Новый Дозор - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 32

• Предыдущая
• 32/71
• Следующая

От настоящего.

От будущего.

Прошлое не важно. Настоящее несущественно. Будущее не определено.

Он не какой-нибудь там предсказатель, он пророк. Он – голос судьбы. Он скажет то, что будет правдой.

Нужно только, чтобы его кто-то услышал. Обязательно нужно.

Но чем плох этот старый дуб?

Мальчик представил свою тень, лежащую на дне дупла. И опустил голову ей навстречу.

…Эразм открыл глаза. Учитель сидел рядом, баюкая на весу левую руку. Рука казалась помятой, будто пожеванной.

– Палач… – прошептал Эразм.

– Тебе удалось, мальчик, – с недоумением в голосе ответил учитель. – Не представляю как, но ты сказал свое пророчество в пустоту. И Палач ушел. За мгновение перед тем, как убить меня.

– Я сказал не в пустоту, – ответил Эразм. – Я… я сказал дубу.

На лице учителя появилась легкая улыбка.

– Ах вот как… Что ж, наверное, твоя любовь к деревьям – она не зря. Наверное, это часть твоего дара. Предвидение того, что, только возлюбив дубы и осины, ты сможешь спастись.

Он захохотал и смеялся долго, до слез, прежде чем подняться и отряхнуть с одежды пыль и грязь. На ней еще оставались темные пятна, но это учителя не смущало.

– Тогда нам пришла пора проститься, юный Эразм. Ты знаешь свои способности, ты сумеешь за себя постоять. Если ты захочешь власти и силы – ты получишь ее. Сам или в Дневном Дозоре.

– В Дублине?

– В Дублине, Эдинбурге, Лондоне. В любом городе мира, который есть или будет.

Он даже похлопал Эразма по плечу, прежде чем повернуться и пойти вдаль по дороге. Наверное, ему действительно понравился этот ученик. Но он, конечно же, не обернулся.

Эразм посидел немного в пыли, размышляя. Страшный враг исчез. Светало.

Жизнь обещала много интересного, а Эразм всегда был жизнелюбив.

Он решил пойти обратно в усадьбу и посмотреть, что стало с Бетти. Быть может, не так уж и плохо, если она стала равнодушной ко всему. Быть может, теперь она позволит ему некоторые вещи, от которых с хихиканьем отказывалась раньше…

Я некоторое время молчал. Потом сказал:

– В книжке написано, что это был вяз.

– Дуб, – немедленно отозвался Эразм. – Вязы я не очень-то и люблю. Дубы куда глубже и содержательнее.

– А как звали вашего учителя?

– Я полагал, что вы знаете, – обронил Эразм.

– Уже догадываюсь, но…

– Его звали Завулон. Мы больше никогда не встречались, но как я знаю, он уже много лет как глава Дневного Дозора Москвы. Вы ведь знакомы, верно?

– Зараза, он же мог все нам сразу рассказать! – в сердцах воскликнул я. – Он уже имел дело с Тигром!

– Завулон никогда не рассказывает всего, – ответил Эразм.

– А вы, Эразм?

– И я тоже, – ухмыльнулся Эразм. – Я не играю в дозорные игры, благодарю покорно! Но все рассказывают только идиоты. Информация – это и оружие, и товар.

– Если товар… то мне кажется, что вы нам кое-что должны, – наудачу бросил я и посмотрел на нелепый бонсай, стоящий над камином.

Эразм нахмурился и тоже уставился на подарок Гесера.

– Должен, – признал он неохотно. – Вот только не понимаю, сколько именно… Ладно, спрашивайте. Я отвечу еще на несколько вопросов. Допустим… на три. А потом будет мой черед спрашивать.

Ох уж мне эти старые маги с их формальностями! Три вопроса, три ответа…

– Вы говорили, что ждете меня, – сказал я. – Что ждете давно, считали меня французом…

– Может, и к лучшему, что вы русский, – сказал Эразм. – Я вас не очень люблю, уж извини, еще со времен Севастопольской кампании. Но французов не люблю еще больше.

– Еще со времен Столетней войны… – пробормотал я.

– Почти что так. Но вы, русские, в прошлом. Вы мертвый враг, а мертвого врага можно и уважать, и жалеть.

