Вампиры замка Карди - Олшеври Барон - Страница 89

• Предыдущая
• 89/95
• Следующая

– Всем – не можем, – тихо сказала леди Констанс. – Но хотя бы некоторым…

Появился дворецкий. Следом за ним шла измученная, плохо и грязно одетая, полуседая женщина с солдатским мешком за плечами. За руку она тащила хорошенькую девочку. Девочка от усталости едва перебирала ногами, но с интересом разглядывала интерьеры богатого дома.

– Садитесь, дорогая. Смит, принесите две чашки! Какая славная малютка. Хочешь пирожное, деточка? Не бойтесь собак, они не кусаются, они очень добрые и очень любят детей, – приветливо защебетала леди Констанс.

Но женщина не поприветствовала ее. И не села. Она смотрела на Джеймса огромными от худобы, страшными черными глазами. Джеймс дернулся – его раздражал этот взгляд.

– Не узнаешь меня, Джейми? Не удивительно. Я изменилась. Но это все еще я, – мягко сказала женщина.

Джеймс снова дернулся, словно сквозь его тело прошел разряд тока. Вскочил и нервно, заикаясь заговорил:

– Что… что вам угодно?

Он снова вытащил бумажник. И тут же уронил его: так дрожали руки. Один из спаниелей подхватил бумажник и подал хозяину.

– Не беспокойся, Джейми, денег мне не надо. Я справлюсь. Раз выжила – теперь справлюсь с чем угодно. Я пришла к тебе только узнать… Не знаешь ли ты что-нибудь… хоть что-нибудь о Лизе-Лотте? И о Мойше. То есть, о Михеле…

– Я не знаю! Я вас не знаю! – испуганно залепетал Джеймс.

– О, Боже… Вы – Эстер? Да? Вы – Эстер? – прошептала леди Констанс.

– Да. Я – Эстер. Эстер Гржимек. Бывшая Эстер Фишер.

– Присядьте, прошу вас! – почти взмолилась леди Констанс. – И ваша девочка устала…

В дверях снова возник дворецкий. Он нес поднос с двумя чашками и чайничком со свежей заваркой.

– Спасибо, – сказала Эстер, скидывая мешок на пол и на удивление грациозно опускаясь в кресло. Девочку она посадила к себе на колени.

– Как ее зовут? – спросил вдруг Джеймс.

– Златка. Так ты знаешь что-нибудь о Лизе-Лотте или я зря отнимаю у нас у всех время?

– Я… Я знаю… Но не могу! Не могу тебе сказать! – истерически выкрикнул Джеймс.

Эстер удивленно приподняла левую бровь и надула губки. Это была такая знакомая гримаска, что Джеймс поперхнулся и закашлялся. Бледное солнце пробивалось сквозь стекла и падало на ее изможденное лицо. Да, солнце касалось ее лица… А значит – она не была вампиром.

Она не восстала из мертвых.

Она просто не умирала!

– Почему ты не можешь сказать? Это какая-то государственная тайна? Связано с ее дедом, да? Но, как я поняла, старый ублюдок подох еще в сорок третьем, – спокойно заметила Эстер, принимая из рук леди Констанс тарелочку с двумя пирожными.

Она принялась кормить дочку с ложечки. Малышка Злата ела аккуратно и нежадно. Леди Констанс не отрывала от нее умиленного взгляда.

– Лизе-Лотта хотя бы жива? Ну, что ты молчишь? Надеюсь, ты интересовался ее судьбой? Или окончательно осволочился? Знаешь, я много лет мечтала надавать тебе по ушам за то, как ты с ней тогда поступил… Но, видно, не судьба сбыться этому. Руки вот заняты… Да и нехорошо так вульгарно вести себя в таком милом доме.

Глаза Джеймса вылезли из орбит. О, да, это была Эстер! Пережитые страдания ничуть не изменили ее темперамент… И не оказали влияния на ее лексику.

– Хотите еще пирожное? – высоким от напряжения голосом спросила леди Констанс.

– Да, спасибо. Извините, что вам приходится выслушивать такие… Такие речи. Но мы с вашим супругом очень давние знакомые. И я знаю, что иначе мне его не растормошить.

– Боюсь, вам и так не удастся его растормошить, – ласково улыбнулась леди Констанс.

– Неужели? А раньше помогало, – сокрушенно вздохнула Эстер.

– Даже если вы надаете ему по ушам, все равно… Он только еще глубже уйдет в себя. Будет молчать неделю. Так что давайте я расскажу вам все, что знаю. Хотя в подробности меня не посвящали, но… В общем, ваша подруга погибла. Незадолго до смерти ее деда.

