Соблазненная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер - Страница 97

• Предыдущая
• 97/98
• Следующая

- Значит, это все-таки подставное свидание! - хмурюсь я на Клаудию, которая даже не краснеет.

- Да, ладно, ты нас раскусила. Мы ужасные друзья, которые хотят видеть тебя счастливой, - саркастично разводит она руками.

- Я счастлива, Клаудиа. И буду еще счастливее, если вы, ребятки, перестанете меня с кем-то сводить.

Я складываю руки на груди, но не могу долго злиться.

- Прошу прощения, София, - прерывает меня официант.

Его зовут Марко и он очень хорошо знает нашу небольшую компашку. Он уже дважды приглашал меня на свидание, но я все время говорю ему 'нет'.

- Что такое, Поло? - спрашиваю я с улыбкой.

Он ненавидит свое прозвище.

- Очень смешно. Меня просили передать тебе это, - говорит он, протягивая мне клочок бумаги.

- Оооой, тайный поклонник! - восклицает Клаудиа.

Мы с Марко оба краснеем, но из нас двоих только он может позволить себе роскошь удалиться, выйдя из неловкой ситуации.

- Ты идиотка, ты в курсе? - говорю я Клаудии, но та только улыбается.

Развернув записку, и прочитав буквально одну строчку, я понимаю, от кого она.

"Не могу представить, что ты, должно быть, думаешь обо мне..."

Я встаю так резко, что опрокидываю кувшин сангрии, который разбивается об пол. Мое сердце начинает отбивать лихорадочный, но такой знакомый ритм. Клаудиа подрывается с места, пытаясь обратить на себя мое внимание, но я слишком занята, оглядывая окружающих нас людей в поисках НЕГО. Он где-то здесь. Он здесь! Но я его не вижу и мне хочется кричать. Я не могу снова потерять его. Не могу! На мои глаза уже набегают слезы. Я опускаю взгляд в записку:

"И не ожидаю, что ты меня простила. И все же, из эгоизма, должен спросить - ты рада, что я заставил тебя тогда выйти из машины? Я оказался прав? Было ли все то, что ты испытывала ко мне результатом моего манипулирования? Если это так, то, пожалуйста, знай, что мне очень жаль. И что я больше НИКОГДА тебя не побеспокою. Клянусь, у тебя никогда не будет причин снова меня бояться. Но если я был неправ, и ты до сих пор что-то ко мне испытываешь... встретишься со мной? Сегодня, на Пасео-де-Колон, возле башни Сан-Себастьян, в 20:00.

- К".

- Мне нужно идти, Клаудиа, - бормочу я.

- Подожди?! Что случилось? Поговори со мной, София, - кричит Клаудиа мне вслед.

Но я уже прошла половину здания.

По пути, я оглядываюсь по сторонам. Неужели он за мной наблюдает? Неужели это, и правда, он? Стоит ли мне звонить Риду? Это могла быть ловушка, но я так не думаю. Только Калеб мог знать о нашем последнем разговоре. Это он. Я чувствую это своим гребаным нутром.

К тому моменту, как я добираюсь до своей квартиры, я вся в слезах. Я смотрю на часы - всего лишь 16:00. У меня еще четыре часа.

Я ждала целый, мать его, год, но эти четыре часа станут настоящим мучением.

Эпилог

Джеймс с трудом сглотнул, вчитываясь в слова на экране.

“И пока я шла, я физически ощущала на себе его взгляд так, как я всегда его чувствовала. Слезы беззастенчиво лились по моему лицу, но я их не вытирала. Я заслужила эти слезы, и оставляла их, как символ всего того, через что я прошла. Они олицетворяли боль, которую я выстрадала, любовь, которую я испытывала, и океан потери, который опустошил мою душу. Я, наконец-то, научилась подчиняться, поэтому больше не оборачивалась”.

Конец

София написала очень трагичную историю, но, тем не менее, она была о любви. Она проявила к Джеймсу великодушие, описав образ лучшего человека, нежели он был на самом деле.

София работала неделями, уединившись в своей маленькой комнатке на верхнем этаже. Джеймсу вход туда был воспрещен, и хотя ему это не нравилось, он уважал ее желания. Теперь он уважал все ее желания.

Несколько часов назад, она залетела в кухню, и обернула свои руки вокруг него.

