На границе тучи ходят хмуро... - Кулаков Алексей Иванович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/91
• Следующая

Александр дремал с открытыми глазами в канцелярии и с успехом бы делал это и дальше, если бы не подошедший строевым шагом вестовой.

– Вашбродь!

Приняв с трудом задавленный зевок за злобную гримасу, солдат зачастил:

– Разрешите доложить, там два важных господина вами интересуются, просят подойти!

– Помедленнее и еще раз. Что за господа мною интересуются?

– Не могу знать!

– Куда подойти?

– У ворот ожидают, вашбродь!!!

Выглянув в боковое оконце, корнет полюбовался на «важных господ» и неслабо удивился. Бесспорно, вестовой не знал, кто к нему пожаловал. Он и сам с некоторым трудом опознал в первом важном господине собственного порученца. Как изменился еще недавно состоявший на государственной службе мастер – дорогая одежда, щегольская тросточка, золотые часы на цепочке и удивительное спокойствие создавали впечатление давно и уверенно преуспевающего человека.

«Да Греве по ходу все первое жалованье на смену имиджа пустил! Посмотрим, как он его отработал».

Рядом с оружейником, похожий на бедного родственника, терпеливо стоял невзрачного вида мужчинка. Для создания хорошего впечатления о себе Александр скользнул в транс и не спеша вышел из канцелярии – поздороваться с долгожданными гостями.

Некоторое время назад…

– Господин Греве, вы уверены, что нам не стоит повернуть обратно и расстаться добрыми приятелями? Признаться, все это похоже на неудачную шутку. Вы везете меня из Петербурга в это захолустье, говорите, что ваш доверитель – простой корнет, и при том упорно не желаете раскрыть мне суть вашего предложения!

– Наберитесь терпения, почтеннейший Вениамин Ильич. Я уверен, его сиятельство вскорости даст вам все необходимые пояснения. А вот и он.

Как только показался офицер, стряпчий стал замечать резкие перемены вокруг. Вытянулся по струнке и замер часовой на воротах, исчезли невесть куда праздно шатающиеся у казармы солдаты, а его спутник встрепенулся и стал приветливо улыбаться. Подошедший корнет заморозил бывалого юриста одним взглядом.

– Рад вашему благополучному возвращению, Валентин Иванович. Вы не представите мне вашего спутника?

– Взаимно, ваше сиятельство. Лунев, Вениамин Ильич, стряпчий.

– Так же рад нашему знакомству. Валентин Иванович, прошу вас проводить господина Лунева в мое скромное жилище, вскоре я присоединюсь к вам.

Всю дорогу стряпчий пришибленно молчал, изредка поглядывая на своего попутчика. Уже в квартире у него вырвался робкий вопрос:

– Вам не тяжело служить… его сиятельству?

Валентин Иванович, помедлив и зачем-то глянув на себя в небольшое зеркало на стене, довольно улыбнулся и ответил:

– Вы знаете, даже наоборот, легко и интересно.

– Простите, а он всегда так?

Стряпчий неопределенно покрутил в воздухе кистью руки и замолчал, не в силах подобрать подходящее определение.

– Такой тяжелый взгляд.

– Так, а чего же вы хотели? Как-никак князь из древнего рода, офицер, под пулями бывал не раз. Тут, батенька, граница всего в шести верстах, и на ней частенько постреливают.

– Нда-с.

Через два часа, сидя втроем за чаем:

– Итак, пожалуй, начнем разговор, господа? Вениамин Ильич, позвольте вначале полюбопытствовать, каков ваш опыт?

Терпеливо и внимательно выслушав длинный монолог стряпчего, Александр задал несколько уточняющих вопросов и довольно кивнул.

– Как я погляжу, у вас обширная практика, это хорошо. Я придумал и хочу получить привилей на две безусловно перспективные новинки. Первая называется «кронк» и является очень удобной и технологичной бутылочной крышкой.

Гость с интересом покрутил в руках экспериментальный образец, продолжая внимательно слушать князя. Второй образчик заинтересовал его еще больше – глянув на чертеж, стряпчий довольно быстро понял, как все действует, но так и не понял, для чего это предназначено.

