Князь оборотней - Волынская Илона - Страница 8

• Предыдущая
• 8/117
• Следующая

У городка было одно достоинство — он жил охотой. Отсюда уходили охотничьи артели, сюда возвращались, здесь скупали пушнину, отсюда отправляли обозы в большие города. И здесь стояли амбары, нигде раньше не виданные амбары из рубленого камня для охотничьей добычи. Все в городишке не как у людей — дома деревянные, амбары каменные! Именно эти амбары так привлекли Синяптук, да и Кыыс тоже. Старательно делая вид, что она вовсе не мерзнет (настоящие великие жрицы не могут мерзнуть, когда в них бушует Огонь!), Синяптук остановилась у амбара — маленького, зато с новехонькой дверью. Из специального, привезенного из горских мастерских сплава, не поддающегося Огню! Сжечь бы проклятых горцев за одну только мысль создать нечто, неподвластное Огню… а вот надо же, пригодилось! И снаружи эту дверь не вскрыть, и изнутри — не вырваться. Круглым глазком зияла замочная скважина. Жрица Синяптук не выдержала… воровато огляделась по сторонам — никого! И, отклячив внушительный зад, приникла глазом к скважине.

Острый синий сполох кольнул зрачок, заставив Синяптук нервно заморгать, стряхивая непрошеные слезы. Изнутри дохнуло горячим воздухом. Угрюмые каменные стены амбара сияли Огненной синевой. Голубое пламя вздымалось от расставленных по углам сторожевых Огненных чаш. Распуская пылающие «усики», точно клюква на летнем болоте, Пламя взбегало вверх по стенам, заползало на потолок и свисало оттуда сине-золотым занавесом. Это было необыкновенно красиво, но… Синяптук невольно поежилась, представляя, какой нестерпимый Жар стоит внутри.

Поджав ноги, пленник сидел на крохотном пятачке свободного от Пламени каменного пола. Судя по цвету, камень должен был раскалиться, но пленник сидел не шевелясь, точно не чувствовал, как жарится на каменной сковороде! Его рубашка, когда-то светлая, а теперь грязная от чада и крови, едва заметно трепетала от дыхания Пламени. Лицо оставалось неподвижным: совсем молодое, по-южному скуластое, с непривычно прямым и длинным носом, жесткой складкой возле рта и когда-то бронзовой, а теперь красной от жара кожей. Глаза были закрыты — сидя спал, что ли? Лечь он не мог — стоило наклониться или вытянуть ноги, как тотчас попадал в колышущееся Пламя. Да и встать тоже — сухие волосы (ни одной капли пота в его теле наверняка уже не осталось) вспыхнули бы разом.

Убить его было бы добрее! От полноты чувств жрица Синяптук шмыгнула носом. Ей бы только внутрь попасть — все бы обрадовались! Верховные, которым смерть их давнего врага, черного кузнеца, нужна даже сильнее, чем живые медведь и Аякчан. Синяптук, что выполнила хотя бы часть своей миссии и… испортила дело жрице Кыыс. А уж как пленник бы обрадовался, что не придется одну временную свечу за другой сидеть между Огненными стенами, а можно быстро и весело погореть Синим пламенем! Только как туда войдешь, если Кыыс стережет своего пленника, как Храмовые сокровища? Синяптук с досады стукнула по каменному косяку кулаком. Острая боль прострелила руку от пальцев до локтя, и Синяптук запрыгала, яростно тряся ушибленной кистью.

— Это теперь в Столице модно — исполнять шаманские танцы в честь возвращения? — поинтересовались сзади. — Обязательно перед амбаром или можно где-то еще?

Синяптук распрямилась, точно пружинка из горских мастерских. Кто? Кто посмел застать ее в столь неподобающей позе — глаз к замку, попой кверху?

Местная жрица (как ее там — Гамтули? Гамули?) небрежно привалилась плечом к соседнему амбару, и слабо светящийся Огненный шарик на ладони выхватывал из предрассветной мглы ее невозмутимую физиономию.

— Мы не ожидали вас столь рано, жрица Синяптук, — сообщила местная.

— А кого ожидали — мэнква-людоеда о девяти головах? — прижимая к груди рассаженную руку, огрызнулась Синяптук.

— Мэнквов-людоедов больше не существует — они истреблены силами Храма, — столь же невозмутимо сообщила жрица Гамули. Подумала и добавила: — А девятиголовых среди них и раньше замечено не было.

