Буран - Голубев Павел Арсеньевич - Страница 17

• Предыдущая
• 17/19
• Следующая

— Далеко не уплывайте! — крикнул с берега заведующий. — Пароход идет!

Действительно, из Юштинской протоки полным ходом шел большой пассажирский пароход.

— Скорее к берегу! захлестнуть может! — кричал заведующий и, быстро раздевшись, бросился в воду и поплыл на выручку.

Пароход был уже совсем близко, громадные валы с шумом приближались к купающимся и немного повыше, с бешенством налетая на берег, разбивались в брызги.

Пароход дал продолжительный свисток, уж он далеко оставил за собой выбивающихся из сил Ваську и Мишку, бывших на самой середине реки.

Валы то подбрасывали их, то падали вниз.

— Лодку скорее! — крикнул заведующий на берег, а сам, пересекая волны, быстро направился к Мишке и Ваське.

— Держись на воде — выплывем! — подбадривал он их.

Васька уже не слыхал последних слов, так как набежавший вал, как шапкой, прикрыл его, и он на поверхность воды больше не показывался.

Заведующий несколькими взмахами достиг того места, где утонул Васька, и тоже исчез под водой.

К месту несчастья Колька с Гошкой что есть силы гнали лодку, завидя которую Мишка приободрился и перевернулся на спинку, чтобы легче было держаться на воде.

Подобрав Мишку, ребята перестали грести. Они ждали, не покажется ли над водой заведующий.

Лодку несло течением. Ребятам казалось, что прошла целая вечность, как заведующий исчез под водой, и что он тоже утонул, как и Васька.

Возвращаться на берег не хотелось.

Вдруг недалеко от лодки раздался плеск воды.

— Сюда, скорее! — с трудом крикнул заведующий.

Колька ловким ударом весла повернул лодку носом; заведующий схватился за кольцо и глубоко вздохнул.

— Скорее принимай, — торопливо сказал он и вытянул из воды за руку Ваську.

Гошка подхватил неподвижного Ваську и положил на дно лодки.

— К берегу, живо! — крикнул заведующий и вскочил в лодку. — Ничего, оживет, недолго был под водой.

Он перевернул Ваську набок, потом приподнял за ноги, и что-то стал делать с его руками.

Мишка, чувствуя себя виноватым, сидел, опустив голову, и дрожал от холода.

Когда лодка врезалась в песчаный берег, Васька очнулся и забормотал.

— Ожил! — обрадовались ребята.

Дома заведующий как будто и не сердился, но и не шутил.

Васька совсем оправился, но избегал смотреть на заведующего: неловко было.

На всех нашло какое-то раскаяние. Никто ничего не говорил, но это сказывалось во всем. И когда заведующий напомнил об огороде, — все горячо принялись за дело, и к вечернему чаю работа была выполнена.

Мишка Козырь на этот раз не хвалился своей победой, он как-то притих, присмирел.

После этого события жизнь в детском доме пошла уже без таких перебоев.

Начался сенокос. Детскому дому были отданы монастырские луга. Тайдан налаживал, отбивал косы. Степанида с дежурными собирала провизию, чашки, ложки.

Решено было ехать всем на луга, к кургану. Дома оставались только Степанида и Сенька, как дежурный по дому.

День был чудесный — яркий, солнечный. Девочки и малыши были в восторге, так как раньше их никуда не брали. Они прыгали, кричали, громко выражая свою радость.

Заведующий с ребятами ушел пешком вперед, а сзади Тайдан ехал на Рыжке с малышами, с граблями, косами и провизией.

Лес ожил от звонких, радостных голосов.

Расположились табором, из простынь были сделаны две палатки, устроили таган, на котором кашевары варили обед и кипятили чай. Тайдан то и дело подтачивал косы, а ребята без рубашек длинными прокосами шли за заведующим по широкому лугу. Малыши бродили в речке. Девочки притащили по чашке земляники и готовились к обеду.

— Купаться! — крикнул заведующий, и все побежали на реку.

Долго не вылезали из воды. Кашевары уже два раза прибегали: обед пригорает!

