Соблазненная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер - Страница 24

• Предыдущая
• 24/98
• Следующая

Это чувство было опьяняющим, но в чем-то опустошающим, так как он учил ее приказам на русском языке.

- Leet sawm k’leet sue (Лицом к лицу),- повторил он.

Выражение его лица было жестким, глаза серьезными.

Уголки губ Котенка опустились вниз в легкой гримасе, а ее подбородок задрожал от усилий не расплакаться, но она кивнула. Мучительно медленно она легла на пол.

Она посмотрела в потолок и из ее глаз брызнули сдерживаемые ею слезы, скользя по вискам и затекая мокрыми дорожками в волосы. Для нее это было трудно, и Калеб знал, что так и будет, но это было самым простым из того, что ее ожидало впереди.

Он испытывал чувство вины наравне с сильным желанием, проникающим в его кровь. Вина была ничем по сравнению с непреодолимым желанием обладать Котенком в полной мере. И если это делало его развратным психом, то он уже давно это принял.

- Ноги, Котенок. Подними их.

Он наблюдал за тем, как ее колени стали сгибаться, и он сам чуть не согнулся пополам от возбуждения, когда потянув руками за свою сорочку, она подняла материю к бедрам. Он не ожидал, что она обнажится для него, но она это сделала.

Его член начал твердеть в такт его барабанящему сердцу, наполняясь, удлиняясь и умоляя выпустить его наружу.

Притянув колени к груди, Котенок сжала сорочку, задранную до талии, в кулаках. Ее киска была как на ладони - розовые лепестки раскрыты и налиты, а над ними возвышался аккуратный клитор.

Резко втянув в себя воздух, Калеб сглотнул.

Он мог бы смотреть на нее вечно, но целью этого упражнения было не его желание.

Это был самый выразительный способ восстановить их роли. Сегодня не должно было быть ни вспышек эмоций, ни споров в дороге, ни размышлений о жалости к ней.

- Ты, действительно, там очень красивая, Котенок.

Она хныкнула.

- Не понял? - рявкнул он.

- Спасибо, Хозяин, - исправилась она.

- Очень хорошо, Котенок. Теперь можешь опустить ноги.

Ее движения были быстрыми, он и представить себе не мог, что с ее травмами такая поспешность была возможной, но оставил это без комментариев. В равной степени он проигнорировал и ее всхлипывания.

- Lye zhaash chee (Лежачее),означает лечь ничком.Тебе понятно значение слова?

Рыдая, Котенок кивнула, - Да, Хозяин.

- Тогда перевернись на живот.

- Мне будет больно, - сказала она.

- По крайней мере, попытайся. Всегда старайся подчиняться. Позволь мне беспокоиться о том, что ты сможешь, а что не сможешь вынести, поэтому, возвращайся в исходное положение, спиной ко мне, - сказал Калеб.

Его слова были четкими и обсуждению не подлежали.

- Lye zhaash chee( Лежачее).

С губ Котенка снова сорвался хныкающий звук, но быстро сжав губы, и задержав дыхание, она попыталась перевернуться, словно черепаха, вылезающая из своего панциря. Калеб хотел помочь ей, и это напомнило ему о том первом случае ее неподчинения, когда он докрасна шлепал ее по груди, пока она не сдалась. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

Через минуту или две, она, наконец, заняла исходное положение. И теперь Калеб снова любовался тем, как ее попа опиралась на ее босые пятки.

- А теперь наклонись вперед, и приподними свой зад. В идеале, твои руки должны быть вытянуты перед собой, но сейчас держи их там, где тебе удобно.

Котенок мужественно выполнила приказ. Она предпочла держать свои руки скрещенными на груди, упираясь щекой в пол.

Сорочка скрывала от Калеба весь вид, поэтому, сделав шаг вперед, он поднял ткань, оголяя ее округлую попу.

- Ох, Котенок. Нравишься ты мне в этом положении. Оченьнравишься.

В его словах не было ничего, кроме правды.

Не в силах устоять, он провел рукой по приоткрытым ягодицам и медленно раскрыл их еще шире. Котенок дрожала, но в остальном держалась стойко под его блуждающими пальцами.

- Можно мне тебя потрогать? - спросил он с намеком на вызов.

