Гибкий график катастроф - Георгиева Инна Александровна - Страница 100

• Предыдущая
• 100/103
• Следующая

Она все еще пребывала в легком ступоре, когда я завела ее в квартиру.

— Я верну этого засранца! — повторяла таким тоном, словно Богдан был крепостью, которую она собиралась завоевать.

Я мягко улыбнулась.

— Конечно, вернешь, — ответила, нисколько не сомневаясь в своих словах. — Но сейчас тебе нужно успокоиться. Будешь ромашковый чай?

На меня подняли язвительный взгляд.

— Чай с ромашкой? Ты издеваешься? Тащи водку из холодильника!

Со вздохом покачала головой:

— А может, не надо? Алкоголь не решает проблемы…

— Значит, ты не так его пьешь! — отрезала Полина, и мне ничего не оставалось, как поставить на стол початую бутылку, две невысокие стопки и пакет яблочного сока (судя по дате на упаковке, в нем тоже было градусов тринадцать). Готесса изогнула бровь:

— Сок можешь убрать. И вторую стопку тоже.

Я в недоумении подняла на нее глаза, и Поля объяснила:

— Напиться я могу и в одиночестве. Тем более, собутыльник из тебя откровенно паршивенький, признай это.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — уточнила с удивлением, и тут подруга ухмыльнулась. Да с таким коварством, что мне стало не по себе.

— Не просто ушла! А вернулась домой и приступила к ответственной и чрезвычайно важной миссии.

Ой, что-то мне не понравилось, как это звучало.

— Только не говори, что я должна следить за Богданом, — попросила с надеждой.

Подруга хохотнула:

— А мне не нужно это говорить! Во-первых, ты и так все понимаешь, а во-вторых, и так это сделаешь. Я ведь многого не прошу: только знать, как он относится к нашему расставанию, сильно ли злится, думает ли о примирении. Нет ли у него другой!

Последнее слово она произнесла настолько откровенно угрожающим тоном, что я сразу посочувствовала бедной девушке. Да и вообще любой девушке, которая в ближайшее время рискнет обратить внимание на Богдана. С другой стороны, я была почти на сто процентов уверена, что никакой новой подружки у Соколова не появилось. Во-первых: когда бы он успел? А во-вторых, Полине вовсе не нужны соперницы, чтобы парню захотелось от нее сбежать.

Но вслух этого я, конечно, говорить не стала. Просто пожелала удачи и приятного аппетита, на что меня послали в сад и заявили, что закусывают только слабаки. А герои типа нее пьют много, молча и не особо заботясь о потенциальном похмелье. И вообще — не пора бы мне к маме, рассказать об успехах «миссии». Ну и заодно узнать, не успокоился ли Богдан и нет ли у него планов на завтрашний вечер.

Так я и уехала, в шоке от происходящего, но будучи твердо уверена, что сегодня меня уже ни один Соколов не удивит. Как же я ошибалась!

Знаете, кто встретил меня на пороге особняка? Нет, не Александр, готовый помочь с сумками! Егор! Причем он и до нашего отъезда был, мягко говоря, взбудоражен, а сейчас вообще светился, как ребенок в канун Рождества. Я опомниться не успела, как рюкзак был сорван с моей спины, а я сама — подхвачена под руку и буквально потащена на буксире к себе на третий этаж.

— Егорушка, у тебя все в порядке? — спросила, немножко страшась услышать честный ответ.

Брат закивал:

— Даже лучше, чем можно представить! Ева, у меня все просто отлично!

«Мне бы твои таблетки», — пронеслось в голове, но тут брат добавил:

— А ты поможешь сделать так, чтобы стало еще лучше! — И я поняла, что в полной мере порадоваться за него уже не смогу. Ибо не люблю тех, кто строит свое счастье за мой счет, а уж тем более, если этот «кто-то» — Егор. Помню, когда в последний раз он попросил меня о помощи, я едва не выгнала из дома Наташку Игнатову, что, учитывая, ее отношение с другими членами семьи, поставило бы жирный крест на моей положительной репутации. Потому я аккуратно вытянула руку из Егорушкиных клешней и подозрительно уточнила:

— И чего же ты от меня хочешь, о коварный интриган?

На мгновение взгляд брата стал обиженно-оскорбленным, но я не повелась, и, тяжко вздохнув, он ответил:

— Наташка возвращается в город.

Ох ты ж блин!

— А от меня-то ты чего ждешь? — спросила уже почти с отчаянием.

