Русская натурфилософская проза второй половины ХХ века: учебное пособие - Смирнова Альфия Исламовна - Страница 1

Каждая экономическая формация, каждая историческая эпоха, каждое крупное социальное завоевание вносили в процесс взаимодействия человека и природы существенные коррективы, что незамедлительно сказывалось на натурфилософских концепциях, решаемых писателем в соответствии с характером мировоззрения в целом, с эстетическими и этическими взглядами в частности. В общественном и художественном сознании XVII – начала XIX века в России природа занимает особое место, наполняется особым качеством, оказывая мощное влияние на развитие и формирование идейно-эстетического идеала. Интерес к природе сохраняется на протяжении всего

XIX столетия. Отношение к окружающей среде, оставаясь одним из критериев оценки личности человека, все более насыщается деятельным началом, основой которого «становится не природа человека как таковая, не тождество ее с природой всеобщей, изначально заложенное в человеке, а реальная трудовая деятельность» (Липин 1985: 26–27). В середине XIX века в русской литературе усиливается внимание к месту человека в природе и изображению природы. К. Пигарев отмечает динамичность пейзажа в русской прозе и лирике середины XIX века, ранее отсутствовавшую. Жизнь природы раскрывается в ее движении, переходных состояниях.

Литература выходит на новый уровень осмысления окружающего мира и места человека в нем. Наиболее отчетливым ее выражением стала поэзия Ф. Тютчева, первым поставившего проблему «человек вместе с природой и даже вместе со всем космосом перед лицом хаоса» (Семенова 1989: 49). Во взглядах Тютчева на природу, на характер мировой жизни, как писал В.Д. Саводник, «была некоторая, весьма знаменательная двойственность». С одной стороны, природа предстает у него как светлый, прекрасный, гармонически законченный космос. С другой стороны, есть и иной ее лик – безобразный хаос, таящийся в глубине мировой жизни (Саводник 1911: 198). В целом же в русской литературе XIX века преобладала тенденция изображения нравственного, эстетического воздействия природы на человека. Эта тенденция была продолжена в XX веке, что, по справедливому мнению исследователей, «генетически связано прежде всего с традициями русской классической литературы. Именно в творчестве Пушкина и Тургенева, Л. Толстого и Чехова состоялось чрезвычайно важное не только для их современников, но и для потомков “открытие” нравственно-очищающего, облагораживающего, наконец, врачующего воздействия природы на человеческую душу» (Черная 1979: 118).

В русской литературе XX века все более усиливается нравственно-философский аспект в раскрытии темы природы, выдвинувшийся на первый план в творчестве Пришвина и Леонова. На развитие художественной натурфилософии XX века повлияли достижения русской философской мысли рубежа XIX–XX веков, идеи космизма (И. Киреевский, В. Соловьев, Н. Федоров, П. Флоренский, Н. Лосский), научные открытия начала века (к течению русского космизма были близки К. Циолковский, В. Вернадский, А. Чижевский). Глубокое художественное осмысление проблема взаимоотношений человека и природы в XX веке нашла в творчестве М. Пришвина, С. Есенина, Н. Заболоцкого, А. Платонова, К. Паустовского, Л. Леонова, В. Астафьева, Ч. Айтматова, С. Залыгина, В. Распутина, А. Кима и др.

На протяжении прошлого столетия в условиях научно-технического прогресса интерес к теме «человек и природа» все более усиливается. Пафос революционного переустройства действительности породил в литературе «ведущий и определяющий – вплоть до конца 50-х годов – мотив преобразования природы» (Липин 1985: 48). На смену романтизации противоборства человека и природы во второй половине XX века приходит осознание необходимости единения и поиск путей единения. По словам Галины Белой, «можно с уверенностью сказать, что после длительного периода депоэтизации природы наступила пора романтической ее идеализации, с одной стороны, и тревожных размышлений о грозящих ей опасностях – с другой» (Белая 1983: 123). В этом отношении знаковым произведением явился роман JL Леонова «Русский лес» (1953), ставший «точкой отсчета» в трансформации темы «человек и природа» в русской литературе середины XX века. «Русский лес», по словам Т.М. Вахитовой, «являет собой пример постижения философских глубин национальной жизни, художнического предвидения усложняющихся отношений человека и природы, осмысления процессов познания и самопознания» (Вахитова 1984: 73).