– …сразу в двух вариантах – винтовая и поршневая. Эта вещица – назовем ее тюбик для помады, – думаю, просто необходима производителям женской косметики.

Что стряпчий, что Греве слушали хозяина апартаментов, не перебивая, и дружно прикидывали – какие барыши может принести привилегия на такие изобретения? По всему выходило, что патентовать придется не бесполезные умствования, а вещи денежные, пускай, и в неопределенной перспективе.

– …Германии, Франции и конечно же САСШ. Вот это и есть то, зачем я попросил Валентина Ивановича пригласить вас ко мне. Впрочем, возможно, вы пожелаете как минимум утроить свой будущий гонорар?

– Я весь внимание, ваше сиятельство!

– Сам по себе привилей в империи и патенты за границей денег не принесут. А вот продажа лицензий… Если вы возьмете на себя труд посетить крупнейших производителей и убедить кого-либо из них оформить таковую, то ваше вознаграждение составит десятую часть ренты.

– Прошу меня простить за возможно неуместный вопрос, но… А чем будет заниматься господин Греве?

«Уже жаба мучает, что ли?»

– Валентин Иванович, разумеется, тоже не останется в стороне от такого важного и нужного дела, но только в пределах империи. Да, едва не запамятовал. Я хочу зарегистрировать свою компанию и товарный знак. Но об этом, пожалуй, пока рановато говорить. Вы ведь еще не дали мне свой ответ? Или вам прежде необходимо немного поразмыслить?

– Да, ваше сиятельство, если вы позволите.

Проводив гостей, князь с облегчением выдохнул – вроде все правильно сделал? То, что стряпчий согласится, сомневаться не приходилось. Даже если он не захочет связываться с продвижением его «изобретений», то перед соблазном заработать по специальности и при этом прокатиться на чужие деньги по заграницам точно не устоит.

Клиент в бункере-узилище не то что дозрел, перезрел даже, встретив своего похитителя радостными всхлипами и толстенным сочинением на тему «Какой же я плохой человек, и почему по мне и папе рыдает горькими слезами каторга».

– Молодец. Будь хорошим мальчиком, и через четыре-пять дней мы с тобой попрощаемся.

– Вы… Вы меня не обманете?

– Ты бы такой же робкий был, когда девиц к сожительству склонял. Веди себя хорошо, и Богом клянусь, что отпущу тебя живым. Доволен?

По возвращении домой Александр надолго залез в наполненную натуральным кипятком бронзовую ванну (больше похожую на расплющенное ведро), где его мысли потекли лениво и обрывками:

«Скорей бы его спихнуть обратно к папочке. А к Соне сегодня не пойду, что я, железный, что ли? И так горничная уже охреневает, прихожу, как на работу. На полигон хочу, пострелять от души».

Проснувшись оттого, что вода в ванне совсем остыла, растерся до красноты накрахмаленным заботливой хозяйкой полотенцем (мягонькое такое, как среднеабразивная шкурка), подогрелся изрядно надоевшим коньяком и добил остатки позднего обеда-ужина. Сидя за столом, он в очередной раз выискивал слабые места в схеме действий по получению денег, когда от размышлений отвлек затопавший в соседней комнате денщик.

– Савва! Ты-то мне и нужен. Марыся твоя шить умеет?

– Так какая же баба с иголками да нитками не знакома, вашбродь?!

– Тогда пойдем к тебе, вернее, к ней – дело важное имеется.

Похорошевшая за прошедшее время вдовушка идею маскбалахона поняла и приняла моментально, клятвенно пообещав не спать и не есть, а пошить такой благодетелю за три дня. Заказав сразу два (в расчете и на Григория), он попросил сохранить изготовление очередной своей придумки в страшной секретности, потому как это есть самоновейшая военная тайна. Уже на улице он пояснил денщику настоящую (вернее, одну из многих) причину.

– Это я для охоты на несунов форму специальную придумал, чтобы поближе к ним подобраться можно было. Узнают раньше времени – опасаться начнут, стеречься.

– Ух, Александр Яковлевич! Ну и голова у вас! Сколько живу на свете, а ни разу о таком и не задумался! В службе-то оно куда как сподручнее было бы.

• Предыдущая
• 28/91
• Следующая