Выбери любимый жанр

Промах киллера - Ольбик Александр Степанович - Страница 3


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

3

Звонили наверняка из телефонной будки. Голос был глухой, без заметных модуляций. Мне сказали, что есть работа и что завтра меня найдут. Всего одна, с короткими паузами, фраза.

Телевизор уже давно не работал. Я открыл окно и несколько минут смотрел на мерцающий огнями город. С момента звонка мною начат отсчет времени, что-то внутри меня подобралось. Какая-то тревожно-сладостная мелодия пела внутри.

Внизу лежал город, хоть и спящий, но опасный, полный смертельных схваток и темных страстей. В эту ночь, как, впрочем, и любую другую, кто-то не дождется утра и будет убит.

Я представляю, как некто в темном переулке подходит к водосточной трубе и начинает подниматься. Дотягивается до перил балкона, перекидывает сначала одну ногу, затем другую и — оказывается на балконе. А что там, за дверью? За тюлевой занавеской? Спящие мужчина и женщина, в соседней комнате посапывает пацаненок со своими долгими снами. Он не услышит, как тот, что на балконе, тихо откроет задвижку, тенью проскользнет в комнату, застынет столбом, пока глаза не привыкнут к темноте.

Еще я вижу, как по улице перебежками продвигается тень, длинные волосы полощутся по узеньким плечам и подгоняют к бегу. Но стук каблуков предательски ее выдает. Кто-то на этот стук, как рыба на наживку, откликается сразу же. Натянув на мускулистую грудь нечистую рубашку, он выходит из своей конуры и начинает коварную погоню.

Ничего в этом городе хорошего нет. Он лицемерен, и никогда не узнаешь, что у него на уме.

В центре лба, ближе к переносице, что-то захолодило. Возможно, этот холод исходит из соседней девятиэтажки? Из того темного окна, в котором уже которые сутки не зажигают свет? Ну конечно же, из того окна исходит этот ледяной луч. Я непроизвольно потираю рукой лоб и чувствую, как страх мечется по позвоночнику. Но я продолжаю стоять и смотреть на изрытый огнями город. Мелодия вдруг смолкла, и я почувствовал себя абсолютно никчемным в этой точке земного пространства.

Я лег на диван в своих спортивных штанах и скрестил на груди руки. Закрыл глаза и полетел над джунглями. Внизу, озаренная солнцем, желто-зеленая густота леса, светлеющие закорючки высыхающих русел и белая, как мел, дорога, по которой катится стадо какого-то зверья. Этот движущийся клубок оставляет после себя синюю борозду. Мне хорошо, потому что легок мой воздушный путь.

На мгновение я проснулся — показалось, что кто-то шевельнул ручкой двери. Нет, это съехала на пол повешенная на ручку моя рубашка. Светлым пятном она лежит у самого плинтуса.

Засыпаю и сразу же попадаю в бой. Меня окружают чернокожие люди, я прячусь за БТР. Согнувшись почти до самой земли, они бегут и бегут на меня. Я стреляю и стреляю, но вдруг начинаю понимать, что пули никуда не летят, а падают рядом со мной. Руки скованы, словно жгутом резины, перепоясано тело.Но мне не страшно, потому что подсознательно я как бы знаю, что это всего лишь сон и ничего со мной не случится.

Глава вторая

Утро пришло дождливое, и это самая лучшая для меня погода. Я быстро побрился, накинул на плечи легкую кожаную куртку и отправился в город. Я ждал, что после ночного звонка меня как бы случайно встретят и…

Я терялся в догадках — зачем и кому я нужен? Что изменилось? Наверное, подумал я, и нанять киллера уже нельзя без определенной бюрократической процедуры.

Я зашел в кафе и заказал ростбиф с овощами. Я люблю овощи, и мне надо их много есть. Они содержат химические элементы, которые положительно влияют на зрительный нерв. Ведь зрение для меня — самое важное в жизни. Жуя сухой ростбиф, я думал о бомбоубежище, куда через какое-то время отправлюсь набивать руку.

Слева от себя вдруг замечаю подростка. Стриженый затылок, кроссовки, красно-синяя нейлоновая куртка. Он как-то неестественно вертится, и я догадываюсь, к кому навострился. Наконец он подваливает к моему столу и без приглашения присаживается. Без звука достал из кожаной папки пакет и положил передо мной.

— Это вам… меня просили передать, — и не говоря больше ни слова, поднялся и зашагал к выходу.