В течение нескольких секунд стояла полнейшая тишина, после чего, она ответила, - Да, Хозяин.

Калеб улыбнулся - это был тот самый ответ, который он ожидал услышать и тот самый ответ, который она должна была дать. Она училась.

- Хорошо, Котенок. Я горжусь тобой, - сказал он.

Он погладил мягкую кожу на внутренней стороне ее бедер, отчего Котенок порывисто выдохнула, и Калеб принял этот звук за отчаяние.

В ее состоянии, всего несколько дней спустя после таких травм, это было слишком много. Она хорошо справилась и он, правда, гордился ею. Этого было достаточно.

Опустив ее сорочку на место, он снова усадил ее в исходное положение. По ее щекам струились слезы, что портило общий вид ее лица, но Калеб поцеловал ее в мокрые щеки, помогая ей вернуть свое спокойствие.

После того, как он дал ей дополнительную дозу обезболивающего, он неспешно накормил ее завтраком, пока она тихонечко сидела между его коленями, и принимала все, что он ей давал.

Глава 8

День 9:

Доктор Слоан не спрашивает меня, почему я плачу, видимо она считает, что знает причину. Хотя, я бы предпочла, чтобы она все-таки спросила меня.

- Я знаю, о чем ты думаешь, - говорю я, но это звучит как обвинение.

Доктор Слоан прочищает горло, - И о чем же я думаю?

- Что Калеб ужасен и жесток, а я глупая, раз люблю его.

Несколько иронично покачав головой, она, как мне кажется, беспристрастно отвечает мне, - Я совсем не думаю, что ты глупая. Даже наоборот, я считаю тебя необычайно храброй.

Я презрительно усмехаюсь.

- Точно. Храбрая. Рид сказал то же самое.

Я слышу, как царапает по листу ее ручка, пока она вносит дополнительные записи, - Значит, у тебя есть второе мнение. Ты не считаешь свои действия храбрыми?

- Не особо. Думаю, я просто делала то, что должна была делать. Калеб всегда говорит, что человек должен делать все, чтобы выжить. Выживание - это единственное, что имеет значение.

- А ты не считаешь, что выживание - это храбро?

- Я не знаю. Думаешь, тот парень, придавленный булыжником, отрезал себе руку, потому что он был храбрым? Это всего лишь инстинкт.

- Это называется бороться или бежать, и в зависимости от обстоятельств, один человек, несомненно, бывает храбрее другого. При твоих обстоятельствах, то, что сделала ты - очень храбро. Ты здесь, Оливия. Ты выжила.

- Я бы не хотела, чтобы ты меня так называла. Мне это не нравится.

- Ты бы предпочла мисс Руис? Агент Рид говорит, что ты не возражаешь против такого обращения.

- Да? Что еще он рассказал тебе обо мне?

Она застенчиво улыбнулась, и внезапно у меня закрались подозрения касательно их отношений. Мне не нравится, что они говорят обо мне.

- Мы должны обсуждать дело, мисс Руис. Мы обмениваемся всей информацией и записями, так же как и интуитивными выводами, которые у нас могут сложиться. Я говорила тебе об этом.

- Я знаю. Так что он рассказал обо мне?

В отношении Рида меня одолевает странное, не ослабевающее любопытство. Не знаю, что в нем такого, но, определенно, что-то есть.

- Он сказал, что ты хулиганка, - говорит она, но ее глаза улыбаются.

Я тоже слегка улыбаюсь. Такого Рид мне не говорил.

- Вернемся к нашей теме. Почему ты не считаешь себя храброй?

Я вздыхаю, - Я не знаю. Думаю... я здесь потому, что этого хочет Калеб.

Мы погружаемся в неловкое молчание. Я теряюсь в своих мыслях.

Этого. Хочет. Калеб.Я думала, что сделала все, что он хотел, изо всех сил пытаясь сделать его счастливым, но в конечном итоге... это не имеет значения.

- Ты продолжаешь говорить о нем в настоящем времени, почему?

В своем воображении я вижу его лицо, такое прекрасное и такое грустное. По его щеке размазана кровь, но мне все равно. Я уже не брезгливая. Это лицо мужчины, которого я люблю, единственного, которого я любила и мне сложно представить, что когда-нибудь будет другой.

• Предыдущая
• 24/98
• Следующая