Незатейливый обед — картофельная каша с черным хлебом — был необыкновенно вкусен. Все ели с удовольствием. Чай с земляникой — и того вкуснее.

Косцы залезли в палатки отдыхать, остальные разбрелись, кто куда.

Заведующий с Тайданом лежали под кустом и обсуждали хозяйственные планы.

— О-го-го! — послышался из леса голос.

Тайдан приподнялся:

— Никак Сенька кричит?

Действительно, из лесу рысью на чужом черном коне скакал Сенька.

Заведующий встревожился:

— Не случилось ли что?

Но Сенька имел сияющий, веселый, радостный вид.

— Что это значит?

Подскакав ближе, он весело крикнул:

— Товарищ Иванов приехал! Сейчас будет здесь, я вперед ускакал!

Сенька соскочил с коня и хлопал его по груди.

— Это наш теперь будет, "Фонариком" зовут, — сообщал он с восторгом.

Из лесу выехало десять красноармейцев, среди них и товарищ Иванов.

— А мы к вам на помощь! — улыбался Иванов, слезая с коня.

Красноармейцы привязали своих коней в тень. Поздоровались...

— Как, принимаете?

— Очень рады! Еще бы не принять! — смеялся Тайдан.

— А косари где ваши? — спросил один из красноармейцев.

— Отдыхают, устали.

— Ну-ка, товарищи, пока ребята спят, давайте пройдемся "по ручке", — предложил Иванов.

Красноармейцы так же весело, как и ребята утром, пошли длинными прокосами через весь луг.

Мальчики проснулись от какого-то крика, визга; это вернувшиеся девочки приветствовали товарища Иванова.

Исчез сон, все выскочили из палаток. Вот так диво: на лугу звенят косы, а половины луга как не бывало!

Кашевары снова вскипятили котлы и звали всех пить чай со свежей ягодой.

— Вот это семейка! — радовался Тайдан. — Хорошо.

— Ну, ребята, нас тоже к вашему дому приписали, — смеясь говорил Иванов.

— Как к нашему? — удивились ребята.

— Так, я теперь ваш политрук. Что, незнакомое слово? Это значит, я буду вашим политическим воспитателем. Буду рассказывать вам про красных, про белых, про рабочих, про крестьян, кто чем живет, и что на свете делается. Ну, да рассказов хватит. А эти товарищи — ваши шефы: вроде как бы попечители. Если, скажем, вам что не под силу сделать — они сейчас же к вам на помощь. Поняли.

— Как же! как же! — закричали ребята, — вот хорошо-то! Ура!

Долго радостные крики разносились по лесу.

— А это наш "Фонарь", — торжествуя сообщил ребятам Сенька.

— Как наш? Совсем? На-вовсе? — и ребята обступили коня. Гладили, щупали, трепали...

Гришка вскочил ему на спину и галопом понесся по дороге.

Все по очереди пробовали прокатиться.

— Да вы замучаете коня-то! Он подумает, что попал в сумасшедший дом, — смеялся заведующий.

После чая прошлись еще по две "ручки" через весь луг и стали собираться домой...

Хватились — нет малышей, Саньки и Тимки. Мальчики укоряли девочек, что те не смотрели за малышами, — девочки плакали. Все кричали, искали в речке, ныряли в глубокие места, — нет!

— Куда могли деваться ребята?

Красноармейцы на конях разъехались по лесу и через полчаса вернулись ни с чем. Все были встревожены; веселье пропало.

Тайдан ходил по прокосам и собирал разбросанные бруски.

— Ишь, баловники, — ворчал он, подойдя к кучке травы, — набросали сколько: когда высохнет?

Наклонился, чтобы разбросать траву, сунул руку и отскочил.

— Чтой-то? не змея ли под руку попала?

Отбросил ногой траву.

— Ах вы, пискуны несчастные! Вот и ищи их! Нашел! — закричал Тайдан. — Вот они!

Ребята большие бросились к Тайдану.

Под травой сладко спали Санька и Тимка.

Все облегченно вздохнули.

После сенокоса заведующий уехал на районный учительский съезд. Тайдан отправился на покосы огораживать сено.

• Предыдущая
• 17/19
• Следующая