Юная жена - Бэнкс Майя - Страница 28

• Предыдущая
• 28/66
• Следующая

Испустив глубокий вздох, Эвелин поднялась со скамейки. Меховое покрывало сползло на пол. На кровати лежало платье, которое приготовила для нее Рори.

Ничто и никто не испортит ей сегодняшний день! Ни злобные родственники мужа, ни собственные сомнения, ни страх, что надо признаться Грэму в обмане, — ничто!

Эвелин наслаждалась первым поцелуем, первым глотком страсти, в первый раз пробудившим желание, и мечтала испить эту чашу до дна.

Настало время поговорить с Рори, которая наверняка захочет узнать, почему Грэм отнес Эвелин в замок на руках. Пожалуй, она будет даже обеспокоена.

И Эвелин, полная решимости противостоять всем нападкам, направилась к лестнице. Она жена Грэма, нравится это его клану или нет. Сама Эвелин приняла случившееся, и если бы это зависело только от нее, Грэм вскоре тоже принял бы свой брак без всяких условий. Со временем люди его клана смирятся. Только на этот исход Эвелин и надеялась.

Добравшись до нижней площадки, она обогнула вход в главный зал и поспешила в дальний конец коридора. Оттуда можно было пройти к кабинету, где любила проводить время Рори.

Но в кабинете было темно. Никто не сдвинул меховые шторы с окна. Рори не было видно.

Опечаленная, Эвелин вернулась в зал и решила выйти из дома. Там она наверняка узнает, куда делась Рори.

В обычно пустом холле на сей раз сновали туда-сюда служанки из кухни. Здесь сейчас была настоящая толпа. Во всяком случае, так показалось, когда множество людей преградило ей путь во внутренний двор.

Впереди группы из пяти женщин стояла Кирстен. Злобное выражение на ее лице предвещало не самую приятную встречу. Губы служанки изогнулись, когда она процедила:

— Шлюха.

Эвелин удивленно моргнула. Надо же, девица придумала нечто новенькое. Эвелин полагала, что словарь Кирстен включает в себя только одно оскорбительное слово.

Остальные женщины закивали с не меньшей злобой, чем Кирстен.

— Тебе не удастся окрутить нашего лэрда своими штучками, — продолжала Кирстен. — Конечно, он мужчина. Мужчину можно сбить с толку смазливым личиком и податливой плотью. Но нас ты не обманешь. Мы не позволим ему забыть, кто ты такая. Ты никому здесь не нужна, Армстронгова сука!

Эвелин охватила бешеная ярость. Остальные женщины наверняка тоже выкрикивают ругательства и оскорбления. Все согласны с Кирстен и поддерживают ее, просто Эвелин не может читать по губам у всех сразу. Лица перед глазами поплыли. Она словно ослепла от гнева.

Эвелин обернулась к огромному камину в центре зала. Над камином висело два огромных меча. Каждый мог их достать, а потому Эвелин засомневалась, что они пригодны для боя, — скорее мечи висели здесь для красоты. Но сейчас ей не было до этого дела. Подойдет любой из них.

Если они хотят увидеть сумасшедшую, она им покажет!

Эвелин бросилась к камину, встала на цыпочки и потянулась к мечу. Только бы он был не закреплен! И чтобы она смогла его поднять!

Рукоять оказалась старой и вытертой, а лезвие не такое широкое, как у мечей родственников Эвелин или у воинов Монтгомери.

Меч легко соскользнул с крюка, Эвелин согнулась под его тяжестью, но гнев придал ей сил. Она обернулась к женщинам, которые выглядели уже не так самоуверенно, шагнула вперед, взмахнула мечом и что есть силы завопила:

— Во-о-о-он!

Ей не было дела до того, как громко звучит ее голос, что от него задрожали балки на потолке. Слово, единственное, которое она сумела произнести, вырвалось из ее груди и пробилось на волю сквозь судорожно сжавшуюся гортань.

— Лэрд! Идите быстрее сюда! Она совсем рехнулась! Остановите ее, не то она всех поубивает! — Женщина, завывая, бросилась к Грэму.

Тренировочные схватки во дворе тотчас прекратились. Боуэн выпрямился. Грэм опустил меч и поднял руку, призывая к спокойствию. Надо было понять, о чем в панике кричит эта женщина.

Из замка летел нечеловеческий вопль:

— Во-о-о-н!

Воины разом заговорили. Раздались еще какие-то крики. Женщина во дворе снова принялась вопить.

— Тихо! — проревел Грэм. — Я ничего не понимаю. — Он шагнул к служанке. — Мэри? — Грэм старался говорить сдержанно и спокойно: — Что случилось? О ком ты? Кто рехнулся и кого-то убил?

— Ваша жена, лэрд! Она с мечом гоняется за женщинами в холле. Идите скорее!

Грэм отшвырнул меч и побежал, а свернув за угол, остановился как вкопанный. Увиденное потрясло его.

— О Боже, — выдохнул Боуэн. — Это правда. Она чокнулась.

Грэм обернулся. Брат и несколько воинов последовали за ним. Но сейчас было не до них. Эвелин стояла в дверном проеме и с угрюмой миной на хорошеньком личике угрожала мечом женщинам, которые испуганно пятились от двери. Похоже, лишь одна не боялась Эвелин — Кирстен, та самая, что накануне облила ее элем.

Грэм слышал, как она выкрикивает оскорбления в адрес Эвелин, а Эвелин кричит так громко, что было слышно во всем замке:

— Во-о-он!

О Боже! Он слышит ее голос. Она заговорила!

Он подбежал к служанкам и встал между Эвелин и Кирстен, которая немедленно расплакалась и вцепилась в Грэма.

— Слава Богу, лэрд, вы пришли! Это ужасно! Она хочет всех нас убить. Она бешеная. Говорю вам: бешеная! Она бежала за нами из зала. Я не знаю, что случилось. Она схватила меч над камином и бросилась на нас.

Грэм увидел лицо Эвелин. Его поразила ярость, исказившая ее лицо. Но, заглянув ей в глаза, он прочел в них страх и отчаяние. Руки ее дрожали, сил явно хватало лишь на то, чтобы удержать оружие.

— Эвелин, положи меч, — полным спокойствия голосом произнес Грэм.

Она покачала головой и чуть заметно вздернула подбородок. Потом указала на женщин и снова громко выкрикнула:

— Вон!

Толпа зрителей все росла, но тут вперед выскочила Рори, бросила на Кирстен уничтожающий взгляд и повернулась к старшему брату:

— Она не виновата, Грэм. Они цепляются к ней при любом случае. Обзывают ее по-всякому, оскорбляют. Шагу не дают ступить, все время унижают.

— Я и не думал ее обвинять, — спокойно возразил Грэм. — Я всего-навсего попросил ее положить меч, прежде чем она ранит сама себя. — Грэм осторожно приблизился к жене. — Эвелин, — как можно мягче проговорил он, — пожалуйста, отдай мне оружие. Клянусь, никто здесь тебя не обидит.

Эвелин посмотрела на служанок, которые по-прежнему стояли в нескольких футах от нее. Ее губы сжались в упрямую линию.

— Вон! — повторила она. Тут губы задрожали, жесткая линия размякла. В печальных глазах появились слезы. Она посмотрела на Грэма глазами, полными отчаяния.

Этот взгляд разбил ему сердце. Его охватил гнев. В этот момент ему не было дела до того, что думают люди его клана, имеют ли они право сердиться на его брак с одной из Армстронгов. Он знал лишь то, что их слова и поступки заставляют страдать невинного человека и что он этого больше не потерпит.

Резко обернувшись, он уставился на Кирстен и окруживших ее женщин.

— Убирайтесь! — крикнул он. — Все убирайтесь! В замок вы больше не вернетесь. Будете работать в поле или помогать в огородах, но в моем замке вы работать не будете.

Кирстен побледнела. Служанки чуть не задохнулись от возмущения. Одна стала ломать руки, другая разрыдалась. Но Грэм думал только о своей жене, которая с трудом сдерживала слезы, потому что ее обидели люди его клана.

— Прошу прощения, лэрд, — сказала Нора, домоправительница, командовавшая женщинами всего клана, — в замке нужны девушки, чтобы прислуживать и делать уборку.

— Найди других! — приказал Грэм. — А эти пусть больше не появляются в замке. И пусть никогда не заговаривают с моей женой. Если они не подчинятся, то будут изгнаны из клана.

В толпе раздались недовольные возгласы. Люди зашептались. Послышались обвинения. Их лэрд встал на сторону девчонки Армстронгов.

Грэм все это слышал и обернулся к братьям, чтобы оценить их реакцию.

— Грэм, ты знаешь, что я тебя поддерживаю, — тихо сказал Тиг. — И я вижу, что они не хотят ей помочь, обижают ее. Я не стану возражать против твоего приказа. Более того, я за него.

• Предыдущая
• 28/66
• Следующая