Конан и Врата Вечности - Олдмен Андре - Страница 19

• Предыдущая
• 19/19

– Все твои предостережения вызваны одним желанием – завладеть моей женщиной!

– Да, и я это сделаю, даже если вынужден буду принудить тебя соблюдать клятву силой!

– Ты принудишь меня?! – возопил Дастан, дав наконец волю гневу. – Ты, ничтожный старик, которого я освободил из застенков! Такова твоя благодарность, проклятый фокусник! С каких это пор бродяга, земной червь смеет восставать против своего повелителя?!

– Ты – мой повелитель? – прервал его стигиец, заходясь еще более диким смехом. – А давно ли грязный наемник считает себя способным бороться с могуществом человека, ведающего тайны стигийской магии? Это ты – червь под моими ногами! Отныне я лишаю тебя своего покровительства. Дамбаллах-гард-осса-манту!

Не успел волшебник произнести эти слова, как на вершине башни, высившейся над скалой, что-то оглушительно треснуло и сверху посыпались осколки бронзовых досок. Магическое войско стигийца распалось в прах.

– Убей его, Махра! – выкрикнул Дастан срывающимся голосом.

Немой телохранитель сунул руку за пазуху, но, прежде чем он успел извлечь хассак, чернокнижник поднял посох, ослепительная искра сорвалась с его наконечника и ударила в грудь шемита, обратив несчастного в горстку пепла. Конан не стал больше медлить. Резким движением он вырвал из цепких пальцев стигийца свиток, быстро сунул себе за пояс, потом ухватил обомлевшего мага поперек туловища и поднял над головой. Старик повис в воздухе, болтая руками и ногами…

– Я жду тебя, Конан! – раздался из-под арки голос Ганкуль, низкий и повелительный, и не было в нем больше и следа прежней напевной мелодичности.

– Пожалуй, я уступлю место старшему, – рявкнул в ответ киммериец и швырнул тело колдуна в ворота.

Ужасный вой, полный тоски и злобы, вырвался из-за врат, раздался грохот, словно рушились стены сотен крепостей, черный монолит треснул и стал рассыпаться. По земле побежали разломы, из которых ударило пламя…

… Конан и Дастан успели вскарабкаться по склону горы и теперь сидели на камнях, наблюдая, как меркнет подземный огонь в трещинах и оседает пыль, поднятая рухнувшими воротами.

– Проклятая баба, – ворчал немедиец, утирая пот с толстых щек. – Так она предала меня и хотела уйти в сады Иштар с тобой?

– Ты говоришь «проклятая баба», а еще недавно готов был положить к ее ногам все золото мира и самую жизнь свою, – усмехнулся варвар, разглядывая стигийский свиток.

Пергамент был ветхим, осыпавшимся по краям, и знаки, покрывавшие его, если смотреть на них долго, вызывали головокружение и легкую тошноту.

– Она просто лишила меня разума, – сказал Дастан. – Сейчас, как ее вспомню, так мороз по коже. Чем только делал бодейский губернатор свою дочь?

– Думаю, бодейский губернатор даже не подозревает о существовании нашей с тобой знакомой. Она – гиперборейская колдунья…

И Конан коротко пересказал немедийцу то, что узнал сегодня утром, не умолчав и о предложении стать повелителем мира.

– Не понимаю, – сказал Дастан, выслушав варвара, – отчего ты отказался? Ты что, так предан своей Жазмине?

Киммериец хмыкнул.

– Я лишь исполнил то, что обещал дэви Вендии. Проник в Эль-Мехем, поступил к тебе на службу (для того и отпускал Бравгарда), разгадал тайну твоей непобедимости и уничтожил ее причину. Ну, не я уничтожил, а маг, но это все равно. Теперь вендийцы могут снова задарма пить целебную воду.

Дастан задумчиво почесал бороду.

– Я должен бы тебя убить, но отчего-то мне не хочется этого делать. Ты мне нравишься, киммериец. Словно пелена упала с глаз, когда исчезла ведьма. И все же объясни – отчего ты отказался от предложения гиперборейки и не ушел с ней?

– Видишь ли, – сказал Конан, доставая из сумки хрустальный шар, – есть у меня вот эта штука, которая показывает истинный облик всего сущего. Прежде чем мехемцы пошли на штурм дворца, я успел разглядеть через нее «прекрасное создание» поближе.

– И что ты увидел?

– Лучше тебе не знать, с кем ты собирался провести остаток вечности. Знаешь, что я думаю, немедиец? Я думаю, что лучше видеть женщину такой, какой она хочет казаться. И пусть все остается, как есть: колдунья сидит в очарованных садах под присмотром Иштар, а земные красавицы всегда радуют нас своими прелестями.

Высказав столь глубокие умозаключения, варвар размахнулся и швырнул свиток Сета и хрустальный шар в тлеющую внизу расщелину.

– Правильно, – одобрил Дастан, – всяким магическим штукам место в Нижнем Мире. Куда теперь думаешь податься, киммериец? В Айодхью?

– Нет, брат, жара мне порядком надоела. Да и мыслю, что Жазмина тоже не прочь упрятать меня в свои «очарованные кущи». А это скучно, согласись, немедиец. Хочу податься в Коф и подороже продать свой меч принцу Альмурику.

– Пожалуй, я отправлюсь с тобой, – сказал Дастан, – если ты не против.

– Не против, Лис. Интересно, уцелели ли наши лошади?

Кони оказались невредимы, не пострадало и жилище мага в недрах скалы. Варвара и немедийца встретили испуганные невольницы.

– Я освобождаю вас властью шахсара, – объявил им Дастан, – отныне вы свободны и можете идти куда захотите.

– И наберите столько добра, сколько сможете унести, – добавил Конан, – мы же возьмем лишь несколько монет на дорожные расходы. Я не хочу марать руки о золото, к которому прикасался колдун.

Варвар не стал марать руки. Он всегда носил в сумке перчатки с шипами, очень полезные в кулачной драке. На сей раз они пригодились для гораздо более мирного занятия: чтобы наполнить мешки.

Вскоре облако пыли скрыло двух всадников, спешивших покинуть место, еще долго после описанных событий считавшееся среди мехемцев дурным и опасным.

Говорят, что какой-то пастух, бродя многие годы спустя возле опустевшего и полуосыпавшегося жилища колдуна, обнаружил в скалах трещину, из которой пробивался неясный свет. Приникнув к щели, он увидел прекрасный сад, фонтан, широкое ложе, стоящее в тени персиковых деревьев, и двух обитателей таинственного места.

Зрелище так понравилось пастуху, что он ходит туда до сих пор. И каждый раз, подсматривая сквозь расщелину, видит одну и ту же картину: горбоносую старуху, раскинувшуюся на богатых подушках, и бледного седобородого старика, сидящего у ее ног и перебирающего костлявыми пальцами серебряные струны эльуда.

Иногда старуха на что-то гневается и колотит старика длинным посохом, покрытым таинственными знаками.

И так будет длиться целую вечность – пока существуют зачарованные сады Иштар.

• Предыдущая
• 19/19