Я как-то даже не ожидал от себя такой реакции. Стакан треснул в моей руке, осколки стекла и остатки виски забрызгали пол, а во взгляде, видимо, появилось что-то очень неприятное. Эразм мгновенно поднял руки в успокаивающем жесте:

– Стоп-стоп-стоп… Это всего лишь мое мнение, мнение старого отошедшего от дел предсказателя. Я… не учел, что вы совсем еще молоды, Антуан. И был излишне резок.

– Не то слово, – сказал я вполголоса.

– Никто из Великих не связывает себя с тем народом, из которого он вышел, – примиряюще сказал Эразм. – Но вы молоды, я забыл об этом. Приношу свои извинения, Ан… Антон.

– Принимаю… – мрачно ответил я.

– Я действительно ждал вас, – сказал Эразм. – Дело в том, что одно из моих пророчеств касалось меня самого. Там не было ничего особенного… несколько слов. «И на исходе придет ко мне Антуан, который узнает смысл первого и услышит последнее».

Я нахмурился:

– Это о чем?

– Это обо мне, – пояснил Эразм. – Ваш визит, возможно, означает, что я скоро умру. А вы узнаете смысл моего первого пророчества и станете свидетелем последнего.

– Что говорится в вашем первом пророчестве? – спросил я.

– Это второй вопрос? – уточнил Эразм.

– Да!

– Я не знаю, – улыбнулся старый пророк. – Я же рассказал вам, Антуан, – я прокричал пророчество в дупло старого дуба.

Мне пришлось подумать с полминуты, прежде чем я задал третий вопрос. Спорить по поводу бездарно профуканного второго было бесполезно.

– Каким образом, расскажите четко и внятно, я могу услышать ваше первое пророчество?

Прежде чем ответить, Эразм налил себе еще виски. Потом спросил:

– Уверены ли вы, что хотите этого? Прошло двести пятьдесят лет, но вдруг это пророчество еще не исполнилось? Тогда, стоит вам его услышать, вы запустите таинственный механизм пророчества. Во-первых, оно сможет исполниться, если вы перескажете его человеку. Во-вторых, до тех пор, пока вы будете единолично знать пророчество, за вами будет охотиться Тигр.

– Я хочу этого, – ответил я. И подумал о лежащей в кармане куртки игрушечной телефонной трубке с записанным на нее (возможно) пророчеством мальчика Кеши.

– Может быть, вы и правы, молодой человек, – сказал Эразм. – Знание – это великое искушение, перед которым трудно устоять…

Он поднялся, подошел к буфету. Открыл. Достал из дальнего угла что-то темное, пыльное… подержал секунду в руках, разглядывая – и вернулся ко мне.

– Держите, Антуан.

Я взял небольшую темную чашу… или, скорее, кубок – у нее был широкий верх, но присутствовала и небольшая ножка, покрытая незатейливой резьбой. Чаша оказалась на удивление легкой.

– Дерево, – понял я.

– Дуб, – уточнил Эразм.

– Это…

– Да уж не Грааль, конечно, – усмехнулся Эразм. – Я сам вырезал его из того дуба.

Я вопросительно посмотрел на старого пророка.

– Не знаю, – сказал Эразм. – Как именно услышать предсказание – не знаю. Но растения тоже имеют память. И где-то там оно есть… мое первое пророчество.

Подумав, я приложил кубок к уху. Вслушался в легкий шум собственной крови. Увы, никаких голосов…

– Может быть, налить в него вина и выпить? – спросил я.

– Тогда уж виски, – хихикнул Эразм. – Если выпить достаточно, то услышите все на свете.

Вид у него был довольный, словно от только что отмочил хорошую шутку.

– Мне кажется, вы лукавите, – сказал я. – Вы либо знаете… либо хотя бы предполагаете, как именно получить отсюда информацию.

– Быть может, – не стал спорить Эразм. – Но ведь и Гесер не разъяснил свой подарок, верно? А мне не очень-то хочется, чтобы вы действительно услышали пророчество.

– Трудно вас в этом упрекнуть… – согласился я. – Хотя вы относитесь к предсказанию о собственной смерти как-то… спокойно.

– К пророчеству, – поправил Эразм и, повернувшись ко мне спиной, протянул руки к камину. – Но вы же знаете, насколько пророчества туманны. «На исходе» – чьем? Моем? Или всего человечества? Или имеется в виду просто время суток? На исходе дня?

– Время суток – вряд ли, – сказал я. – Сейчас утро.

– Надо было попросить вас зайти вечером! – Эразм всплеснул руками. – Хотя… есть же еще один вариант! «На исходе придет ко мне Антуан…»

• Предыдущая
• 32/71
• Следующая