Призраки Фортуны - Полетаев Дмитрий - Страница 15

Уже давно и неудержимо светало. А в тот момент, когда она выходила из комнаты, еще и закричали петухи. «Совсем как в сказке, – усмехнулась про себя Марго. – С нечистой силой покончено, объявляйте, петухи, новый день!»

Она достала запрятанный под корсетом айфон и собралась было нажать на заветную кнопку, как взгляд ее упал на бравых гвардейцев. Конечно, было бы лучше исчезнуть незамеченной, но Марго не хотела оставлять Резанова без присмотра. Хоть главная причина беспокойства была уже устранена, полагаться на случай не хотелось. Спрятав телефон, Марго открыла дверь чулана, достала оттуда два ведра и таз, сделала из них как можно более неустойчивое сооружение и легонько поддела его ногой…

Грохот раздался такой, что и мертвого поставил бы на ноги. Ну а бравые гвардейцы были еще вполне живые ребята! Повскакав, Григорьев и Хресков автоматически бросились подбирать раскатившиеся ведра и таз. Увидев Марго, они остолбенело застыли на месте.

– Тише вы, медведи, – состроив лейб-гвардейцам глазки, озорно проворковала Марго. – А то барина разбудите!

– А шо, не помер ишо их высокоблагородь? – хлопая глазами, брякнул Хресков.

– А чё ему помирать-то? Живехонький барин-то ваш! Еще и вас переживет! – хохотнула Марго, наслаждаясь неподдельным изумлением вояк.

Ни слова более не говоря, гвардейцы, как по команде, вломились в комнату к Резанову. Воспользовавшись моментом, Марго скользнула в чулан и плотно прикрыла за собой дверь.

Наше время. Санкт-Петербург. Набережная Мойки,

дом 72

Был уже третий час дня, поэтому кафе на Мойке, в котором устроились Дмитрий и Марго, неудержимо пустело. Заканчивалось время обеденных перерывов, до времени же вечерних застолий было еще далеко.

Марго закончила свой рассказ и, уже ни на что более не отвлекаясь, принялась за клубничный чизкейк. Дмитрий неотрывно смотрел в одну точку. Он настолько погрузился в свои мысли, что совершенно перестал замечать окружающее. За все время, пока Марго рассказывала об операции, предпринятой ХРОНОСом по спасению молодого Резанова, он ни разу не перебил ее и теперь переваривал услышанное. При этом его не покидало какое-то странное ощущение дежавю – будто бы он уже слышал нечто подобное или даже был участником похожих событий.

Марго покончила с чизкейком и перешла к мороженому. Дмитрий молчал. Когда и от мороженого оставалась всего одна ложка, а Дмитрий так и не подавал признаков возврата в реальность, Марго решила проявить инициативу.

– И о чем же ты так задумался? – спросила она, пытаясь выложить остатки мороженого в кофе, превратив его таким образом в гляссе.

– Да вот, все думаю… – Дмитрий прокашлялся. От долгого молчания в горле у него вдруг запершило. – Неужели вот так, слепо, Фортуна может переходить из рук в руки… – Дмитрий опять уставился в пространство поверх правого плеча Марго.

– Это ты о чем, любимый? – немного недоуменно спросила она. – Все же хорошо закончилось!

– Да нет, я о другом… – задумчиво произнес Дмитрий. – Это же надо, оказывается, у Резанова была реальная возможность занять место Зубова! Стать вторым Потемкиным! Ты представляешь, куда Россия могла бы тогда рвануть, если бы не тот злосчастный инцидент на крымской дороге?!

Марго, отхлебнув кофе, с улыбкой посмотрела на Дмитрия.

– Ну и куда бы Россия рванула? – вдруг хихикнула Марго. – В штаны, наверное, как всегда! – Но Дмитрий почему-то шутку не принял и даже как будто обиделся на что-то. – Может, и рванула бы, – уже более серьезно, пытаясь как-то исправить неловкость, добавила Марго, – но только неизвестно, в какую сторону. И вполне может быть – не в сторону Русской Америки.

– Это еще почему? – удивился Дмитрий.

– Резанов, конечно, человек необычный для своего времени, но ты знаешь, я видела его лицо… Вот как тебя сейчас… – Марго решила, что упоминание о поцелуе будет в данный момент излишним. – Жаль только, глаза его были закрыты… Но все равно, мне показалось, что это лицо… не знаю, как сказать…

– А ты скажи, как знаешь, – хмуро посоветовал Дмитрий, демонстративно-сосредоточенно помешивая ложечкой чай.

– Ну-у-у… лицо болезненно неудовлетворенного человека, – выдохнула Марго.

