Всеобщая история, обработанная «Сатириконом» - Дымов Осип - Страница 10

• Предыдущая
• 10/43
• Следующая

«Сатирикон дождется достойнейших» — были последние слова великого провидца.

Когда повесились более или менее все поэты и писатели, одна отрасль римской науки и литературы достигла высшей степени своего развития, именно — наука права.

Ни в одной стране не было такой массы законоведов, как в Риме, и потребность в них была очень велика.

Каждый раз, когда на престол вступал убивший своего предшественника новый император, что иногда бывало по нескольку раз в год, лучшие законоведы должны были писать юридическое оправдание этого преступления для публичного обнародования.

Сочинить подобное оправдание большею частью бывало очень трудно: требовало специальных римско-юридических познаний, и немало юристов сложило на этом деле свои буйные головы.

Так жили народы древности, переходя от дешевой простоты к дорогостоящей пышности и, развиваясь, впадали в ничтожество.

1. Указать разницу между статуей Мемнона и пифией.

2. Проследить влияние земледелия на персидских женщин.

3. Указать разницу между Лжесмердизом и простым Смердизом.

4. Провести параллель между женихами Пенелопы и первой пунической войной.

5. Указать разницу между развратной Мессалиной и глубоко испорченной Агриппиной.

6. Перечислить, сколько раз дрогнули и сколько раз пришли в замешательство римские легионы.

7. Выразиться несколько раз лаконически без ущерба для собственной личности (упражнение).

Было бы весьма затруднительно изучать историю народов сплошь, без всякого перерыва, и потому мудрая природа озаботилась устроить ряд интервалов, которые дают возможность легче ориентироваться любознательному уму. Время от времени природа, видя, что накопилось достаточно материала, цифр и имен, и чувствуя, что нить истории начинает без меры удлиняться, выдвигает такие события, которые как бы являются вехами, гранями, пограничными камнями, отделяющими одни давно прошедшие времена от других давно прошедших времен.

Так случилось и в промежуток между древней и средней историей. Было слишком ясно, что эти две совершенно различные эпохи нуждаются в строгом и резко подчеркнутом разграничении. Поэтому в эпоху, заканчивающую древнюю эпоху и начинающую среднюю, случились три великих события: утверждение христианской религии в пределах Римского государства, начало великого переселения народов и падение Западной Римской империи. Эти три события, произошедшие по мудрому распоряжению природы одно за другим, образуют как бы «большую перемену», отделяющую один огромный отдел истории от другого.

Кроме того, чувствовалось, что человечество нуждается и в перемене обстановки. Земли, лежащие вокруг Средиземного моря, были уже использованы древней историей. Было бы и несправедливо и неблагоразумно требовать от человечества, чтобы оно начало новый отдел истории на тех местах и в тех городах, которые уже успели надоесть. Здесь могло бы случиться, что новые великие изречения или поговорки были бы произнесены будущими королями и военачальниками на тех же местах и у берегов тех же рек, где родились и старые. Это, без сомнения, внесло бы в умы потомков известную смуту. Поэтому ареной средней истории сделались почти все страны Европы. Для удобства происходящих треволнений европейские народы распались на две главные части: романо-германский мир и греко-славянский, причем — как это нам ни обидно — главенствующую роль в истории средних веков играет первая группа, принявшая христианство в форме римско-католической, или латинской, церкви.

История средних веков делится на три главных периода. Сходство всех этих периодов в том, что и в первом, и во втором, и в третьем периоде постоянно дрались. Разница же заключалась в тех целях, из-за которых дрались народы; при этом, впрочем, случалось, что войны не имели никакой цели, но тем не менее велись с неизменной храбростью и воодушевлением.

