Планета, которой нет - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 24

• Предыдущая
• 24/45
• Следующая

– Интервал безопасности сорок… – Динамики в лифте, конечно же, были.

Я выскочил из лифта и подбежал к своему креслу. Одновременно из второго лифтового ствола появился Редрак.

– Капитан и пилот на посту, – сухо сообщил в микрофон Клэн. – Вахта сдана.

– Данька, немедленно в рубку! – прошипел я, устраиваясь в кресле. – Клэн, что мы можем сделать?

На экранах стартовал с планеты Белый Рейдер. Маленький, укромный космодром, на котором он прятался, находился не больше чем в сотне километров от главного порта Схедмона. Одно из многих мест для любителей уединения на планете. Отличное убежище, где экипаж Рейдера несколько дней выжидал, рассчитывая, что мы уйдем с орбиты. Выходит, не желал принимать боя…

Лифт в последний раз совершил подъем к рубке. Данька в полузастегнутом костюме юркнул в свое кресло. На руках у него полным объяснением задержки сидел Трофей.

– Если мы хотим атаковать, то сейчас вполне подходящий момент, – негромко сказал Клэн. – Любой другой корабль в этот момент был бы абсолютно беззащитен. Высота не позволяет осуществить пассивный спуск в приемном луче космопорта, а орбита еще не стабилизирована. Но это не слишком честно…

Редрак опустил на лицо свой глухой черный шлем. Язвительно спросил:

– Рейдер, видимо, сжег твой корабль весьма честно?

– Да, – резко оборвал его Клэн. – Тактик к бою готов.

– Навигатор к бою готов. – Эрнадо пробежал пальцами по клавиатуре. Экраны высветили какую-то невообразимую мешанину траекторных расчетов.

– Пилот готов, – скучным голосом сказал Редрак, касаясь дополнительных пультов. Корабль слегка качнулся.

– Инженер готов, – сообщил Ланс.

– Стрелок готов, – самоуверенно заявил Данька.

– Капитан готовность принял. – Я еще раз вгляделся в экран с изображением поднимающегося Рейдера. Высота – около сотни, скорость – пять километров в секунду…

– Боевой разворот, дуэльное сближение… Ланс – требование капитуляции и досмотра во всех диапазонах. Эрнадо, расчет уязвимости.

Корабль словно упал куда-то. Секундная невесомость комком взлетела к горлу. Потом мягко навалились смягченные компенсаторами перегрузки. Под изображением Рейдера замелькали изменяющиеся цифры. Мы сближались, выходя на дистанцию прямого удара. Но одновременно Рейдер увеличил ускорение, стремясь быстрее выйти на стабильную орбиту.

– Сближение проводится…

– Рейдер на сигналы не отвечает…

– Компьютер рекомендует деструкторный удар по антенным и корпусным элементам…

– Мы не знаем, из чего сделан его корпус, чтобы применять деструкторы против обшивки, – ответил я Эрнадо.

Клэн что-то негромко бормотал по двухсторонней связи Редраку, прокладывая траекторию сближения в максимально безопасной зоне.

На мгновение наступила тишина. Два корабля сближались сейчас над планетой – и ни для кого не было тайной, что сейчас произойдет. Мой экипаж и сектанты на Белом Рейдере, и миллионы благодарных зрителей на Схедмоне – все ждали.

Ждали моих слов.

Пройдет еще полминуты – и в лихорадке космического боя, когда даже компьютеры не успевают принимать решения, уже не останется места для приказов. Экипажи превратятся в горстки одиночек, действующих абсолютно самостоятельно, спаянных лишь общим настроем, что возникает в минуты опасности у давно знающих друг друга людей.

Но вначале я должен отдать приказ.

А еще раньше, если, конечно, я хочу играть честно, я должен объяснить Эрнадо и Лансу, против кого они пойдут в бой.

Вот только нет у меня ни времени, ни сил на честную игру.

– Экипаж, мы начинаем, – прошептал я в услужливый микрофон. – Это корабль моих врагов – но я прошу вас представить, что на месте Земли оказалась ваша родная планета. Те, кто научился искать врагов, никогда не остановятся на одном. Это слишком сладко – играть в богов, чтобы можно было остановиться… Мы начинаем.

Тишина. Приближающийся корабль на экране, расчерченном клеточками прицелов.