— Я знаю! — рявкнула Синяптук. — Я сама их истребила, за что и была награждена…

— …ледяной звездой героини, — вместо Синяптук закончила Гамули. — Отряд храмовой стражи, что с вами ушел, следует в город пешим ходом? — небрежно поинтересовалась она.

— Э-э… — протянула Синяптук, лихорадочно соображая, что говорить, а чего — лучше не надо. Она не обязана отчитываться какой-то таежной жрице… Но что-то рассказывать все равно придется! — Отряд не следует, но из этого вовсе не следует… Ничего не следует. И никто. И никуда. — Синяптук сбилась на невразумительное бормотание и наконец выпалила: — Отряд погиб! Его уничтожил все-Сивирский преступник, Брат Медведя Хадамаха! Подлым лесным шаманством натравил на стражников медведей, и те… ой, что они сделали со стражниками!

— Что они сделали? — со всегдашним спокойствием уточнила Гамули.

— Чудите, сестра? Как думаете, что медведи могут сделать со стражниками? — разозлилась Синяптук. — И еще стойбище верных Храму охотников сожгли!

— Медведи? — Невозмутимость Гамули впервые оказалась поколеблена. — Как могли медведи сжечь стойбище?

— Откуда я знаю? Как-то сожгли — как они там свои костры в тайге жгут…

— Я не знаю, как медведи жгут костры, — напряженно сказала Гамули и тут же успокаивающим тоном добавила: — Может, вам не стоит здесь стоять, жрица Синяптук? После таких потрясений нужно отдохнуть, настоя на семи травах выпить. Я прикажу поставить для вас и… для жрицы Кыыс тоже?

Синяптук, уже начавшая удовлетворенно кивать в такт каждому слову — и отдохнуть хорошо, и настой прекрасно, все-таки здесь, в глухой тайге, еще сохранилось понимание, как нужно обращаться со все-Сивирской героиней… Синяптук вдруг напряженно уставилась на местную жрицу:

— Кыыс еще не вернулась?

— Никак нет, — покачала головой Гамули.

Усталость и голод отпустили Синяптук. Кыыс нет! На поимку Хадамахи вылетели две жрицы и вышел отряд стражников. А вернулась она одна. Хадамаха не пойман — верховным Айбансе и Дьябылле не понравится. Стражников тоже нет — положение Синяптук становится только хуже. И Кыыс пропала — а вот это к лучшему!

Или таежный монстр ее пришиб… Или Кыыс истратила столько Огня, что теперь плетется по тайге пешком, шарахаясь от каждого скрипа ветки. Какая жалость, что люди Советника были так медлительны и не прикончили Кыыс еще там, в подземельях Рыжего огня! Синяптук точно знала, кто распускает о ней грязные лживые слухи: что вовсе не она уничтожила мэнквов, а ее ученица Аякчан, и что чэк-най в Сюр-гуде тоже остановила Аякчан… Всегда Аякчан, всюду Аякчан! Хоть бы задумалась, трещотка сорочья: зачем бы верховные жрицы отправили Синяптук ловить бывшую ученицу, если бы силой наставница не превосходила строптивую девчонку? Но теперь Кыыс поплатится!

Синяптук стиснула кулаки и зло оскалилась. Она знала, что другие жрицы (даже никчемные ученицы-перводневки в ее старой школе Огня!) считают ее… не очень умной. Попробовали бы они придумать, как превратить полное поражение в такую же полную победу! Нужно только проникнуть за накрепко запертую Огнеупорную дверь — и быстро!

— Не время предаваться отдыху! Тяжкое горе постигло нас, сестра! — тоном глубочайшего довольства сообщила Синяптук. — Жрица Кыыс пропала без вести при попытке захватить все-Сивирского преступника, пособника черного шаманизма и убийцу личного Советника Ее Снежности, чудовищного Хадамаху! Кто знает, быть может, она даже погибла!

«Вот было бы здорово!» — Синяптук попыталась выжать слезинку из уголка глаза. Слезинка не шла ни в какую. Примерзла, наверное.

— Но как бы ни была велика наша скорбь, на нас лежит долг перед Храмом! В отсутствие Кыыс я принимаю полное руководство миссией на себя. Мне нужно немедленно, слышите, жрица… э-э… Гамули, немедленно получить доступ к пленнику! Где молодые жрицы из свиты Кыыс?

— У себя. Скоро кормить пленника пойдут, чтобы не сдох. — Гамули помолчала и негромко добавила: — Девчонки внутрь не пустят. И ключ не дадут.

— Ну, я все-таки ношу высокое звание заслуженной наставницы земли Сивирской! — Синяптук приосанилась.

• Предыдущая
• 8/117
• Следующая