- Почему ты улыбаешься, Котенок? Ты, наконец-то, закончила? - спросил Джеймс.

- Да! Закончила, - ответила она, за чем последовал короткий танец.

София сразу же потащила его наверх и усадила перед своим ноутбуком, чтобы он начал читать. В этой комнате был только один стул, поэтому опустившись на пол, она положила свою голову ему на колени. Читая, он гладил Софию по волосам.

Джеймс боялся знакомиться с повествованием от ее лица, но он был рад пройти через это и узнать, насколько хорошо она все помнила. Она любила его - в этом он был уверен, и хотя все еще сомневался в заслуженности ее чувств, но они делали его счастливым.

Джеймс еще раз посмотрел на спящую фигурку Софии, и, не имея сил сдержаться, смахнул ее волосы с лица и убрал за ушко. Ее рот был приоткрыт, и он был уверен, что при таком раскладе она намочит его своей слюной, но это было неважно. София была самым прекрасным созданием, которое он когда-либо видел.

Он не мог не прикасаться к ней. Джеймс обожал тихие звуки, издаваемые ею во время подобных ласк. Он не заслуживал ее. Никогда не заслуживал.

Но к настоящему времени, София была с ним уже более года, и втайне он всегда боялся того, что она устанет от него и решит уйти. Она часто говорила Джеймсу о том, что любит его, и каждый раз эти слова вонзались ему в самое сердце. Он не заслуживал ее любви. И он не мог притворяться, что считает иначе.

Узнав о том, что София писала их историю, он попытался помочь ей всем, чем только мог. В равной степени это было его детище, так же, как и ее. Джеймсу нужно было увидеть это черным по белому - боль, которую он ей причинил, монстра, которым он был. Он ни за что не хотел об этом забывать, чтобы больше никогда не позволить себе стать таким же.

С того вечера, как София встретилась с ним на Пасео, с того самого вечера, когда он решил оставить все позади и влиться в типичное общество, в нем изменилось очень многое. Оказавшись подальше от ужасов своего детства, от крови и мести, он был просто... Джеймсом.

Первое время, он не мог понять, что ему с собой делать. Вокруг него кипела реальная жизнь, но он был всего лишь наблюдателем. Что он знал о встречах с друзьями в кафе? Или о покупке продуктов питания? Тем не менее, ночами, когда он не мог уснуть, потому как внезапно мир казался ему слишком большим... рядом с ним оказывалась София.

Всякий раз, когда он думал о том, чтобы сбежать и вернуться к той жизни, которую знал, он вспоминал о том дне, когда передал ей записку. Тогда разрыдавшись, София выбежала из кафе. Джеймс думал, что она обратится в ФБР, и был готов отправиться в тюрьму, как только они встретятся на Пасео. Но вместо этого, она пришла, чтобы остаться с ним.

Она стояла, как богиня среди простых людей. Ее волосы струились по ее спине мягкими волнами, изредка растрепываясь морским бризом. На ней было черное платье, обтягивающее грудь и открывающее спину, а также туфли на невероятном каблуке. Такую высоту шпилек можно было посчитать опасной, учитывая мощеные улицы. Софии хотелось показать ему, что она стала взрослой женщиной и уже его не боялась.

Он пошел к ней навстречу через площадь. Он нервничал. На нем были джинсы и черный кашемировый свитер. Его рукава были закатаны до локтей. Джеймс хотел, чтобы она знала, как он изменился. Он больше не причинит ей боль.

Когда он подходил, София стояла к нему спиной, но неожиданно ветерок затих, и она обернулась, услышав приближающиеся шаги.

Не было никаких слов. Он просто оказался перед ней, с засунутыми в карманы руками. На мгновение ее дыхание сбилось, но она не сводила с него глаз. София встала ближе, и Джеймс чуть было не отступил назад, однако он этого не сделал.

Внезапно она оказалась слишком близко, и не справившись с собой, он вдохнул ее запах и закрыл свои глаза. Прикоснувшись к его свитеру, она потянула Джеймса к себе. Его голова пошла кругом. София поцеловала его… и этим все было сказано.

Джеймс переехал в Барселону, поэтому она могла продолжать свою учебу в университете. Они ни разу не говорили о прошлом. А когда люди спрашивали их о том, как они познакомились, София быстро перехватывала вопрос и отвечала, что они встретились на Пасео-де-Колон.

• Предыдущая
• 97/98
• Следующая