Этюды о моде и стиле - Васильев Александр Александрович - Страница 16

В период 1910–1920 годов Европа переживала мощный подъем женской эмансипации и связанного с ней роста занятых в общественном труде женщин. После веков полного бесправия наконец-то квалифицированный женский труд стал поневоле востребованным. Связано это было с колоссальными потерями стран-участниц Первой мировой войны.

В России эта проблема усугубилась Гражданской войной и развязанным большевиками после своего воцарения жестоким террором на долгие годы.

Спасая свою жизнь и жизнь детей своих, около десяти миллионов россиян всех сословий покинули нашу страну, дабы выжить. Волна эмиграции шла на север через Финляндию, нежданно получившую независимость провинцию Российской империи. Эмиграция шла и на восток — через Харбин, Маньчжурию и Шанхай. Эмиграция шла на юг, через Констанцу, Варну и Константинополь. Бежали от большевиков и через западную границу — в Польшу, Берлин, Прагу.

В 1923 году в Турции к власти пришел Мустафа Кемаль, и условия для жизни большинства русских беженцев в этой стране стали невыносимыми. Многие старались добиться въездных виз в другие страны. Особенно притягивала людей Франция. Царская Россия была союзницей Франции в Первой мировой войне. Отношения между странами были самыми радушными. Десятки тысяч французов работали в старой России, многие француженки добивались места бонны или гувернантки в русской семье. Русские платили щедро и были гостеприимны. Французский язык был обязательным в среде аристократической элиты России. Все выпускники гимназий владели французским, поэтому французы охотно принимали на заводы и фабрики у себя в стране дешевую рабочую силу из России. И вот с этим огромным потоком беженцев появились во Франции и русские женщины. Жены, дочери и сестры тех, кому удалось получить вожделенную визу в начале 1920-х годов.

В годы по окончании Первой мировой войны модный бизнес Парижа постепенно расправлял свои крылья. Американские клиенты вновь потянулись в многочисленные дома от-кутюр за свежими моделями одежды. Инфляция обесценила французский франк, и доллары имели очень высокий курс на валютной бирже. Все новые и новые Дома моды появлялись как грибы после дождя. Все искали нового, оригинального, свежего, экзотичного. Такой послевоенной экзотикой стали русские дома моды, которые внезапно открылись в Париже 1920-х годов. Их хозяйками стали предприимчивые и одаренные дамы из первой волны эмиграции, часто знавшие секреты высокой моды, поскольку были в прошлом клиентками богатых парижских домов. Чаще всего основательницами этих домов были аристократки, представительницы древнейших родов России, обладательницы прирожденного вкуса. К тому же они имели навыки рукоделия, ведь в начале века выпускницы институтов благородных девиц учились шить и вышивать — домашние работы поощрялись обществом.

Главными русскими домами моды в Париже были дом вышивки «Китмир», основанный кузиной императора Николая II великой княгиней Марией Павловной; дом моды «Ирфе» княжеской четы самых богатых людей России — Ирины и Феликса Юсуповых; дом моды «Тао» княжен Трубецкой и Оболенской совместно с госпожой Анненковой; дом моды «Поль Карс», основанный княжной Лобановой-Ростовской; дом моды «Арданс» баронессы Кассандры Аккурти и несколько других. С ними конкурировали и небольшие домашние ателье, дома белья, дома шляп и т. п. Все эти заведения, большинство из которых продержалось всего несколько сезонов из-за отсутствия коммерческих навыков в дворянской среде, нуждались в манекенщицах для показов своих моделей. Правда, в то время русские дамы, занимавшиеся этим ремеслом, называли себя «манекенами»; а слово «манекенщица» было придумано и прижилось в Советском Союзе. Бывало часто так: мама шила для какого-то русского, а часто и французского дома, а дочь показывала модели.

Русские девушки в 1920-е годы ценились белизной кожи, голубизной глаз, высокими скулами. А вот мода на блондинок пришла лишь после 1929 года; вот почему вовсе не удивительно обилие грузинок-манекенщиц в те годы на парижском рынке — княжна Дадиани, княжна Шервашидзе, княжна Челокаева… Требовались брюнетки, и закавказские красавицы оказались очень кстати в это время. Средний рост манекенщиц в те годы был 160 см; мода на очень высоких пришла лишь в конце XX века.

