Опаловый соблазн - Бернард Рене - Страница 15

• Предыдущая
• 15/68
• Следующая

Проснувшись от собственного крика, она обнаружила, что стоит на четвереньках в спутанном постельном белье, словно собиралась ползком выбраться из своего ночного кошмара. Изабель дрожала, продолжая вспоминать руки Ричарда у себя на горле, ее кожа была мокрой от пота.

А затем на пороге ее комнаты появился Дариус, держа свечу, которая освещала его красивое лицо. Он все еще был в той же одежде, что за обедом, но рубашка расстегнулась, а волосы спутались, как после сна.

– Елена! Вам нездоровится? – спросил он.

Изабель покачала головой и стянула завязки ночной рубашки, чтобы закрыть горло.

– Это был… просто сон. Все в порядке. – Ее голос охрип от стыда.

– Что ж, давайте устроим вас снова. Миссис Макфедден не проснулась, но, думаю, мы не станем беспокоить ее и справимся сами. – Дариус прошел вперед и поставил свою горящую свечу на стол у кровати. – Если надо, я отвернусь, чтобы дать вам возможность забраться обратно под одеяло. Сейчас около пяти утра, и время поспать еще есть.

Изабель улыбнулась. Он просто удивительный человек, если заботится о ее скромности в такой час, однако ее ноги окоченели, и она была благодарна ему за доброту. Забравшись вновь под одеяло, она села, опершись на подушки.

– Я снова там, где положено, мистер Торн.

Он не двигался, и она уже собралась повторить свои слова, на случай если он не расслышал ее, но тут Дариус повернулся и быстрыми решительными движениями поправил пуховое одеяло.

– Давайте найдем что-нибудь вам на плечи. – Взяв вязаную шаль, которую миссис Макфедден оставила у спинки кровати, он накинул ее на Изабель. – Вот так.

– Из вас получится замечательная горничная, мистер Торн.

Теперь пришла его очередь улыбнуться:

– Приму к сведению. И если моя следующая работа не будет опубликована, займусь поиском места. – Перестав улыбаться, он протянул руку и тыльной стороной пальцев коснулся ее щеки. – Вы влажная и холодная на ощупь.

– Я… Дурные сны…

– Вы умрете, если подхватите простуду. Проклятие, камин погас.

– Я в порядке!

Он не стал спорить, а быстро встав с кровати, положил в маленький камин дрова и разжег огонь. Спустя всего несколько минут от очага начало распространяться веселое тепло, и Дариус переставил экраны так, чтобы направить его поток к Изабель.

– Мистер Торн…

– Ну вот, так-то лучше, – произнес он, стоя спиной к ней.

– Мистер Торн, – повторила она, более настойчиво прося его внимания.

Он обернулся, и у нее перехватило дыхание.

Ну вот, опять. Эта дрожь внутри, когда он смотрит на нее. То же самое ощущение, как тогда, когда он взял ее руку… Изабель была видна его шея и несколько соблазнительных дюймов обнаженной кожи груди с темно-каштановыми завитками волос. От него исходила притягательная мужская сила, которая смущала и возбуждала ее. И вместо того чтобы после привидевшегося кошмара испугаться его силы, Изабель потянулась к ней.

– Вы до сих пор не переоделись, мистер Торн. Вы никогда не ложитесь спать?

Подняв руку, он дотронулся до воротника куртки, как будто только что обнаружил, в каком он виде.

– Я опять заснул в библиотеке. Это еще одна моя ужасная привычка.

– Это не такой уж страшный порок. – Изабель плотнее укутала плечи мягкой шалью. – Существуют и худшие грехи.

– Существуют. – Подойдя ближе, Дариус остановился в ногах большой кровати и водил пальцами по завитушкам орнамента, вырезанного на стойках спинки. – После… Индии, когда мы вернулись в Англию, мне каждую ночь снились кошмары. Думаю, я специально выработал привычку работать по ночам до полного изнеможения, убегая от них, но это делало их только страшнее.

– Они до сих пор преследуют вас?

– Нет. – Смущенный разговором Дариус опустил голову. – Потому что я в конце концов признался в них Эйшу. Я рассказал ему о снах – и это помогло. Не знаю почему, но когда я вслух говорю о своих страхах, они теряют свою власть надо мной. И если… – он снова взглянул на нее, прежде чем продолжить, – если вы когда-нибудь захотите поговорить о том, что случилось, или рассказать свои страшные сны, то я хороший слушатель.