Егор закатил глаза:

— Ты же не дослушала! — Он толкнул дверь моей спальни, галантно пропустил меня вперед и только потом вошел сам. Поставил рюкзак у кровати и оседлал стул. Похоже, разговор грозил затянуться.

Я мысленно вздохнула и опустилась в кресло.

— Тогда закончи мысль, — предложила, чувствуя, как сама затягиваю у себя на шее удавку.

Братец улыбнулся:

— Итак! Я долго к этому шел, но сумел-таки убедить отца Наташки в том, что закончить образование она может и в нашей стране.

— То есть, — нахмурилась я и попыталась уточнить, — благодаря тебе ей придется вернуться из солнечной Калифорнии, бросив друзей и семью, в наш чудный снежный город, чтобы продолжить обучение в местном вузе?

— Именно так! — воодушевленно кивнул он. — Мне повезло: ее отец — патриот и считает наше образование лучшим образованием в мире.

— А чего же он тогда ее в Америку отправил? — недоверчиво изогнула бровь.

— Боялся оставлять дочь здесь одну! — убежденно ответил братец. — Несколько лет назад он вынужден был переехать в интересах бизнеса и забрал с собою семью. Но всего пять ужинов со мной, и Вадим Степанович поверил, что его ребенок уже достаточно взрослый, а я — абсолютно благонадежный молодой челове…

— И не стыдно было его так обманывать? — перебила с кривой ухмылкой, но Егор не обратил внимания и продолжил почти без запинки:

— А потому в будущем году Наташа будет учиться здесь, — закончил свою речь. — И документы приедет подавать уже в следующем месяце.

— Ну, а от меня-то ты чего хочешь? — в третий раз, уже с нажимом, спросила я.

Братец вскочил на ноги, подбежал к окну, внимательно посмотрел вдаль и выдал:

— Мы с Вадимом Степановичем договорились, что первое время Наташа поживет у нас. Пока не найдет квартиру и не обустроится. Так вот, я хочу, чтобы она осталась у нас навсегда.

Секунд пять, наверное, я подбирала нужные слова, потом склонила голову набок и твердо ответила:

— Я не буду участвовать в похищении человека.

— Что ты, Ева! — возмутился Егор. — Я не говорю о похищении. Просто помоги сделать так, чтобы она сама не захотела уходить!

Клянусь: не была бы я уверена, что он не знает моей ведьмовской сущности, решила бы, что он просит ее зачаровать.

— Может, я, конечно, ошибаюсь, — проворчала, потирая пальцами лоб, — но ее желание остаться зависит только от тебя. Как я-то могу на нее повлиять?

— О, ты не знаешь Наташу! — с отчаянием воскликнул Егор. — Вы, женщины, в большинстве своем простые, как двери в туалет: пара комплиментов, два букета, романтический ужин — вот и вся наука соблазнения. Для самых стойких к букету можно приложить духи — этого достаточно. Но только не для нее! Никогда не могу понять, о чем она думает и чего ждет. Но ты, Ева, совсем другое дело! Ты ведь тоже женщина! Ты видишь то, чего не дано мне. Если у кого и есть шанс с ней подружиться и выяснить, как пробиться к ее сердцу, — так это у тебя. Женщины ведь общаются. Делятся секретами, переживаниями, страхами и предпочтениями. Мне Наташка в них ни за что не признается. Но моей маленькой сестренке-шпионке — еще как.

Я крякнула от неожиданности: они, блин, что, сговорились?! Еще пару таких милых «комплиментов», и мне иначе чем «Моргалис. Ева Моргалис» представляться будет не комильфо. На всякий случай даже коснулась бицепса: может, там уже рельеф как у Дэниела Крэйга, потому меня в Бонды и записывают все кому не лень?

— Во-первых, спасибо за «двери», — закашлялась, прочищая горло. — А во-вторых, ты всерьез считаешь, что это — хорошая идея?

— Я считаю, что это — лучшая идея, которая у меня есть, — категорично ответил Егор. — Может, звучит она и не слишком хорошо, но после провала на День Валентина это — мой последний шанс. Я столько раз пытался наладить с Наташкой отношения, но дальше постели дело не доходило, и я совсем…

Тут он споткнулся на полуслове и как-то притих: видимо, вспомнил, что я — его младшая сестра, с которой не стоит обсуждать такие подробности личной жизни.

• Предыдущая
• 100/103
• Следующая