Гайджин - Олден Марк - Страница 4

• Предыдущая
• 4/108
• Следующая

Уиллис Спид подал голос:

— Черт тебя подери, оставь ее в покое. Я скажу тебе его имя.

— Нет, ты мне его не скажешь, — обернулся к нему де Джонг. — Потому что если ты произнесешь еще хоть одно слово, пока я к тебе сам не обращусь, то мне придется вырезать твой язык. Мой вопрос к мисс Уэйкросс, а тебе я советую помолчать.

Алекс, перепачканная собственной кровью, попыталась отползти от де Джонга и забраться под корову, теперь уже стоявшую и равнодушно пережевывавшую свою жвачку.

— Тихо-тихо, — проговорил де Джонг.

Он схватился за веревку, перетягивающую лодыжки Алекс, потянул к себе, перевернул ее на живот и сделал надрез на каждой ягодице. Эта пытка, объяснил он ей, называется линг-чез. Смерть от тысячи порезов. Китайская и с длинной историей. Существуют различные вариации этой пытки. Та, которую он собирается применить к ней, включает двадцать четыре пореза, не больше и не меньше. И всегда производится по два пореза одновременно.

— Рихард Вагнер. Его имя.

Алекс попыталась ударить его связанными ногами, но промахнулась.

— А у вас довольно высокий боевой дух, — заметил ей де Джонг.

Он перевернул ее на спину и зажал рот рукой. Но не для того, чтобы заглушить ее крики, а чтобы зафиксировать голову. Затем он сделал порезы по центру каждой ее брови. Не глубокие, но длинные. И очень болезненные. Потом он начал рассказывать заранее, что он собирается с ней сделать.

Предплечья. По три дюйма на каждом. Не глубоко, но очень мучительно.

Грудь. По два дюйма по каждому соску.

У Алекс потемнело в глазах, и она потеряла сознание.

Когда Алекс очнулась, было уже темно и шел легкий снег. Во рту был кляп. Запах навоза, животных и керосиновой лампы говорил о том, что она в коровнике. Она окончательно пришла в себя, когда осознала, что привязана к трупу Уиллиса Спида. Его тело лежало лицом вниз на соломе. Лицо Алекс упиралось в его холодную спину, руки и ноги были привязаны к его рукам и ногам. Она закричала, но звук ее голоса застревал у нее в горле. Она начала дергаться, пытаясь освободиться, но веревки держали крепко.

Звуки приближающихся шагов заставили Алекс удвоить усилия. Но она только ободрала кожу на запястьях и лодыжках. Рука в перчатке коснулась ее плеча. Нежно. Испуганная Алекс затаилась. Она ощутила теплое дыхание у своего уха.

— Артур Кьюби, — прошептал мужской голос с английским акцентом. — Мне бы очень хотелось помочь вам.

Он снял перчатку и вытащил кляп изо рта Алекс.

Перерезав перочинным ножом веревки, он помог ей освободиться, накинул на нее свое кожаное пальто и выглянул из коровника. Обернувшись, он увидел, что Алекс отползла от него и забилась в угол. Торопясь выговориться, Кьюби заговорил по-немецки. Он сказал ей, что только что убил человека. Эсэсовца, который отрубил ноги ее другу, а сейчас сторожил ее в коровнике. До этого Кьюби никогда никого не убивал, и это для него оказалось довольно трудным делом. Не по моральным причинам, а потому что это была физически тяжелая работа. Он тоже действовал топором, чтобы избежать шума. К несчастью, это человеческое тело было очень живучим. Эсэсовцу пришлось нанести ему несколько ударов. Тело он спрятал за кормушкой.

Теперь у Кьюби был выбор. Или бежать в Германию, которая уже проиграла войну, и где люди боятся каждого нового дня и прежде всего наступающих русских. Бросить здесь Алекс, которой припишут убийство эсэсовца, и тогда ей уже не придется ждать какого-либо снисхождения от его подельников. Или то, что его больше привлекает, связаться с американцами. Для этого ему нужна Алекс. Он уже помог ей, теперь в свою очередь она должна послужить ему индульгенцией перед ОСС.

— Где теперь де Джонг? — спросила Алекс.

— Должно быть, с минуты на минуту приедет в Женеву. Ваш коллега, мистер Спид, пытался спасти вам жизнь и выдал настоящее имя Рихарда Вагнера. Я советую вам не смотреть на герра Спида. Де Джонг такое с ним сделал, что лучше вам не видеть. Личность Вагнера настолько важна для него, что он не может чувствовать себя в безопасности, не разделавшись с ним. Он даже решил лично поехать в Женеву с одним эсэсовцем и одним японцем, чтобы передать там информацию в Германское представительство. Как ваше ухо? Все нормально?

