Искусство ручного ткачества - Цветкова Наталья Витальевна - Страница 5

Существует мнение, что «техника тканья «на дощечках» не имела прогрессивного развития и не дала в течение веков новых технических усовершенствований. Все данные приводят к выводу, что тканье на дощечках ни с какими позднейшими способами тканья не связано»[40], а также, что «тканье «на дощечках» является как бы боковой ветвью развития ткачества, возникшей в результате попытки внедрить в структуру витья принципы горизонтального плетения»[41]». Однако, на наш взгляд, ткачество «на дощечках» нужно рассматривать как результат более сложного процесса эволюции ткачества, так как здесь присутствуют оба признака «примитивного тканья». Развитие ткачества – это последовательный процесс, в котором именно выделение нитей основы и утка послужило толчком для его дальнейшей эволюции. В ткачестве «на дощечках» имеет место механическое чередование зева, чего нет, и не может быть в процессе витья. Следовательно, тканье «на дощечках» не могло появиться раньше возникновения различных видов «полутканья» и явилось следствием дальнейшей эволюции именно ткачества. В настоящее время процесс ткачества «на дощечках» представляет не только исторический интерес, но и продолжает развиваться в современном текстильном искусстве. Так, интересные пояса, вытканные «на дощечках» были представлены на выставке, проходившей в 2009 г. в Петрозаводске в рамках I Всероссийского фестиваля ручного ткачества.

Ткачество «на бердечке» («на бердышке») – следующий способ примитивного тканья. Бердечко представляет собой дощечку, разделенную на трости (зубья) параллельными щелевидными отверстиями. В середине зубьев проделывались круглые дырочки. Через них продевалась часть основы, например, нечетные нити. Четные нити при этом располагались между зубьями бердечка. Нити основы одним концом надевались на крюк, вбитый в стену, а другим привязывались к поясу ткача. Как и «на дощечках», в тканье «на бердечке» присутствуют оба признака ткачества: наличие нитей основы и утка, и механическое чередование зева.

Древность ткачества «на бердечке» подтверждена многочисленными примерами «текстильной керамики», в частности «рогожной керамики». Так, на городищах дьякова и городецкого типа, было найдено большое количество образцов так называемой «рогожной керамики», которая считается, по мнению О.Н. Бадера, «сосуществовавшей … с более поздним комплексом «текстильной керамики»[42]. Согласно исследованиям Н.И. Лебедевой, «наличие «рогожной керамики» позволяет предполагать существование бердечек для тканья рогож, потому что другие орудия для производства рогож и решет неизвестны. Бердечко было распространено в рогожном и решетном производствах у всех групп восточных славян. В конце XIX -начале XX веков ткачество поясов на бердечке было известно на территории Псковской области, в ильменском Поозерье, в низовьях Ловати, в Вологодской, Смоленской, Могилевской областях»[43].

Ткачество «на ниту» – вид «примитивного тканья», который, по мнению Н.И. Лебедевой «является прототипом тканья на горизонтальном ткацком станке»[44]. Для работы этим способом нити основы продевались в специально изготовленный нит – ряд нитяных петель, располагавшихся на двух горизонтальных прутках[45].

«Живой стан» – уникальный способ «примитивного тканья» был впервые описан пензенским краеведом Б.Н. Гвоздевым. Образцы поясов, вытканных на «живом стане», были экспонированы им в 1923 г. на Сельскохозяйственной выставке в Москве. Согласно описанию, процесс работы на «живом стане» происходил следующим образом: пять женщин становились рядом, пять других – напротив них; одиннадцатая женщина руководила всем процессом ткачества и прокладывала уток, исполняя роль челнока. Нити основы натягивались от одной группы женщин к другой и закреплялись на пальцах рук. Затем, по команде руководительницы, одна группа поднимала руки вверх, и в образовавшийся зев прокладывался уток. После чего другая группа женщин поднимала руки, а первая – опускала, и в зев вновь прокладывался уток[46].

По мнению этнографа Н.И. Лебедевой «живой стан» представляет большой исторический интерес, так как, «возможно, что мы имеем здесь дело со случайно сохранившимся реликтом древней техники тканья» и «допустимо предположить, что этот способ тканья мог возникнуть в прошлом при наличии большой семьи или даже материнско-родовой группы, позволявшей организовать такой сложный процесс, требовавший участия большого количества женщин, идеальной дисциплины и слаженности в работе, руководимой старшей»[47].

Техника «живого стана» заинтересовала меня своей необычностью, и в 2005 г. была сделана попытка ее творческой реконструкции, в результате чего появился авторский мастер класс, предназначенный для детей[48]. Мастер класс был организован в форме игры: дети вставали друг напротив друга, затем им на руки надевались нити основы, имеющие на концах небольшие петли. В результате двое стоящих друг напротив друга детей держали по две нити основы. Один ребенок исполнял роль челнока с утком. После того как нити основы были натянуты, дети, стоящие справа, подняли правые руки, одна группа нитей основы (нечетные нити) оказалась выше других, т.е. образовался зев. Ребенок, исполнявший роль челнока, должен был пройти через этот зев, перешагивая нижние нити основы и протягивая уток. Затем дети этой же группы поднимали левую руку, и процедура повторялась еще раз. «Челнок» при этом возвращался назад. Затем то же самое проделывали дети, стоящие слева. Особенность процесса такого ткачества состояла в том, что полотно образовывалось не от края, как в других видах плетения и ткачества, а от середины в обе стороны. Данный способ ткачества, как показала практика, очень понравился детям. Они постоянно менялись друг с другом, становясь то основой, то челноком. Игра требовала определенного внимания и сосредоточенности со стороны детей, т.к. процесс ткачества был возможен лишь в результате синхронности их действий. Кроме того, данный мастер класс позволил им в результате игровой практики понять процесс создания ткани, как бы прочувствовать его изнутри (Илл. 1).

Илл. 1 Н.Н. Цветкова. Живой стан.

Рассмотренные выше текстильные техники витья, плетения, «полутканья» и «примитивного тканья» применялись, главным образом, для изготовления поясов. Пояс охранял наиболее уязвимую часть тела человека – живот. С поясом были связаны разнообразные ритуалы. У многих народов считалось, что пояс имеет чудодейственную магическую силу, на нем произносили заклинания и гадали. Он служил оберегом от нечистой силы, считалось, что пояс придавал силу при выполнении трудной работы, он мог служить символом любви и добрых взаимоотношений. Пояс использовался в обрядах, связанных с рождением и смертью человека играл большую роль в свадебном церемониале[49].

В дореволюционной России девушка с детства готовила себе приданое на свадьбу. Важной частью приданого были плетеные пояса для будущего жениха, его родственников и друзей. Умение сплести красивый пояс было признаком мастерства и вкуса девушки. Кроме того, существовал обряд, когда жених развязывал пояс невесты, символически переводя ее в новый в период жизни, связанный с деторождением[50].

Важную роль пояса в свадебных ритуалах можно проследить и в культурах других народов. Например, в Японии пояс – химо, тонкий и длинный шнурок или тесьма, с древних времен имел особое значение. Слово «свадьба» на японском языке звучит как «связанные вместе», поэтому пояс считался хранителем души человека, а узел на поясе символизировал верную любовь. Влюбленные дарили друг другу пояса, сделанные своими руками, веря, что таким образом связывают свои души.