Весна Геликонии - Олдисс Брайан Уилсон - Страница 93

• Предыдущая
• 93/100
• Следующая

— Я отведу вас в Олдорандо. Там безопасно. Наш город очень красив и заменит своими гейзерами и горячими ключами. Свистун произведет на тебя впечатление. Ты будешь восхищена всем, что увидишь.

— Я не собираюсь ничем восхищаться, — грубо ответила она и тут же, как бы сожалея о своей грубости, она примирительным тоном спросила, как его зовут.

— Пошли быстрее, скоро закат, — поторопил их Скитошерил. — Вы оба поедете на йелках. Хоксни я не достал. А этот разведчик поедет с нами. Он получил приказ быть безжалостным в случае чего.

— Да, в случае чего, — заметил разведчик из-под капюшона.

Когда Фреир опустился за горизонт, они тронулись в путь. Их было шестеро и семь йелков — один вез груз. Они проехали мимо часовых через западные ворота без неприятностей. Часовые просто не обратили на них внимания.

Отряд поехал по следам армии кзана, по земле, истоптанной тысячами ног и копыт.

Лэйнтал Эй ехал впереди. Он не обращал внимания на неудобное седло. Тяжесть лежала на его сердце. Он все время думал о том, что дикая армия фагоров едет впереди, и несомненно чудовища направляются в Эмбруддок. Хотя неизвестно, какова их цель. Ему хотелось скакать вперед как можно быстрее, обогнать армию фагоров, предупредить город. Он машинально пришпоривал своего йелка.

Ойра и ее блестящие глаза символизировали для него самое дорогое в этом городе. Теперь он уже не сожалел о своем долгом отсутствии, так как именно оно помогло ему понять себя, понять ее. Он понял теперь, что она правильно говорила о его незрелости, о его зависимости от других людей. Она хотела сделать его лучше, сильнее, мужественнее. Когда он вернется, Ойра увидит, что он сумел стать мужчиной. Если, конечно, он прибудет не поздно.

Они въехали в сумрачный лес, погруженный в золотистый туман. Деревья в лесу были еще совсем молодыми. Их кроны были не выше голов всадников. Тени двигались рядом. Узкая тропа протогностиков вела на восток, повинуясь каким-то своим таинственным октавам.

Лэйнтал Эй выпрямился в седле и оглянулся назад на спутников. Разведчик и Аоз Рун ехали сразу следом за ним. Они были едва различимы в полумраке. Голова Аоз Руна была наклонена на грудь. Он казался сломленным и безжизненным. За ними ехала служанка и йелк с грузом. Замыкали Скитошерил и его жена. Лица их были в тени серых капюшонов. Взгляд Лэйнтала Эй скользнул по бледному лицу женщины. Глаза ее блестели, но были какими-то застывшими, и это испугало Лэйнтала Эй. Может, смерть заглянула в ее глаза?

Снова он пришпорил своего ленивого йелка, заставляя его быстрее двигаться вперед, навстречу опасности.

Тишина царила в Олдорандо. На улицах было совсем немного народа. А те, кто находился на улице, были в масках. Для этой цели лучше всего подходили маски из трав. Они отгоняли болезнь, мух, дыхание зараженных.

Высоко в небе висели два светила, почти касаясь друг друга. Они смотрели вниз как два горящих глаза. Люди города ждали. Все, что можно было сделать, было сделано. Теперь оставалось только ждать.

Вирус перемещался от одного городского квартала к другому. Когда он косил людей в одном квартале, люди остальных кварталов могли вздохнуть спокойно. Однако никто не мог гарантировать, что если в следующее мгновение болезнь не поразит его самого, то не может поразить его близких, соседей, знакомых.

Тант Эйн, Фаралин Ферд — лейтенанты Эмбруддока, Райнил Лайан, мастер гильдии, Датка — лорд Западного Вельдта, сформировали Чрезвычайный Комитет, который управлял совместно с наиболее уважаемыми гражданами, такими, как Ма Скантиом. С помощью дополнительного отряда, сформированного из пилигримов, оставшихся в городе, тэйкеров, проповедующих твердые моральные устои, были выработаны законы борьбы с болезнью и защиты от ее распространения. Эти законы неуклонно проводились в жизнь с помощью специального контингента полиции.