Во второй половине XX века человечество было поставлено перед необходимостью пересмотреть сложившиеся взаимоотношения с природой. С середины шестидесятых годов «научно-технический оптимизм начал заметно уступать чувству всеобщей и серьезной обеспокоенности состоянием естественного окружения, претерпевшего усиливающийся прессинг прямых и побочных влияний человеческой деятельности» (Киселев 1989: 8). В художественной литературе актуализируется нравственно-философская и экологическая проблематика, особенно в «деревенской» прозе, что вполне объяснимо, поскольку пока «крестьяне, занимая традиционные ячейки общества, были его центром тяжести (его магнитом), общество было “неваляшкой” и экологических проблем у него не было. Выветривание крестьянской почвенности формирует идеологию переселенца, для которого земля, обычай, нравы всегда чужие» (Гиренок 1992: 11).

Исследование «природных» основ жизни в литературе свидетельствовало, по мнению критики, не об «уходе в природу», а о решении вопроса об органичности развития общества и человека. «Отношения человека и природы есть прежде всего вопрос об утраченной органической почве развития всех форм человеческой жизни» (Белая 1981: 49–50). В шестидесятые годы появляются произведения В. Астафьева, В. Белова, С. Залыгина, Е. Носова, В. Чивилихина, В. Бочарникова, Ю. Сбитнева, в которых ощущается потребность «восстановить» природу в своих правах, напомнить человеку о его первоистоке. «Открытие» природы в прозе было связано и с тем, что отношение к ней осознавалось критерием этической сущности человека. Этот аспект, связанный с губительным воздействием человека на природу, выдвинулся на первый план в прозе семидесятых годов («Царь-рыба» В. Астафьева, «Комиссия» С. Залыгина, «Прощание с Матерой» В. Распутина, «Не стреляйте в белых лебедей» Б. Васильева, «Последняя пастораль» А. Адамовича и др.).

В последние десятилетия XX столетия бурное развитие научно-технического прогресса привлекло внимание к экологическим проблемам, вызвав к жизни новые аспекты художественного осмысления темы природы. Всю остроту и злободневность вопроса о сохранении природы точно выразил Леонид Леонов: «…Признаться, поистине мучительны уху и сердцу участившиеся в последнее время надрывные и напрасные, все более авторитетные вопли об уже надвигающейся экологической расплате, заглушаемые мощным чавканьем все того же, из крыловской басни, всемирного Васьки-кота…» (Леонов 1980). В восьмидесятые годы появляются романы Ч. Айтматова «И дольше века длится день» и «Плаха», «Отец-Лес» А. Кима. И итоговым романом в осмыслении натурфилософских проблем, места человека в мире и его будущего стал роман-наваждение Л. Леонова «Пирамида» (1994).

В конце XX века во взаимодействии общества и природы выделяются такие уровни, как экологический, антропологический (взаимодействие биогенетического и социокультурного начал в человеке), планетарный — человечество/Земля (взаимодействие техносферы и биосферы), универсальный (взаимодействие ноосферы и космосферы) (Минкявичус 1987). Все эти уровни находят отражение и в натурфилософской прозе второй половины XX века. Современное научное «видение природы претерпевает радикальные изменения в сторону множественности, темпоральности и сложности» (Пригожин, Стенгерс 1986: 34), что также сказывается на ее восприятии и воплощении художественной литературой, на «масштабе рассмотрения человека» (А. Ким), на новом измерении времени и пространства.