– Начало выполнения на счет «раз». Деструкторный удар по элементам защитных генераторов. Ракетная атака с упреждением пятьсот метров по курсу, протонные и термоядерные боеголовки максимальной мощности… Лазерный удар по антенным и детекторным системам. Далее действовать по обстановке.

Я перевел дыхание. И произнес, непроизвольно повышая голос:

– Раз…

Корабль вздрогнул.

Когда боевые системы корабля работают на полную мощность, они дают суммарную тягу, превышающую тягу взлетающей земной ракеты. Лазерные и деструкторные излучатели, включаясь, легко сдвигают корабль с орбиты силой отдачи.

Когда десяток боевых ракет – трехтонных металлических чудовищ, наполненных атомной взрывчаткой, стартуют через распахнувшиеся люки, они заставляют корабль вздрогнуть как при грубой, аварийной посадке.

Мы приближались к Белому Рейдеру дергающимся, скачущим курсом, меняющимся от включения очередной группы излучателей и старта каждой новой ракеты. Наверняка Клэн с Редраком могли выправить курс, компенсировать отдачу излучателей работой двигателей. Но это было абсолютно не нужно – ломаный, хаотично меняющийся курс спасал нас от прицельного огня врага.

Клэн был прав – любой корабль, оказавшийся на месте Белого Рейдера, был бы обречен. В лучшем случае он включил бы нейтрализующее поле и упал на планету под его прикрытием, чтобы в последние секунды спасти экипаж катерами.

Белый Рейдер принял бой.

Мы засыпали друг друга ракетами – любая из них могла превратить корабль в плазменное облако. Вот только лазерные противоракетные системы с компьютерной наводкой стояли на обоих кораблях.

Деструкторные поля пронизывали корабли, разрушая тот материал, против которого были настроены. Но на таком расстоянии излучатели должны были работать часами, чтобы оказать какой-то эффект.

На дистанции в полтысячи километров лишь широкодиапазонные лазеры оставались действенным оружием. Но именно они были беспомощны против снежно-белой обшивки Рейдера.

…Я видел на одном из десятков экранов, в каком-то специальном диапазоне, названия которого не знал и не собирался запоминать, как корпус Рейдера окутывало разноцветное сияние. Это отражалась в пространстве инвертированная, смещенная в безопасные части спектра энергия наших лазеров. Лишь малая часть их мощности затрачивалась сейчас на разрушение белой брони, большая бесследно исчезала в космосе.

Совершенно машинально, повинуясь инстинкту, я начал сводить прицельные точки лазеров воедино. Сможет ли слаженный огонь прожечь броню? Но прицелы вновь разбежались по всему корпусу, едва я отпустил управление. Кто-то, Клэн или Эрнадо, не согласились с моим решением. Я потянулся к блокировке наводки – и остановил руку. Мой оппонент был прав. Шансов пробить белую противолазерную броню немного. А вот ослепить внешние датчики, разрушить стволы излучателей или открывшиеся ракетные люки мы могли.

Наш корабль выписывал в пространстве немыслимые фигуры, охлаждая раскаленные части обшивки. Каждый поворот был неизбежным компромиссом, жертвой какого-то количества детекторов и лазерных батарей, очередным расплавленным слоем брони. Мы тоже могли противостоять лазерному огню – пусть и более расточительным способом. Между пластинами многослойной брони был проложен газообразующий пластик, мгновенно испаряющийся под лазерным лучом. Со стороны это походило на клубы дыма, возникающие там, где обшивка прогорала под лучом – сероватый густой туман, рассеивающий лазерное излучение.

Рейдер продолжал подниматься. С каждой секундой он приближался к той точке, где его орбита обретет стабильность – а значит, мы лишимся своего единственного преимущества. Когда сектанты получат возможность включить нейтрализующее поле без риска рухнуть на планету, они смогут отразить любую нашу атаку.

Изображение Белого Рейдера на экранах вдруг начало вращаться. Я услышал возглас Эрнадо, сдавленный, даже удивленный:

– У него перегрелась броня!

Даже совершеннейшая обшивка Рейдера не могла противостоять лазерному огню бесконечно. Теперь у сектантов возникла необходимость в маневрировании. А это неизбежно снизит точность их попаданий.

• Предыдущая
• 24/45
• Следующая