Эстер сникла. Но лицо ее не дрогнуло и не единой слезы не появилось в глазах.

– А Мойше? – все тем же ровным тоном спросила она. – Его, конечно, сразу же отправили в Аушвиц?

– Нет, нет! – ужаснулась леди Констанс. – Мой муж со своим американским другом были там, исполняли миссию… Только это военная тайна… Джеймс получил там душевную травму и стал еще хуже, чем был… Но им удалось спасти мальчика! Двоих мальчиков и девушку. Майкла, еще одного ужасного русского мальчика и немку. Американец, Гарри Карди… Вам его бы следовало обо всем расспросить! Он – не Джеймс. Он – расскажет.

– А Мойше? Где он? – хрипло спросила Эстер.

– Он здесь… Мы усыновили его, – растерянно и как-то виновато пробормотала леди Констанс.

– Он… здесь?

– Да, я сейчас позову!

Леди Констанс вскочила и нажала на кнопку звонка. Явился дворецкий.

– Смит, приведите Майкла! Это срочно, пусть оторвется от уроков! – и снова повернулась к Эстер. – Знаете, миссис Гржимек, он так любит учиться… Он такой смышленый…

– А как ты стала миссис Гржимек? – вдруг спросил Джеймс. – И где Аарон? Где папа с мамой?

– Папу и маму Аарон отравил, когда стало известно о ликвидации гетто, – грустно, но спокойно сообщила Эстер. – Он хотел, чтобы они умерли спокойно. И правильно поступил. Хорошо, что они не видели всего этого кошмара… Аарона убили при ликвидации гетто. Он подрался с одним из охранников-поляков, пытаясь отвлечь внимание от ребенка, который пролез под проволокой и дал деру. Надеюсь, ребенок спасся. Аарона все равно бы убили, но так… В его смерти есть хотя бы смысл. Мне удалось бежать по дороге в лагерь. Разобрала пол в поезде и прыгнула. Решила, что лучше умереть так, но не идти на бойню, как овечка. И, знаете, больше никто не прыгнул. Полный вагон женщин – а прыгнула только я. Сломала руку. И еще в меня стрелял немец из последнего вагона. Ранил. Но мне удалось дойти до леса. Там меня нашли польские мальчишки. Отвели к ксендзу. Он прятал евреев и русских солдат, бежавших из плена. Потом… Долгая история. В общем, оказалась в Чехии. Там меня прятал один крестьянин. Он был хороший человек. Старик, но ему хватало сил на то, чтобы содержать хорошее хозяйство, ферму со всякой скотиной. Жил один. Слыл злющим стариканом, к нему никто не ходил. Потому и смог меня скрывать все годы. Он даже работать меня не заставлял! Я только стирала, шила, хавку готовила. В смысле – еду. Ну, и спала с ним, конечно. Я родила ему Златку. После освобождения мы поженились. А потом русские забрали у него коров. Он пошел выяснять у их командира… Ничего не добился. Вернулся домой и умер. Сердце.

Она помолчала, гладя Злату по пушистым кудряшкам.

И вдруг спросила – звонким, плачущим голосом:

– Где Мойше? Он правда в этом доме? Это не шутка?

Глаза леди Констанс расширились от ужаса – от того, что Эстер могла допустить возможность такой жестокой шутки… Но сказать ничего она не успела. Потому что дворецкий привел Мойше.

Эстер все еще сидела, прижимая к себе Злату.

Мойше несколько мгновений стоял в дверях, пристально вглядываясь в нее. Потом тихо спросил:

– Тетя Эстер? Это ты?

Она нашла в себе силы только кивнуть. Слезы полились у нее из глаз – не отдельными слезинками, а сразу целым потоком. Леди Констанс никогда не видела, чтобы так плакали! А Джеймс – видел. Ведь он был давно знаком с Эстер… Он предполагал, что вслед за такими слезами, обязательно последуют громкие вопли, потом – обморок, а потом разнообразные предметы, вроде чашечек, чайничков и пепельниц, поднимутся в воздух и полетят… Возможно, в его сторону. Поэтому Джеймс покосился в сторону двери, прикидывая возможные пути для отступления.

Мойше сделал несколько шагов к Эстер. Остановился. И спросил – еще тише:

– Тетя Эстер… Ведь это ты – моя настоящая мама? Ведь я правильно все просчитал? Или я все-таки ошибся?

Глаза Эстер закатились и она упала на пол, придавив заверещавшую Златку и одного из спаниелей.

Джеймс вскочил и опрометью бросился из комнаты, боясь того, что последует за обмороком.

• Предыдущая
• 89/95
• Следующая