На каждой улице были вывешены объявления, предупреждающие о строгих мерах наказания за укрытие трупов, за грабежи в домах умерших. Приговор был один — укус фагора — самое строгое и страшное наказание, какое мог придумать примитивный ум человека той эпохи. За городом тоже были вывешены объявления для вновь прибывающих, что в городе болезнь. Однако те немногие, которые прибывали сюда, были настолько вымотаны и истощены, что не обращали внимания на это и входили в город. К тому же было весьма сомнительно, что эти объявления могли остановить тех, кто приходил в город с враждебными намерениями.

В Олдорандо появились первые телеги — грубые сооружения, в которые была запряжена пара хоксни. Они регулярно ездили по улицам, перевозя скорбный груз — многочисленные трупы. Их забирали из домов, находили на улицах. Некоторых выбрасывали из верхних этажей башен. Даже те, кого при жизни любили, обожали, после смерти внушали страх и омерзение. Поэтому отношение к трупам было самое непочтительное.

Хотя причина лихорадки так и не была понятна, существовало множество теорий на этот счет. Однако все знали, что болезнь заразна, а некоторые полагали, что даже взгляд на труп может вызвать болезнь у здорового.

Но все сходились в одном: единственная очистительная сила — это огонь. Трупы надо сжигать. Их на телегах вывозили за город и бросали в костер, который не угасал ни днем, ни ночью. Запах горелого, черный дым струившийся по улицам постоянно напоминали жителям города о бренности их существования. Люди были в постоянном напряжении, и некоторые не выдерживали, кончали жизнь самоубийством.

Однако многие уже верили, что пик болезни прошел, худшее позади. И это была надежда. Ведь на улицах появилось много людей, неестественно тощих, слабых, которые пережили болезнь. Среди них была и Ойра.

Она упала на улице. Рол Сакиль подобрала ее и стала заботиться о ней. Ойра корчилась от боли. Болезнь выгибала все ее тело. Дол со слезами смотрела на это, боясь, что заболеет сама. Но несмотря на все прогнозы, она не заболела. Она осталась жива и своими глазами видела, как мучительно пробирается Ойра сквозь игольное ушко, становясь тощей, похожей на скелет. Единственная предосторожность со стороны Дол Сакиль была в том, что она отослала своего сына Растил Руна к мужу Амин Лим. Сейчас мальчик уже вернулся.

Обе женщины и ребенок проводили время дома. Ощущение ожидания — ожидания конца — было неприятным. Однако скуку и однообразие жизни всегда можно обмануть. Они играли с мальчиком в игры своего детства. Иногда и Ври присоединялась к ним, но она была слишком задумчива в эти дни. Она рассказывала женщинам о своей работе и что она хочет сделать. А однажды она разразилась страстной речью, в которой сообщила о своей связи с Райнил Лайаном, о котором никто до сих пор не мог сказать ничего хорошего. Эта связь была мучительной для нее. Когда Райнил Лайан отсутствовал, Ври ненавидела его, но когда он появлялся, Ври неотвратимо тянуло к нему.

— Мы все прошли через это, Ври, — сказала Дол. — Только ты занялась этим слишком поздно, поэтому ощущения у тебя сильнее.

— А у меня больше нет желаний, — спокойно сказала Ойра. — Они ушли от меня. Я очень хочу, чтобы они вернулись. Может они вернутся, когда вернется Лэйнтал Эй. — Она посмотрела в окно на голубое небо.

— Но я так подавлена, — сказала Ври, не желая отклоняться от своей печальной цели. — Я не могу быть спокойной, как раньше. Я больше не знаю себя.

Ври ничего не сказала о Датке, и остальные женщины не стали ее спрашивать. Может, ее любовь проистекала бы более спокойно, если бы не чувство вины перед Даткой. Он ведь не только мучил ее совесть, он постоянно следил за нею. Она боялась, что это может плохо кончиться, и легко убедила нервничающего Райнил Лайана, что им нужно иметь тайную комнату для свиданий. Там она и ее любовник предавались любви, когда весь город пребывал в ужасе, и в открытые окна доносился только скрип колес погребальной телеги.

Райнил Лайан хотел закрыть окно, но Ври не позволила.

— Пусть, — умоляла она. — Пусть открыты. Забудь обо всем, забудь о городе, о болезни, обо всем, что тревожит тебя.

• Предыдущая
• 93/100
• Следующая