Дома я вскрыл пакет и через несколько мгновений понял, что попал в ловушку. Нет, никто ее мне специально не готовил. Здесь не было преднамеренного подвоха. Просто то, что я увидел на фотографии, меня потрясло. На меня смотрела улыбающаяся Марина Влади, когда ей было, наверное, не больше двадцати семи лет. Слегка скуластое, треугольное лицо женщины — счастливой, удачливой. Впрочем, я бессилен передать то, что исходило от этого портрета. Последний раз я влюбился на выпускном вечере, когда впервые в жизни поцеловал «настоящую женщину» — Риту Бойко, к тому времени переспавшую чуть ли не со всеми пацанами нашего детдома. Я мог тогда убить любого, кто хоть единым словом плохо о ней обмолвится. Она так задурила мне голову, что когда после школы вышла замуж за курсанта мореходки, я чуть с ума не сошел. А возможно, я и в самом деле безумен, только об этом никто не хочет знать?

В пакете лежали доллары, но я их не стал считать, оставил это удовольствие на вечер. На компьютерном листе бумаги отпечатан лаконичный текст: домашний и рабочий адреса, номера телефонов, имя и фамилия — Велта Краузе. В фамилии чувствовалось противоречие с портретом. Как если бы захотели соединить шелк с цементом. Это жесткое «кр» резало слух, но только в первые мгновения. На заднем плане фотографии, справа от Велты Краузе, я рассмотрел светлое, в псевдоготическом стиле здание, по фасаду которого шла золотистая надпись «Интер-континенталь». Слева виднелся кусок зеленого моря с белой каемкой пляжа и вереницей пальм. Это могли и быть и Канарские острова, и Кипр, и Монте-Карло. Я понял, что эту женщину давно пасут и фотография сделана с определенной целью.

Я смотрел на ее изумительного рисунка рот и высокий полет бровей, и в какое-то мгновение моя рука непроизвольно потянулась к фотографии. Я накрыл ее ладонью, словно пуленепробиваемым щитком, и почувствовал подступающую к горлу ярость.

Отвел ладонь и снова взглянул на ее безоблачно счастливое лицо. Я поймал себя на мысли, что когда-то его видел. Повторив несколько раз ее фамилию, я начал кое-что вспоминать. Вне всякого сомнения, ее имя как-то было связано с именем князя местной мафии. Рэм Заварзин — слегка за тридцать и на каждые десять лет по судимости. С приходом капитализма перестал гопничать и занялся рэкетом — спохватился одним из первых. Обзавелся публикой себе под стать.

Вспомнил, когда доканчивал третью мишень. Это было навязчивое воспоминание. Вернувшись из бункера домой, я сгреб с полки кипу старых газет и стал их лихорадочно листать. На третьей полосе «СМ-сегодня» я наконец нашел эту мелкую публикацию под крупным заголовком «Решится ли госпожа Краузе дать показания?» Под нижним обрезом корреспонденции — две фотографии: Велта Краузе и Рэм Заварзин.

Суть публикации сводилась к тому, что власти долго испытывали нажим со стороны прессы и вот решились на арест «короля мафии» Заварзина. Ордер на его арест прокуратура подписала перед самыми выборами в Сейм. Мотивы те же: мафия, дескать, берет за горло государственный аппарат. Кто правит страной? — риторически вопрошали газеты.

Мне от таких воплей становится смешно — как будто государственные чиновники меньше хапают, чем какой-то Заварзин. А что же хочет он от Краузе? И почему мне вдруг захотелось узнать, кто меня нанял, вернее, пытается нанять и с помощью моего винчестера хочет уладить свои грязные дела?

В заметке также говорилось, что Краузе собирается дать показания против Заварзина, которого она обвиняет в вымогательстве…

Я смотрел на пачку долларов, которые мне в виде аванса передали в пакете, и не испытывал никаких эмоций. Никак не отделаться от желания засунуть их в пасть тому, кто невидимым образом пытается манипулировать мною. Ведь наверняка существует какой-то координатор, который сидит в комфортабельной норе и, как осьминог, подкарауливает желанную жертву. Это на него выходят те, кто решился на мокрое дело. Он, разумеется, тоже рискует своей шкурой, и я ему не завидую. Те, кто обращается к нему с такими проблемами, рано или поздно начинают дуреть от страха и у самих появляется искушение избавиться от посредника.

3
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело