Пожиратель Душ - Орлов Антон - Страница 30
- Предыдущая
- 30/111
- Следующая
Вызывали по одному. Посередине комнаты стоял треножник с небольшим овальным зеркалом в золотой раме, напротив – один-единственный стул. Народу присутствовало довольно много: кураторы, столичные инспектора, полицейские офицеры в мундирах. А может, Нику только показалось, что их много, но общество было разношерстное.
Ему велели сесть на стул напротив зеркала. По обе стороны от него встали два здоровенных амбала – чуть что, сразу скрутят.
– Как тебя зовут?
– Ник Берсин, прежнее имя – Николай Берсенев.
– Ты убивал людей?
– Нет.
– Кого-нибудь ограбил?
– Нет.
– Занимался шантажом и вымогательством?
– Нет.
«Сейчас спросят, где я был, пока отсутствовал, и кто мне дал браслет…»
Он хотел на всякий случай оставить подарок в тумбочке, но не справился с застежкой. Снять его оказалось не «трудно», как говорил Король Сорегдийских гор, а попросту невозможно. Ник подозревал, что теперь до конца жизни от этого украшения не избавится.
– Ты подвергал людей пыткам?
– Нет.
– Воровал?
– Нет.
Зеркало полыхнуло голубовато-белым сиянием, словно сварочный аппарат. Ник рефлекторно зажмурился от вспышки.
– Говори правду! Что ты украл?
– Две картофелины. В Москве. Женщина рассыпала на улице картошку, я схватил две штуки и убежал. – Он ни на кого не смотрел, сгорая от унижения и стараясь не лязгать зубами.
– Что еще?
– Еще, когда мы жили лагерем в Подмосковье, таскали картошку с совхозного поля. Очень хотелось есть.
– Что ты украл кроме этой трижды несчастной картошки? – начиная выказывать признаки нетерпения, спросил дознаватель.
– Больше ничего.
На этот раз вспышки не последовало.
– Ты кого-нибудь изнасиловал?
– Нет!
– Животных мучил?
– Нет.
– Вот и молодец, – задав еще десятка полтора вопросов (Ник каждый раз отвечал «нет»), заключил инспектор. – Ладно, гуляй.
Ник находился в ступоре. Один из амбалов подхватил его под руку, поднял со стула и выпроводил в коридор – проворно и деловито, но без грубости.
– Следующий!
На другой день Ник спросил у куратора:
– Что мне будет за кражу?
– За какую кражу? – тот уставился с недоумением. – Что ты еще натворил?
– Я имею в виду, в чем я сознался перед детектором, – запинаясь, пояснил Ник. – Насчет картошки.
– Милостивые Пятеро, ерунда какая! – куратор небрежно махнул толстой рукой. – Иллихейский суд, учитывая обстоятельства, признал бы тебя виновным, но не подлежащим наказанию. А, вы же этого еще не проходили… У нас неимущие не воруют от голода, а бесплатно питаются в императорских благотворительных столовых. И не надо этих варварских словечек – «детектор»! Не засоряй язык. Зерцало Истины – это Зерцало Истины, ибо оно зрит истину.
Кое-кто из иммигрантов после дознания исчез, их забрали и увезли неизвестно куда, но все это были такие личности, без которых оставшиеся вздохнули свободней.
Ник запоздало вспомнил о том, что пожиратель душ обещал воспользоваться своими связями, чтобы в Нойоссу прислали инспекцию.
О своем знакомстве с Королем Сорегдийских гор он рассказал только Миури. Так получилось. Она сразу догадалась о том, что браслет у него не простой.
– Где ты взял эту вещь?
– Мне ее дали.
– Девушка?
– Нет.
Миури – тогда он еще не называл ее так, она была для него сестрой Миури – положила руку на его запястье, поверх браслета. Ник замер и не шевелился. Прикосновение теплой женской ладони сделало его как будто слегка пьяным.
– Это оберег редкой силы, причем персонально настроенный. Но не только оберег, еще и маяк – тот, кто его изготовил, сможет тебя найти, когда пожелает, где бы ты ни был. Сними, пожалуйста, чтобы я смогла изучить его получше. Посмотрю и верну.
– Он не снимается.
– Совсем хорошо… От кого ты получил такой подарок?
Широко расставленные желтовато-серые глаза «бродячей кошки» смотрели, не мигая, с заинтересованным и непроницаемым выражением. В них и правда было что-то кошачье.