Первый период простирается до окончательного распадения монархии Карла Великого (конец IX в.). Пользуясь тем, что за этот период никаких особенных событий не происходило, свежие варварские и славянские народы перешли из глубины средней и восточной Европы на юг и запад и положили здесь начало новым государствам и новым национальностям. За это время было освоено так много национальностей, что эпоху по справедливости можно было назвать «эпохой национального грюндерства». В своем пылу и по неопытности пришлые варварские народы несколько увлеклись, хватив через край, создали слишком много лишних национальностей. Это народное брожение известно в истории под именем Великого переселения народов. Для чего, собственно, они переселялись и было ли им плохо дома — не установлено. Кто знает, сколько времени переселялись и пересаживались бы народы, если бы не Карл Великий… Ему надоело вечное шатание народов под его окнами, причем они поднимали невероятную пыль, — и он своими войнами и учреждениями заставил их усесться более или менее спокойно. Но после него огромная монархия распалась на три части: Францию, Германию и Италию. По странной игре природы распадение это произошло согласно трем главным национальностям, а именно во Франции оказались французы, в Германии — германцы, а в Италии — итальянцы.

Второй период простирается до падения Гогенштауфенов и конца крестовых походов. Главные драки происходили между:

1) папами и императорами;

2) между христианским Западом и магометанским Востоком (крестовые походы) и

3) между феодалами и королями. Кроме того, были драки вообще.

Третий период идет до конца XV столетия и, вероятно, длился бы еще дольше, если бы Колумб, отчаявшись выдумать порох, не догадался бы открыть Америку. За этот период христианство уже окончательно утвердилось; да и было пора, потому что на очереди стояла Столетняя война французов и англичан, блестяще выполненная обеими сторонами. Здесь же следует отметить освобождение Пиренейского полуострова от владычества мавров, монгольское иго в восточной России, падение Византии, покорение Балканского полуострова турками и другие нехорошие вещи. Папский авторитет упал, и тотчас же возродились науки и искусства.

На западе Европы жили кельты, восточное обитали германцы, далее на восток — славяне и финны.

Нелестные вещи рассказывает о кельтах знаменитый бытописатель человечества Д. Иловайский: «Они страдали склонностью к междоусобиям», «были непостоянны, легкомысленны и впечатлительны», «обнаруживали большую наклонность к общежитию, веселость и необыкновенное любопытство. Они останавливали путников на дорогах и заставляли их рассказывать новости» — это вместо того, чтобы самим заниматься делом и другим не мешать. Кроме того, их барды (певцы), воспевая подвиги предков (к тому времени у них уже были предки), ударяли в шестиструнные инструменты. Разумеется, все это не могло кончиться добром, и кельты распались на множество мелких народностей и мелких государств. Германцы населяли обширную страну от Рейна до Вислы и от Балтийского и Немецкого морей до Дуная. Иловайский заявляет, что германцы до нашествия гуннов были народом «необразованным». Этому легко поверить, если вспомнить состояние тогдашних школ и университетов. Иловайский даже прибавляет, что они одевались в звериные кожи, любили пить пиво и в мирное время большей частью не воевали. Германские женщины обладали похвальным качеством: они ухаживали за своими ранеными мужьями и даже приносили им пищу. Но были ли они образованны, Иловайский не сообщает.

Германцы делились на многие мелкие племена (франки, аллеманы, саксы, лангобарды, вандалы, остготы, вестготы и другие), а в свободное от дележа время нагими перескакивали через мечи, воткнутые острием вверх. Увлекшись этими безнравственными упражнениями, германцы не заметили, как к ним подкралось дикое свирепое племя — гунны. С нашествием гуннов началось нечто невообразимое. Народы совершенно обезумели и стали драться с кем попало и как попало. Замелькало столько имен, столько военачальников, племен, наречий и языков, что положительно надо удивляться, как они там не перепутались и, начав войну с кем-нибудь одним, не кончали ее с другим. Впрочем, и это случалось. Умудренный жизнью и опытом Иловайский, для того чтобы внести какую-нибудь ясность в этот темный период, придумал «метод эпитетов», то есть он характеризует деятелей эпохи каким-нибудь метким эпитетом, определяющим его сущность. Так, король остготов Германрих называется «престарелым», Аркадий и Гонорий, сыновья Феодосия Великого, названы «недостойными», напротив, Стилихон назван «достойным», а Аеций — «искусным». Впрочем, эти эпитеты у почтенного историка также кочуют, как и народы: в другом месте «недостойный» Гонорий переименован в «ничтожного», а еще дальше в «молодого».

• Предыдущая
• 10/43
• Следующая