– Я в вас не сомневаюсь. – Изабель глубоко вздохнула и задумалась, хватит ли у нее мужества произнести непроизносимое. Стыд и неловкость угрожали нахлынуть без всякой причины, но, глядя на Дариуса, Изабель помнила только, что он был невероятно заботливым, ни разу не требовал от нее ответа и не осуждал ее импульсивный побег от своих обязательств. – Не знаю, переживу ли, если вы станете плохо думать обо мне, мистер Торн.

– Что бы вы ни сказали, Елена, мое мнение о вас никогда не ухудшится. – Он робко сел на край кровати на приличном расстоянии от Изабель, но все же в пределах досягаемости. – Если только вы не собираетесь сказать мне, что цените римских философов выше представителей греческой школы – человек должен провести где-то черту.

Шутка удивила ее и сделала все более реальным.

– Произведения Марка Аврелия не имеют себе равных по здравомыслию, разве не так? – спокойно спросила она. По правде говоря, римская философия была единственным, что она могла вызвать в памяти, так как близость Дариуса парализовала ее разум.

– Марк Аврелий? – Он сделал вид, что поражен. – Но где утонченность? Он диктует ответы, тогда как Сократ задавал бы вопросы. – Он вздохнул. – Вы мастер менять темы.

– Как и вы. – Несколько секунд Изабель рассматривала свои руки, лежавшие поверх одеяла, и старалась найти в себе мужество, но оно изменило ей. – Это все так… отвратительно и… унизительно. Я не могу говорить об этом. Пожалуйста, не спрашивайте меня.

Дариус ничего не говорил, и она решилась взглянуть на него, чтобы узнать, хмурится ли он от досады. Но выражение его лица было добрым и откровенно заботливым.

– Быть может, в другой раз.

Изабель кивнула, хотя совсем не была уверена, что когда-нибудь захочет произнести что-либо из этого вслух. Даже если бы знала, как описать те ужасы, которые доставило ей замужество, или как признаться в своем самом главном страхе – страхе, что она каким-то образом заработала свои наказания неизвестным ей собственным огромным недостатком. Ричард дал ясно понять, что она ведет себя постыдно и не годится быть заслуживающей уважение женой. Он утверждал, что она вынудила его обращаться с ней жестоко, поскольку это единственное, что он мог сделать, чтобы не разочароваться в семейном счастье.

В их «лучшие» дни он смотрел на нее почти ласково, выражая сожаление, что их брак оказался таким стремительным и что она такая бесстрастная. Он иногда покупал ей подарок или разрешал верховую прогулку на Самсоне, чтобы вселить в нее надежду, будто все самое плохое позади.

Она видела много других женщин, которые прямо светились счастьем от удачного замужества. Ричард винил ее, и, слыша его обвинения по тысяче раз в день, Изабель окончательно разуверилась в себе.

Вероятно, все это ее вина.

И это делало ее побег еще более безосновательным и глупым.

А ее жалобы звучали, как хныканье ребенка.

Встав с кровати, Дариус добавил в камин еще полено.

– Ну вот, этого должно хватить до рассвета, а миссис Макфедден придет вас проведать. Я уеду по делам с первыми лучами, но надеюсь вернуться вовремя к обеду и к нашей шахматной игре.

– Вы уезжаете? – Это известие больно кольнуло ее, и у нее сжалось горло.

– Просто в город на несколько часов. Я постараюсь быстро закончить дела. Не стоит бояться, Елена. – Неуклюже поклонившись, он отошел к двери, оставив Изабель горящую свечу. – А сейчас мне нужно пойти к себе и немного поспать. Моя спальня в конце коридора, и если вам что-нибудь понадобится, я сразу же приду.

– Спасибо вам, мистер Торн.

Он с улыбкой кивнул и вышел, а Изабель, опустившись, устроилась под одеялом. Призрак мужа держал ее в страхе, пока она, глядя на пляшущий огонь, размышляла над изменениями в своей судьбе.

Лишь когда первые лучи света коснулись ее окна, Изабель наконец погрузилась в сон.

• Предыдущая
• 15/68
• Следующая