Дело чести - Олдридж Джеймс - Страница 21

• Предыдущая
• 21/128
• Следующая

У Мелласа были тонкие усики, красивый овал лица, густая шевелюра, затенявшая лоб; его мундир был самым чистым и аккуратным во всем городе, и все заговаривали с ним.

Квейль думал о Елене. Если это именно тот городок, то она уже здесь. Не стоит думать и гадать, тот или не тот. Какая-то внутренняя уверенность говорила ему, что тот. Янина… Янина… Меллас произносил это название точь-в-точь как Елена. Да, это тот городок, куда собиралась Елена. Мы не виделись неделю. Пожалуй, она уже здесь — на пункте первой помощи. Да, так назывался госпиталь, и так назывался город. Мне действительно повезло. Нет смысла расспрашивать в гостинице. Ни к чему. Все и так ясно. Я уверен, что это тот городок.

Было очень приятно опять почувствовать вкус мяса и яичницы с капустой. Греки готовят свои блюда немножко дольше, чем англичане, но блюда были вкусные.

Появился Тэп, приобретший свежий вид после ванны. Вторую очередь занял Квейль.

Приняв ванну, он опять спустился в ресторан и спросил Мелласа, где находится пункт первой помощи.

— Тут их сотни, — сказал Меллас.

— Но где главный? — спросил Квейль.

— При госпитале, надо полагать, — сказал Меллас. Он объяснил Квейлю, что госпиталь находится в конце улицы, — единственное здание на холме.

Квейль отправился в госпиталь. В приемной девушки засуетились при виде английской, формы. Девушек — медицинских сестер и разных других — было много. Квейль спросил у одной из них, сидевшей за канцелярским столом, где находится пункт первой помощи. Она смущенно пожала плечами, потом тронула его за рукав и повела по коридору. У одной из дверей она остановилась и постучала. В комнате сидела за столом пожилая женщина. Девушка сказала: «Инглизи», — женщина поднялась.

— Здравствуйте, — сказала она по-английски.

— Это пункт первой помощи? — спросил Квейль. — Здравствуйте.

— Нет. Я старшая сестра. Это — госпиталь.

— Простите меня, сестра, — сказал Квейль. — Мне нужен пункт первой помощи.

— У нас такого нет, — сказала она и улыбнулась.

— Тогда извините. А мне сказали — есть.

— Обратитесь в канцелярию. Туда все обращаются.

— Да, правильно, — сказал Квейль. — Благодарю вас. Там я и выясню.

— А что вы хотите? Может быть, я могу вам помочь? — сказала сестра.

— Спасибо, не стоит беспокоиться. Мне надо навести справку — вот и все, — ответил Квейль.

— Вы разыскиваете раненого?

— Нет.

Он чувствовал себя неловко, сестра проявляла слишком большую внимательность.

— Так что же тогда?

Она села.

— Я ищу свою хорошую знакомую, которая должна была прибыть сюда.

— Ах так! — сестра пристально посмотрела на него. Квейль твердо встретил ее взгляд. — Как ее зовут? — спросила она.

— Элен Стангу. — Он произнес ее имя по-английски. — Не знаю, приехала она или еще нет?

Сестра взяла телефонную трубку и кому-то что-то сказала.

— Сейчас мы узнаем. Вы посидите. Вы летчик? — спросила она.

— Да.

— Вы прибыли сюда, чтобы не подпускать итальянцев к нашему городу?

— До известной степени, — ответил Квейль замявшись.

Вошла девочка с подносом, похожим на чашу весов, и подала Квейлю чашечку турецкого кофе. Такую же чашечку она подала сестре, сестра протянула ей монету, и она вышла. Позвонил телефон, сестра поговорила с кем-то по-гречески, потом обратилась к Квейлю и улыбнулась:

— Ваша барышня еще не приехала. Она приедет завтра или послезавтра. Мы любим англичан. Байрона мы сделали нашим патриотом. Он наш национальный герой. Барышня, которую вы ищете, занимается политикой?

— Она — нет. Ее родные — да.

— Это хорошо. Каждый грек от природы — поэт и диктатор. Тот не грек, кто не чувствует такого призвания. Женщины — другое дело.

— Она тоже живо интересуется политикой, — сказал Квейль.

— Значит, настоящая гречанка.

Разговаривая, сестра пила кофе, дуя в чашечку, чтобы остудить горячий напиток. Руки она вытирала о халат, как делают женщины на кухне. Квейль встал:

— Благодарю вас, сестра. И за кофе тоже. Я зайду завтра узнать, не приехала ли Элен.

— Заходите ко мне оба. Очень хорошо, что вы разной крови. Вы собираетесь на ней жениться?

— Я знаю ее еще очень мало, — сказал Квейль.

— Это ничего не значит. Если чувство есть, оно есть. Если вам не надо подхлестывать себя, значит, пора жениться. Хотя тут может возникнуть проблема, если женщина интересуется политикой.

— Да, — неопределенно процедил Квейль.

— Она изменит свои взгляды под вашим влиянием, — сказала сестра, — или вы измените ваши.

— Или мы совсем не будем менять наши взгляды, — сказал он и рассмеялся. Ему нравилась эта женщина.

— Такой постоянности вы не найдете, особенно у гречанки, интересующейся политикой.

— Ладно, я приду завтра, сестра. Тогда подробно потолкуем о политике.

Она рассмеялась:

— Хорошо. А вы не допускайте сюда итальянцев.

— Я поговорю об этом с командиром эскадрильи. До свидания.

— До свидания, мой инглизи… До свидания!

Квейль вернулся в ресторан. Летчики еще сидели за столиком. Они сообщили ему о начавшемся наступлении англичан. Новость была передана по радио. Англичане продвинулись вперед от Мерса-Матру и заняли Соллум. Захвачено в плен двадцать тысяч итальянцев.

— Вот теперь мы что-то делаем, — сказал Тэп. Все были очень взволнованы известием.

— Не знаю, как это нам удалось, — заметил Ричардсон.

Ричардсон отнесся к сообщению скептически. И Квейль тоже. У англичан не было достаточного количества войск, чтобы начать какое бы то ни было наступление. Наблюдая обе стороны с воздуха, можно было получить некоторое представление о численности войск и их снаряжении. Английская армия уступала противнику и в том, и в другом отношении. Но Хикки заявил, что сообщение подтверждается штабом.

— Пожалуй, многие вернутся на старые места, — высказал предположение Брюер.

— Только не мы, — отрезал Тэп. — Мы останемся здесь до скончания века. Будем одни драться со всем итальянским воздушным флотом. И с итальянской армией тоже. Мы должны остановить ее наступление и погнать назад.

— Довольно, Тэп, — сказал Хикки: Меллас прислушивался.

• Предыдущая
• 21/128
• Следующая