалетов, зову парня, готов упасть на колени и молиться всем Богам, когда это чудо вываливается мне под ноги из-за одной из дверей. Жив. Самое главное, что он жив. Все существо топит нежность. Крышу рвет. Мой. Живой. Единственное, что не удовлетворяет меня окончательно это то, что Саша еще не окончательно заклеймен мной. Все животное, что есть в человеке, требует взять его, покорить, сделать своим окончательно.

Занимаясь с ним сексом, отдаю ему ничуть не меньше, чем беру, схожу с ума от ответного отклика. Все так, как должно быть, все правильно. Понимаю, что готов сейчас пойти на попятную и все вернуть, простить, забыть. Дать нашим отношениям второй шанс, шанс на жизнь, а не существование, хочу дарить Саше счастье, хочу слышать его возражения, хочу драть этого упрямца без отдыха. Мой персональный праздник, самый лучший Новый год, но это чувство детской радости и восторга с размером в бесконечность остается со мной только до момента, когда в спину летят такие простые слова.

- Люблю тебя, - Саша говорит это тихо, потому что голос сорван, но я слышу.

Эти два слова портят все. Любит? Нет, врет. Снова хочет заманить в свою паутину, чтобы потом сбросить с отвесного утеса вниз. Хочет отомстить за унижения. Не может любить. Не за что. Я не сделал ровным счетом ничего для того, чтобы получить его чувства. Брал, вынуждал, унижал. Но за это не любят, за это ненавидят. Я не дарил цветов, не ухаживал, не заверял в своих чувствах. Я пользовался. Все.

Стекающие струи горячей воды, смыли все сомнения. Саша врет. Не знаю, какой у него в голове план, но не поддамся.

Не могу отказать себе в удовольствии и провожу с Сашей время до отъезда. Мы с Денисом не улетели из-за того, что рейс перенесли по причине плохой погоды и сильного снегопада. Но сейчас все в норме, через несколько часов я буду чувствовать под ногами прогретый белый песок, хрустящий, словно снег.

Жаль заканчивается все скандалом. Вижу, как Саша с трудом борется с собой, чтобы не ввязаться в драку. Благодарен ему за это. Сам бы за такие фразы в свой адрес, выдавливал из обидчика последние капли крови. Но Саша бьет по больному, разбивая не лицо, а сердце. Его слова причиняют куда больше боли.

- Таких, как ты не любят, ими пользуются в свое удовольствие, выжимая все материальные блага.

Застываю, переваривая услышанное. Саша только что озвучил прописную истину, от которой бегу, которой боюсь. Из-за которой не доверяю людям, из-за которой не подпускаю их к себе, не открываю душу, держа ее за многочисленной охраной. Дергаюсь за парнем, чтобы выяснить все до конца. Он обвиняет в чем-то меня. Согласен, грешен. Но он сам только что озвучил свою сущность. Так почему я должен быть другим, если со мной так поступают? Почему?

За дверью никого нет. Нажимаю кнопку лифта. Накипело. Мне нужно сорваться на ком-то. Взгляд привлекает слабое поблескивание на полу. Опускаюсь на корточки. Поднимаю красивый золотой кулон на цепочке. Злость улетучивается вмиг. Это должно было быть моим подарком? Саша приготовил мне подарок? Почему? Чем я это заслужил?

«Люблю тебя». Вскакиваю среди ночи, обливаясь холодным потом. Эти слова, произнесенные надорванным хриплым голосом, теперь преследуют меня в кошмарах. Саши нет. Больше нет. Он исполнил свою мечту и уехал. Недосягаем. Аня молчит, не желает говорить о нем. Не скрывает своего отношения и запрещает лезть в его жизнь. Значит, у него все в порядке. Падаю на кровать, с уголков глаз бегут слезы. Уже не сдерживаю их, нет смысла стесняться самого себя и винить некого. Сам виноват. Нащупываю в темноте кулон, который не снимаю с тех самых пор.

- Я тоже люблю тебя, мой мальчик, - целую украшение.

Я уже многократно клял Бога за то, что он создал людей такими упрямыми и гордыми, не позволяющими себя доверится тому, кто ближе всех, не позволяющими себе принять дар, который называют любовью.

Время проходит, но время не лечит. Поэтому я в Париже, поэтому я, метая молнии, несусь по улицам, проклиная себя за несдержанность. За слова, которыми снова причинил Саше боль. Господи! Ну почему я такой непроходимый идиот. Пришел в чужой дом, набросился с кулаками на чужого парня. Хотя, нет. Саша не чужой, Саша мой, пусть мне вновь предстоит покорить его, в этот раз уже не силой. Но я справлюсь. Рауль, значит. А я его помню. Хорошо помню алчный взгляд, который это тип кидал на Сашу в лифте отеля в первую и единственную нашу совместную поездку сюда. Замираю посередине улицы. С тех пор? Нет. Продолжаю свой путь. Физически не могло быть.

Ночь. Темно. Открываю тяжелые шторы, улицы Парижа залиты светом фонарей. Красиво. Очень. Пальцы сами собой снимают телефон с блокировки и набирают последний номер из списка вызовов.

• Предыдущая
• 65/74
• Следующая