Алекс подняла руку, но до раны не дотронулась.

— Де Джонг сделал вам прижигание. Он хочет, чтобы вы дожили до его возвращения. Должен сказать, что он питает к вам глубочайшую ненависть. Что вы ему сделали?

— Я разгадала его код, и благодаря этому в Америке арестовали его людей.

— Ja[4]. Понятно.

Алекс покачала головой и прошептала:

— Они не приехали. Они не приехали.

Почему они не заметили ошибок, когда де Джонг использовал ее шифр? Она учащенно замигала, сгоняя с глаз слезы. Если только они просто пропустили их. Де Джонг вышел сухим из воды, используя ее шифр. Ему всегда неправдоподобно везет, и на этот раз он выкрутился. Она заплакала.

Кьюби посмотрел на часы.

— У нас мало времени. Ну, как насчет нашей договоренности?

— Договоренности?

Кьюби сказал, что у него есть информация, которая могла бы заинтересовать ОСС. Информация о русских, о попытках японцев заключить новый мирный договор с Советским Союзом и вывести Японию из войны. А также о немецких ученых, которые лихорадочно пытаются расщепить атом и создать новую таинственную бомбу с устрашающими разрушительными возможностями.

К тому же, если Алекс попадает в дом, то она сумеет связаться со своими людьми и предупредить Рихарда Вагнера.

Алекс спросила, сколько людей в доме. Один эсэсовец, один японец. Шульман и его жена. И японская девушка. Очень хорошенькая девушка и совсем не похожа на женщин, с которыми когда-либо был знаком Кьюби. Экзотическая, тихая и абсолютно покорная. Кьюби считал покорность наиболее привлекательной чертой в женщине.

Алекс сказала:

— Мы должны будем убить их.

Кьюби эти слова, казалось, застали врасплох.

— Возможно. Да, возможно. Сейчас темно, но не достаточно, чтобы вы подошли к дому незамеченной. Я смогу войти в дом беспрепятственно, но я не уверен, что смогу справиться с тремя мужчинами.

Он покачал головой:

— Я вспоминаю, с каким трудом я убил одного человека.

Алекс рывком поднялась на ноги и надела кожаное пальто Кьюби. Она прислонилась к яслям и закрыла глаза. Спустя несколько секунд она сказала:

— Мы выманим их из дома. Застанем их врасплох.

Она посмотрела на Кьюби.

— Мы подожжем коровник. Шульман прибежит наверняка. Остальные выйдут посмотреть, что случилось.

Алекс попросила дать ей пистолет.

Кьюби исчез и вскоре вернулся с вальтером мертвого нациста. Умеет ли она стрелять? Алекс взяла у него пистолет и отвела взгляд. Ее рука безжизненно свисала вдоль тела — она ничего не сказала.

Шульман первым вбежал в горящий коровник, переваливаясь по-утиному и призывая Господа уберечь его имущество. Алекс припала к земле рядом с телом Уиллиса и дала Шульману возможность пробежать вперед. Затем она выпрямилась, нацелилась в его спину и дважды нажала на спусковой крючок. Шульман дернулся, словно споткнулся, и упал лицом вниз.

Два выстрела снаружи заставили Алекс выскочить из коровника. Она увидела лежащего на снегу эсэсовца и японца с поднятыми руками. Кьюби, направив пистолет на японца, был явно в замешательстве. Он не решался выстрелить и быстро терял самообладание.

Японец выглядел очень молодо, маленький, хрупкий с длинными девичьими ресницами и круглым лицом. Он выбежал из дома без пальто. И без оружия. Только брюки, резиновые сапоги и что-то похожее на широкую рубашку. Алекс подняла свой вальтер и выстрелила ему в лицо в упор. Когда он упал, она приблизилась и разрядила в него всю обойму.

Алекс услышала, как миссис Шульман стала звать своего мужа, но не обратила на ее крики никакого внимания. Вместо этого она пристально посмотрела на Кьюби, который безуспешно пытался унять дрожь. Когда он засовывал пистолет в карман своей куртки, его руки дрожали. Он знал, если бы Алекс не расстреляла всю свою обойму, то он, возможно, был бы уже мертв.

• Предыдущая
• 4/108
• Следующая