– Ничего себе! – Эмоции наконец вернулись к Дмитрию. – А ты что хотела? Человек только что перенес сложнейшую операцию!

– Я это понимаю, – перебила его Марго. – Я имею в виду – лицо человека с болезненно неудовлетворенными амбициями.

– Ну, допустим… – Дмитрий наконец перестал болтать ложкой. – Хотя опять же, если верить твоим собственным словам, человек перед этим находился на грани жизни и смерти, между прочим. Я уж не знаю, что там переживает умирающий, но где-то читал, что процесс этот очень активный! Но даже если это и не так, скажи мне, – Дмитрий распалялся все больше и больше, – какие еще эмоции ты ожидала увидеть на лице двадцатилетнего умирающего человека?! Прекрасно прожитая жизнь, ничего не скажешь! И потом, с какой это стати «неудовлетворенные амбиции» вдруг помешали бы в освоении Америки?! – закончил свою тираду Дмитрий. Он разошелся не на шутку.

Марго же, наоборот, как это часто бывало в подобных ситуациях, становилась все более и более невозмутимой.

– Дим, ты меня опять не понял. Я понимаю, что для освоения новых территорий – в грязи, лишениях, постоянной нехватке всего самого элементарного, ежедневной опасности смерти от голода или дикарей, – нужна какая-то очень веская причина. Возможно, что на все это можно было бы решиться как раз по причине неудовлетворенного честолюбия, но…

– Да, я понял, куда ты клонишь, Марго! Постояв над человеком пять секунд, тебе вдруг открылась вся глубина его сути. Ты уже решила, что, стань он могущественным фаворитом императрицы, его честолюбие было бы удовлетворено, и незачем было бы покорять далекий материк! Не так, скажешь?

– Именно! – воскликнула Марго. – Естественно, сейчас этого никто не может с уверенностью сказать, но вероятность такая не исключена, согласись! И потом, почему это «за пять секунд»? Я еще книжки исторические читала да и сама в некоторых событиях участвовала, и знаю с позиции сегодняшнего дня, что – ДА! – Щеки Марго немного порозовели. – Именно неудовлетворенное честолюбие во многом двигало этим человеком! Как и многими другими, кстати. Теми, кто менял ход истории! Именно исходя из этого, и надо оценивать поступки Резанова, если мы хотим найти ключик к мотивам его поведения.

Марго тоже не на шутку завелась, поэтому теперь пришла очередь Дмитрия сбавлять обороты:

– Да не горячись ты, Марго! Во-первых, позволь тебе напомнить, что сам лично Резанов территорий не осваивал, это все до него выпало на долю Шелихова и иже с ним. Удовлетворение своих амбиций он вполне мог найти в осуществлении этих проектов, которые мы бы сегодня окрестили «геополитическими». Именно они могли поднять его на абсолютно новые высоты, если хочешь. И я думаю, он это прекрасно понимал. Не забывай, что это была эпоха «наполеоновских» амбиций! Более того, только ему, с его образованием и положением, это и было возможно осуществить! И я не подвергаю сомнению твою компетентность и с выводами твоими готов бы был согласиться, если бы… – Дмитрий вдруг опять замолчал на время. – Если бы я не говорил о другом.

– Что ты имеешь в виду? – недоуменно спросила его Марго.

– Что-то меня стала немного напрягать вся эта ситуация. Лезем мы куда-то. Суетимся, а тут… Если бы наши «чапаевцы» опять вовремя не подоспели, ведь помер бы Николай Петрович. Помер, не дожив и до двадцати трех лет! И не было бы тогда ничего из того, о чем мы сейчас спорим! А сколько еще было таких ситуаций, о которых мы ни сном ни духом? Разве возможно на бесконечном полотне Вселенной отыскать и поправить каждую петельку, каждый узелок, который там образовался и послужил тому или иному повороту в истории?!

– Да при чем здесь полотно? Мы занимаемся конкретным периодом и конкретным человеком, так как доказано, что именно его устранение изменило бы ход развития целой страны! Подожди, Дим, ты что, не понял? Это было самое настоящее убийство! Его хотели отравить! И Синицын на этот факт вышел совершенно случайно. Наши вообще занимались тем, что искали причины охлаждения Екатерины к Резанову, а точнее, причины его внезапного ухода из армии. Ведь вся его биография, особенно на начальном этапе, – это цепь алогичных, необъяснимых поступков, да еще и с серьезными информативными дырами. Когда из исторических хроник выпадают целые годы жизни человека, это уже становится подозрительным. Где он был, что делал, чем занимался – сплошные белые пятна! Вот мы и стараемся до этого докопаться!