Мертвец, который живет на крыше - Же Саша - Страница 11

А дело было так. Однажды вечером я решила заглянуть в темный угол напротив старого шкафа — оттуда, как я уже давно заметила, конкретно так воняло. Отодвинув покрытые пылью сундуки и мешки, я обнаружила за ними настоящее кладбище мышей, белок и голубей! Их маленькие обглоданные скелетики были свалены в огромную кучу, едва прикрытую каким-то грязным тряпьем. Видимо, хоть вампир с нашего чердака и был пацифистом и напрочь отказывался пить человеческую кровь, он все же не мог полностью контролировать свою природную жажду и в свободное от мыслей о самоубийстве время устраивал массовый геноцид зверюшек в окрестных лесах. Миленько, ничего, блин, не скажешь! Нужно было что-то с этим делать, так что я решила взять вопрос пропитания вампира с нашего чердака под свой контроль.

Еще одной неприятной новостью для меня стала его неконтролируемая тяга к воровству. Клептомания бледного парня оказалась очевидной после того, как у нас в огромных количествах начали пропадать различные бытовые мелочи типа расчесок, чашек, туалетной бумаги, косметики и т д, которые впоследствии обнаруживались на чердаке. Один раз каким-то невероятным образом этот чудик даже стырил у Вафли заколку! Совсем страх потерял. Заколка, кстати, нашлась следующей ночью у него в волосах, хотя он клялся, что не помнил, как она у него оказалась… И, знаете, я бы даже не сильно запаривалась из-за всей этой фигни, если бы мне самой не приходилось каждый раз возвращать спертое им добро на свои места! Правда, была в этом и хорошая сторона: однажды ночью он умудрился спереть у деревенских замок, который я тем же утром нацепила на чердачную дверь. Хоть какая-то, блин, польза!

В общем, все описанные долбанутые особенности характера и поведения бледного парня, смешанные со стихийными сменами настроения, делали наше с ним совместное существование абсолютно сумасшедшим и вместе с тем непредсказуемо прекрасным. Я даже в некотором смысле была счастлива: за эти полторы недели я научилась получать от общения с бледным парнем какой-то странный, почти мазохистский, кайф. Единственным недостатком таких вот ночных посиделок была моя постоянная усталость и вечные мешки под глазами…

Хотя нет, стойте. Был еще один недостаток — Фигля. Из-за нее-то эти самые мешки под глазами и появлялись! Она знала, куда я пропадаю по ночам, и, несмотря на это, будила меня раньше всех по утрам, запрыгивая ко мне в кровать и дергая за волосы. «Рая мальчика нашла!» — вопила она и громко смеялась на весь дом. Видимо, у нас с ней были разные взгляды на наш договор о ее молчании.

На свежем воздухе Фигля вообще обезумела и одичала. Получив в свое полное распоряжение наш огромный дом и прилегающие окрестности, она наслаждалась свободой и носилась по этажам, путаясь под ногами и с радостным визгом роняя уже не столь многочисленные предметы антиквариата.

Итак, из-за мелкой высыпаться днем мне тоже не удавалось, поэтому, пока вампир с нашего чердака спокойно посапывал в шкафу, мне приходилось искать спасение вдали от нашего сумасшедшего дома. Находила я это самое спасение в логове Митяя. В тишине и вай-фае я скрывалась у него, пила чай из чашки в цветочек, доставала его уже порядком запуганных хомяков и дремала на диване. Сам же Митяй, несмотря на довольно неоднозначное первое впечатление, оказался нормальным парнем. С ним было действительно весело и по-хорошему просто. Иногда он, правда, порывался играть в героя и клялся избавить меня от террора дачного вампира, но я, разумеется, убеждала его в том, что никого похожего на кровососа не видела, и ему не о чем беспокоиться.

Мои визиты к Митяю носили не только развлекательный характер, как вы могли бы подумать, но и являлись еще и вылазками за пропитанием для ненасытного вампира с нашего чердака. Примерно раз в два дня я просила Митяя подарить мне хомяка.

— Блин, Рая! – возмущался он. — А куда делся (имя хомяка), которого я отдал тебе позавчера?