Отмечу, что никакого престижа в этой профессии заведомо не было. Это был тяжелый, полурабский труд и к тому же не слишком щедро оплачиваемый. «Манекенов» делили на разные категории. Самыми распространенными были «домашние манекены», которые своей фигурой подходили для постоянных примерок. Часами они простаивали на столах, пока прямо на них ровняли подолы, драпировали и закалывали муслины, тюли и креп-марокены. Другая категория — «манекены кабины». Это были штатные единицы в каждом доме моды, которые регулярно показывали созданные в них модели. Как правило, большие дома моды позволяли себе держать шесть-восемь «кабинных» манекенщиц, а маленькие обходились двумя-тремя девушками. Понятия «языка» или «подиума» еще не существовало, и показы проходили в салоне-гостиной каждого дома. Ежедневно проходило по три сеанса, и к определенному часу, например к одиннадцати, четырнадцати и семнадцати часам дамы из числа возможных клиенток и покупательниц приходили в свой любимый дом моды, чтобы посмотреть новинки сезона.

В пропорциональном отношении количество русских манекенщиц на парижском рынке к 1929 году составило около 30 процентов. В каждом парижском доме моды работали по две-три русские девушки. Манекенщицы приходили на работу утром и размещались в «манекенской кабине» — гримерной, где красились и причесывались. Дома моды выдавали им по паре шелковых чулок и золотистых парчовых туфель, подходящих ко всем моделям. Над девушками была начальница — шеф кабины, которая следила за состоянием фигуры и поведением девушек, за тем, чтобы они вовремя приходили на работу. В модельных платьях пить кофе или курить строжайше запрещалось. Не поощрялись и знакомства с мужьями клиенток, за это можно было вылететь с места в два счета.

Профессия манекенщицы в эпоху ар-деко была «говорящей». Девушкам приходилось рассказывать своим клиенткам, часто на нескольких языках, о моделях, которые они показывали, об особенностях ткани, кроя или отделки. Вот почему именно русские полиглотки, с детства знавшие по два-три языка, особенно ценились. А главное — манеры.

Профессия манекенщицы была придумана в середине XIX века основателем искусства Высокой моды англичанином Чарльзом Фредериком Вортом. Именно ему пришла в голову идея показывать новые модели — сперва на своей жене, Марии Ворт, а потом на хорошеньких дамах — клиентках или актрисах. Однако работать для моды было уделом представительниц полусвета. Даме из общества выставлять себя напоказ считалось зазорным. Часто в модели шли кокотки, танцовщицы, большие и малые «горизонталки».

Модная фотография появилась уже в 1870-е годы и, постепенно развиваясь, стала настоящим бизнесом в Париже в 1900-е годы. Сохранилось множество блестяще выполненных фотографий ателье «Ретланже», на которых невысокого роста пикантные красотки с заретушированной белилами непомерно узкой талией демонстрируют шедевры от-кутюр из ирландского гипюра, шелкового фая или мальтийского кружева. Все великие дома моды бель-эпок — Ворт, Пакен, Дусе, Дреколь, сестры Калло, Дейе — пользовались услугами таких фотомоделей. Они требовались и для открыток, вошедших в моду в Викторианскую эпоху. Этот период знал уже своих великих звезд этого нового бизнеса — бельгийскую танцовщицу Клео де Мерод, итальянское сопрано Лину Кавальери, французскую актрису кабаре Эмильенн д'Аленсон. Они были, бесспорно, прекрасны, чего не скажешь об их репутации и источнике основных доходов. Некоторые дома моды выбирали себе «звездочек», которых постоянно одевали и таким способом рекламировали себя в прессе. Например, «лицом» знаменитого дома «Пакен» была французская актриса Арлетт Доржер.

Первой известной русской фотомоделью в Париже в 1910-е годы, еще до революции, стала актриса варьете Наталья Труханова, известная красавица, впоследствии вышедшая замуж за военного атташе российского посольства графа Игнатьева.