Кэтрин Эбдон и школа волшебников (СИ) - Танеева Селина "Люцина" - Страница 36

– Я его вижу.

Кэти очень обрадовала эта её способность. Правда, она вспомнила знакомую Нейла, которая видела снитч, но при этом боялась метлы. Но ведь у неё, Кэти, всё впереди. Сейчас она не сомневалась, что в конце концов всё уладится, и всё у неё получится. Она будет и летать, и превращать все эти иголки во всякие бесполезные вещи, и отработает множество самых сложных заклинаний, и станет самой замечательной волшебницей!

Как все и ожидали, матч закончился победой сборной Слизерина. Когда снитч в очередной раз совершил облёт стадиона, и, будто бы дразнясь, поплясал перед ловцом в зелёной мантии, тот наконец заметил золотистый шарик с крылышками и бросился за ним в погоню. Совершив эффектный облёт стадиона, слизеринец очень красиво схватил снитч и, сжимая его в кулаке, опустился на землю. Удачливого ловца окружила команда, болельщики на трибунах свистели и опять кричали: кто-то радовался победе своей команды, а кто-то, не смотря ни на что, всё же надеялся на победу Хаффлпафа и теперь криками выражал разочарование.

Сразу после игры Кэти, прихватив мольберт, отправилась в тот самый тупичок рядом с библиотекой, где приметила «живописную» стенку.

Кэти ещё раз внимательно рассмотрела стену, потрогала её, и стена понравилась ей ещё больше. Не раздумывая больше, она развела на своей палитре акварель и стала быстро покрывать бумагу краской. Ей пришлось повозиться, чтобы воспроизвести своеобразную фактуру грубо обработанного камня, передать тончайшие оттенки серого цвета. Трещина, проходящая через всю стену наискось, здорово оживила этюд.

Кэти осталась довольна результатом. И ей пришло в голову, что теперь неплохо бы написать картину и воспользоваться при этом стеной как фоном. Вот только фоном к чему? В крохотном помещении не было никого и ничего. В прошлый раз это её позабавило, а теперь Кэти подумала, что какая-нибудь уродливая кариатида или пыльная фигура в средневековых доспехах могла бы послужить неплохим объектом для изображения.

– Скучновато, тебе не кажется?

Кэти вздрогнула, чуть не выронив салфетку, которой вытирала руки, и повернулась – сквознячок, поднятый её резким движением, сдул знакомую фигуру в широком плаще к стене.

– Ой, сэр Николас, вы меня напугали!

– Извини, – сэр Николас сделал вид, что отряхивает камзол от несуществующей пыли. – Я говорю, у тебя красивая получилась картинка, только унылая какая-то.

Кэти, глядя на этюд, согласно кивнула. Она хотела сказать, что сама только что об этом размышляла, подняла голову и застыла с открытым ртом: полупрозрачная фигура сыра Николаса на фоне каменной стены – это ведь то, что нужно!

– Сэр Николас, – взволнованно сказала Кэти, – пожалуйста, позвольте нарисовать вас. Вы сможете немножко повисеть... – призрак обиженно дернулся, – я хотела сказать – попозировать мне? Пожалуйста! Вы так выразительно смотритесь на фоне этой стены! У меня никогда не было такой замечательной модели для портрета!

Сэр Николас был польщён. Он поправил свой призрачный шарф и скромно потупился.

Кэти очень обрадовалась, и пока сэр Николас не передумал, сразу же приступила к работе. Она не пользовалась белилами, поэтому изображение полупрозрачного силуэта представлялось особенно интересным. Требовалось сначала нанести фон – стену, а потом убрать излишки краски и тем самым наметить фигуру привидения.

Кэти успешно справилась с первым этапом. Теперь она ожидала, пока краска окончательно высохнет, чтобы прорисовать детали лица и костюма своей необычной модели. Если можно было говорить о «деталях» полупрозрачного, струящегося, постоянно меняющего очертания привидения.

– Мне долго ещё тут... висеть? – сварливо осведомился сэр Николас. – Он заметил, что Кэти уже не чиркает кисточкой по бумаге, а стоит и задумчиво разглядывает свою работу. – А то у меня шея... затекла. И ноги... как бы замёрзли.

Кэти рассмеялась.

– Потерпите, ещё совсем чуть-чуть осталось. Акварель – вообще самый быстрый вид живописи. Если б я писала, например, маслом, нам бы потребовалось много часов. А так... я потому и люблю акварель.

– Ты такая нетерпеливая, да?