– От одного знакомого, – уклончиво ответил Ник, он не хотел ей врать. – А что значит – персонально настроенный?
– Браслет защищает только тебя, ни для кого другого от него проку не будет. Мера предосторожности, чтобы никто не захотел его отнять или украсть. Обереги, особенно такие мощные, очень ценятся, а для персональной настройки требуется большое мастерство. В этом куске металла буквально пульсирует живая энергия. Кто тебе все-таки его дал?
В конце концов Ник сказал ей.
– С Королем Сорегдийских гор лучше не связываться, – монахиня озабоченно нахмурилась. – И от его подарка стоит избавиться, иначе он тебя найдет, когда станет человеком.
– Я не против. Он же ничего плохого мне не сделал. И вообще, у него принципы. Он не каждого станет есть.
– Ник, от него надо держаться подальше. Ты здесь недавно и многого еще не знаешь. Действительно, как пожиратель душ он благороден и принципиален, и для всей Иллихеи великое счастье, что Сорегдийский хребет принадлежит ему, а не кому-то другому. Зато когда он оборачивается человеком… Представь себе субъекта, для которого человеческая жизнь – прежде всего развлечение. Он ведь смотрит на вещи не так, как мы. Например, вполне может убить, в драке или под горячую руку. С точки зрения пожирателя душ, если он просто убивает, а душу не трогает, это не особенно большой вред. Ну, и все остальное… Когда он лет десять назад устроил гулянку в Майлинане, это курорт на берегу Рассветного моря, люди строгих правил оттуда разбежались, не вытерпев такого соседства. Зато майлинанские куртизанки остались довольны – говорят, он ни одну не обделил своим вниманием и щедрым гонораром. Рассказывают еще, что в этом участвовали придворные дамы, специально примчавшиеся в Майлинан с соседних курортов, – она усмехнулась и покачала головой. – И что он также споил охотников, которые приехали туда, чтобы его убить. Но это еще ничего, были и по-настоящему шокирующие истории. Главное, что его отношение к жизни отличается от человеческого. Многое из того, что для нас серьезно, для него всего лишь забава, понимаешь?
Ник кивнул.
– Поэтом тебе не надо с ним встречаться. Ты в курсе, из какого материала изготовлено это украшение?
– Бронза, по-моему.
– Не только. Еще и преобразованная жизненная энергия тех, кого съел пожиратель душ. Энергия не появляется ниоткуда – слышал об этом?
Ник снова кивнул и уставился на свое окольцованное запястье, ощущая и неловкость, и легкую дурноту.
– Я же не знал… Тогда я лучше не буду его носить.
– Дай-ка, попробую снять.
Миури не удалось это сделать, и тогда они пошли в храм Лунноглазой. В полутемном зале монахиня велела Нику опуститься на колени перед алтарем с нефритовым изваянием сидящей кошки, закатать рукав и вытянуть вперед левую руку, а сама, тоже преклонив колени, начала протяжно и жалобно мяукать.
«Как будто просит, чтобы ее впустили домой с лестничной площадки или угостили килькой», – подумал Ник.
Его разбирал смех, хотя Миури строго-настрого предупредила, чтобы во время ее молитвы он не вздумал веселиться.
Потом смеяться расхотелось. Атмосфера храма, таинственная, но не пугающая (словно погруженная в волшебный полумрак комната с новогодней елкой в серебряном «дожде»), подчинила себе его настроение.
И тогда Ник почувствовал легкое прикосновение – как будто обнаженную руку задела боком пушистая кошка, хотя никакой кошки он не увидел. В тот же миг на каменных плитках звякнул упавший с запястья браслет, сам собой раскрывшийся.
Миури издала еще один вопль, ликующе-благодарный, и после этого умолкла.
– Чтобы Лунноглазая услышала, надо молиться на языке ее народа, – объяснила она, когда вышли из храма.
Браслет закопали в придорожной роще неподалеку от города Маронгу, чтобы случайно не попал ни в чьи руки. Ник то испытывал легкие угрызения совести из-за того, что так обошелся с подарком Короля Сорегдийских гор, то радовался, что избежал, как утверждала Миури, ненужных проблем, но, вообще-то, вспоминал о нем все реже.
- Предыдущая
- 30/111
- Следующая