— Слушай, Мить, тут такая история приключилась…

И каждый раз я рассказывала, что за история приключилась с несчастным хомяком, который на самом деле сгинул в желудке бледного парня. Митяю же ничего не оставалось, кроме как просто развести руками, вздохнуть и отправить очередного героя хомячиной армии на смерть путем высасывания.

Да уж, гордиться мне было нечем — на моих руках была кровь полудюжины хомяков! Впрочем, я находила себе достойное оправдание, ведь бледному парню не приходилось тратить драгоценные ночные часы на охоту на несчастных лесных зверюшек, и он тратил их на общение со мной. Уж не знаю, получал ли он от этого общения такой же «мазохистский кайф», как я, но выбора у него все равно не было, ведь мы жили в одном доме.

Пусть мы принадлежали разным тысячелетиям, но сидели вместе на одном чердаке. Пусть я любила шоколадные батончики, а он предпочитал Митяиных хомяков. Пусть у меня в детстве была кошка, а у него когда-то была собака. И пусть он был в десять раз старше меня… При всем том, что мы были полными противоположностями, мы все же каким-то странным образом дополняли друг друга. Понимаете? Надеюсь, что да, потому что это довольно тяжело объяснить.

Короче, несмотря на некоторые косяки, эти полторы недели оказались не такими уж и отстойными. А ведь раньше я и сама бы не подумала, что «семейный отДахау» может приносить хоть какие-то положительные эмоции! Очень странно это признавать, но, видимо, даже я могу иногда ошибаться…

Итак, жизнь начала налаживаться, и я даже почти перестала сраться с сестрами и предками. Конечно, все равно сралась, но намного меньше, чем обычно. Поистине великое достижение! Думаю, все дело было в том, что мне просто не из-за чего было с ними особенно сраться: в этой глуши не было телевизора, чтобы драться за пульт, не было компьютера, чтобы драться за интернет, не было городского телефона, чтобы драться за линию… Кроме газовой плиты, которую маме все же удалось наконец добыть, у нас, блин, ничего не было! И это было… прекрасно.

Мы вообще начали привыкать к жизни в глуши. По вечерам мы всей семьей собирались у камина и говорили о всяком, смеялись. Каждый день в течение полутора недель папа «уже вот-вот заканчивал косить на заднем дворе», а мама «уже вот-вот готова была позвать кого-нибудь в гости». И пусть до самого конца «отДахау» этим предкиным планам так и не суждено было осуществиться (один гость у нас все-таки был, но об этом чуть позже), все это было не так уж и важно. Ведь главное, что они, как и я, получали удовольствие от «семейного отДахау». Мама с папой то и дело укатывали на озеро, в ближайший город и вообще веселились так, как и положено предкам, при этом не особенно доставая меня. Я же проводила дни у Митяя, а ночи — с вампиром с нашего чердака, кормила его хомяками и трепалась с ним обо всякой чепухе…

Такая вот привычная и размеренная жизнь продолжалась полторы недели. Конечно, если все, что я вам тут описала, можно назвать привычным и размеренным.

В общем, прошло десять дней, и к нам приехал Димка.

***

Ах да, вы, наверное, не знаете, кто такой Димка! Тогда знакомьтесь, это мой старший брат. Помните, я о нем рассказывала, он еще за границей учится? Так вот, Димка вообще заслуживает отдельной книги, такой клевый из него старший брат и просто опупительный человек. Но я же знаю, что вам об этом читать будет неинтересно, поэтому просто скажу, что в нашей семье Димку обожают. Даже Фигля его не достает, а это, как вы понимаете, о многом говорит! На летних каникулах он обычно приезжает к нам на «отДахау», как это случилось и в этот раз. И пусть с опозданием на пару недель, но Димка все же приехал! Счастье мое не знало границ.

                              ***

В общем, как-то вечером я возвращалась домой после очередной вылазки за хомяками к Митяю. Едва начав восхождение на наш холм, я услышала сверху радостный вопль Фигли и сразу почувствовала, что случилось что-то прекрасное. Я ускорила шаг и почти бегом добралась до наших ворот. Прямо перед ними я заметила машину Димки, из багажника которой папа только начал выгружать его сумки. Сам же Димка уже стоял на крыльце, обнимаясь с мамой и сестрами. Как же вовремя я подвалила!