– Наверное. Я... да, я нетерпеливая, хочу быстрого результата. Во всём!

– И как, получается?

– В живописи, кажется, да, получается. Мне нравится писать акварелью, и выходит вроде неплохо. А вот во всём остальном, – Кэти покачала головой, – не очень.

– В остальном?

– Ну, вот, например, я до сих пор не научилась летать на метле.

– Я тоже не умею летать на метле.

– А вы учились?

– Нет, не учился, даже в голову не приходило – летать на метле, – сэр Николас хмыкнул. – Подумать только: летать на метле!

– А я очень хочу научиться!

– Очень?

Кэти кивнула.

– Очень-очень?

– Очень-очень-очень!

– Если хочешь чего-нибудь очень сильно, значит этого добьёшься. Обязательно! Это я тебе говорю, Николас де Мимси-Порпингтон.

Кэти недоверчиво улыбнулась.

– Не веришь?

Кэти пожала плечами.

– Но мало ли чего я хочу? Может быть, я захочу луну с неба?

– Э, нет. Ты не путай самое свое жгучее желание, свою цель – и глупый каприз, пустые какие-нибудь мечты, – возразил сэр Николас. Он был необычайно серьёзен – Кэти не подозревала, что он может быть таким. – Потому что, если ты чего-то хочешь достичь – ты будешь прилагать все свои силы, ты будешь устремлена к своей заветной цели всем своим существом. И в результате весь мир вокруг проникнется твоим желанием и поможет в твоем стремлении.

Они замолчали. Кэти перебирала кисточки и думала о том, что сказал сэр Николас. Считать ли её попадание в Хогвартс подтверждением его словам? Нет, пожалуй. Она ведь именно мечтала об этом, и никаких усилий не прилагала. Здесь ей просто повезло.

А что же с метлой? Как тут полетишь, если не только метла, но даже собственная волшебная палочка тебя не слушается? Можно круглые сутки напролёт махать ею – но если нет способностей, то их нет. Кэти вздохнула.

– А вам удалось достичь какой-нибудь своей цели? Ну вот, чего вы желали больше всего?

– А как же! – сэр Николас приосанился. – Конечно.

– И что это было?

Сэр Николас на мгновение задумался, потом радостно улыбнулся и гордо заявил:

– Я отлично играл в крикет!

Кэти от неожиданности рассмеялась.

– Что тут смешного? Это, между прочим, было непросто.

– А я никогда не играла в крикет, – задумчиво сказала Кэти.

Сэр Николас удивился:

– Не играла в крикет?!

– А теперь я хочу научиться играть в квиддич.

Привидение недоумённо покачало головой.

– Не пора там ещё меня рисовать?

Кэти улыбнулась:

– Нет, ещё краски не высохли. Но уже немножко осталось. Сейчас.

– А можно, чтобы я был изображен на белоснежном коне, чтобы плащ был пурпурным – этот мне уже надоел, и чтобы башмаки были вот такие вот... – сэр Николас попытался жестами изобразить, какими должны быть башмаки.

Кэти опять засмеялась.

– Сэр Николас! Я обязательно нарисую вас на коне и в таких башмаках, как вы захотите, только в другой раз, – она заметила, что призрак помрачнел. – Не обижайтесь, просто здесь... освещение такое, и стена эта опять же. И вообще, давайте, этот портрет будет как бы черновиком, я же никогда раньше не рисовала привидений. А если у меня получится...

Услышав за спиной шорох, она обернулась.

Гобелен, прикрывающий вход в тупичок, заколебался, будто снаружи его кто-то подёргал, потом взметнулся, отброшенный сильной рукой, и из-за него появился – Кэти чуть не застонала – профессор Реддл. Вслед за ним из коридора протиснулся Снейп. Увидев Кэти, Реддл застонал в голос. Снейп по-хозяйски подошёл к мольберту, бросил взгляд на незаконченный портрет, небрежно кивнул сэру Николасу, все ещё висящему у стены, и обернулся наконец к Кэти.

– Воскресенье. Прекрасный осенний день. Все нормальные студенты гуляют, летают, обсуждают матч. Несколько тупиц сидят в библиотеке и примерно корпят над уроками. – Снейп, заложив руки за спину, приблизился к Кэти почти вплотную. – И только одна маленькая строптивая первоклашка, которая не умеет ни колдовать, ни летать, зато она умеет прогуливать уроки и спорить с преподавателями... – Снейп нависал подобно чёрной скале, – ...сидит в пыльном углу наедине с привидением и занимается... Чем это вы занимаетесь, мисс Эбдон?