Игры Вышнего Мира - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 49

• Предыдущая
• 49/70
• Следующая

Между тем Тара зажгла свечи и затемнила окна. В комнате воцарился зловещий полумрак.

— Кто ты? — спросил Ларссон. — Кто ты на самом деле?

Тара пристально посмотрела на него. В её глазах мерцали отблески от пламени свечей.

— А разве ты не знаешь? — произнесла она. — Ты ведь не просто так пришёл за мной. Или те, кто прислал тебя, ничего не объяснили? К твоему сведению, я очень особенная. Сам Хозяин Велиал сделал меня своей избранницей. Мне предстоят великие дела!

Тара говорила так искренне, с такой неподдельной гордостью, что Ларссон понял — она не лжёт. Никто в её тело не вселялся; она была сама собой — маленьким, но крайне злобным зверёнышем…

— Ты уже прошла Чёрное Причастие?

— Нет, мне ещё рано, — ответила Тара, поигрывая ножом. — Но я и так сильнее многих взрослых колдунов. А когда вырасту, стану величайшей ведьмой на свете. Повелитель мне это обещал.

Она подошла к Ларссону, опустилась на корточки и медленно срезала пуговицы с его камзола, а потом с рубашки. На лице её застыло такое мечтательное выражение, как будто она предвкушала редкостное лакомство.

— Давно хотела принести кого-нибудь в жертву. Сама, своими руками — а не просто наблюдать, как это делают другие. Но мама с папой не разрешали, мол, я ещё маленькая. Зато сейчас мне никто не помешает. Папа далеко, а о маме ты сам позаботился. Я не стала будить ни её, ни старого Крулла. Пускай отдохнут, пока я с тобой разбираюсь.

— Родители тебя накажут, — предупредил Ларссон.

— Знаю, что накажут. Они часто меня наказывают. Когда я стану взрослой, всё им припомню! — пообещала Тара с хищной ухмылкой, которая до неузнаваемости исказила её в общем-то милые детские черты. — Они ни за что не водили бы меня на жертвоприношения, если бы не приказ повелителя. Однажды я подслушала их разговор: мама жаловалась, что я становлюсь страшным чудовищем, а папа соглашался с ней. Когда-нибудь они за это заплатят! За всё заплатят!

— За что, за правду? — спросил Ларссон, стараясь придать своему голосу как можно больше язвительности. — Так на правду обижаться глупо. Ты действительно чудовище. А я-то удивлялся, почему тебе не разрешают играть на улице. Теперь всё ясно: бешеных зверей нельзя выпускать на волю, их нужно держать в клетке. Странно вообще, что ты ходишь в школу. Наверное, каждое утро перед уроками мать связывает твою магию — вроде как надевает тебе намордник. Да и ещё, небось, накладывает чары послушания.

Похоже, своим предположением он попал не в бровь, а в глаз. Тара зарычала и замахнулась ножом. Но Ларссон всё равно продолжал:

— А твой повелитель — законченный идиот, раз собирается отправить тебя в Торнинскую школу. Да там ты не продержишься и недели… хотя о какой неделе речь — даже двух дней! Ильмарссон тебя мигом раскусит. И знаешь, что он с тобой сделает? Есть такая штука — экзорцизм называется. После этого не будет больше никакой избранницы Велиала. Ты станешь просто маленькой дрянью, лишённой всех своих сил и никому не нужной, даже твоим родителям.

К большому сожалению Ларссона, удара так и не последовало. Тара опустила нож и резко выпрямилась.

— Я поняла, чего ты добиваешься. Хочешь, чтобы я просто убила тебя — одним ударом, без ритуала. Но нет, — покачала она головой, — ничего не получится! Я принесу тебя в жертву по всем правилам, я их хорошо запомнила. Ты будешь долго мучиться здесь, а после смерти отправишься к Хозяину Велиалу, на вечные муки.

Тара вышла за пределы пентаграммы и положила нож точно на внешнюю линию.

— А вот что мне действительно не нравится, — произнесла она весьма недовольным тоном, — так это твоё спокойствие. По идее, ты должен кричать, звать на помощь, молить о пощаде.

— Да вроде бы должен, — согласился Ларссон. — Вот только не хочется доставлять тебе удовольствие.

— Тебе что, не страшно умирать?

— Нет, не страшно. Умирать — моя профессия.

Ему и впрямь было не страшно. Он сам не понимал, почему. Возможно, Тара по неопытности воздействовала на него какими-то лишними чарами, которые как бы отморозили чувство страха. А может, дело было в нём самом — в том, что он, в сущности, уже и так был мёртв. Ларссон сожалел лишь об одном — что больше никогда не увидит Герти, ничем не сможет ей помочь…

Тара огорчённо вздохнула:

— Какая досада, что твоя мерзкая кошка сбежала! Я бы сперва помучила её — и тогда бы ты запел совсем по-другому!

«Хоть это хорошо, — отрешённо подумал Ларссон. — Надеюсь, Сибилла найдёт себе нового хозяина, который будет более удачлив, чем я…»

А Тара развела в стороны руки и, подвывая, затянула вступительную молитву, призывающую духи Зла и Тьмы. Полумрак в комнате начал сгущаться, в нём замелькали расплывчатые тени. Впрочем, Ларссон знал, что это — всего лишь иллюзия.

— Слабовато получается, — произнёс Ларссон с насмешкой. — Тебе ещё учиться и учиться. Хотя вряд ли научишься — рано или поздно тебя повяжут. И скорее рано, чем поздно.

Но Тара никак не прореагировала на его слова. Она уже вошла в транс и теперь ничто не могло сбить её с ритма.

Ларссон с горечью подумал, что лишён даже такого слабого утешения, как надежда на лучшую жизнь после смерти. И дело вовсе не в том, что он с полной определённостью попадёт в Преисподнюю, где будет обречён на вечное проклятие. Перспектива оказаться в Вышнем Мире вдохновляла бы его ничуть не больше. Если бы он мог выбирать, то выбрал бы небытие…

Внезапно раздался оглушительный грохот. Створки входной двери так резко распахнулись, что их сорвало с петель, а в следующее мгновение Тару резко подбросило вверх, после чего изо всей силы швырнуло на пол, где она застыла неподвижно.

В люстре под потолком ярко вспыхнул эльм-светильник, и Ларссон на секунду зажмурился. А когда раскрыл глаза, наконец увидел своего спасителя. Им оказался рыжеволосый молодой человек лет двадцати, среднего роста, худощавый, одетый в чёрный дорожный костюм скромного покроя. Держа наизготовку серебряный клинок, он осторожно подступил к распростёршейся ничком на полу Таре.

— Мертва, — произнёс он и перевернул её на спину. — Великий Адонай! Она же ещё ребёнок!

— Очень опасный ребёнок, — отозвался Ларссон. — Я её недооценил — и вот результат.

Парень посмотрел на него и одним мановением руки снял наложенные Тарой чары.

— Ты как? В порядке?

— Кажется, да, — ответил Ларссон, принимая сидячее положение. У него слегка закружилась голова от вновь обретённого контроля над своими колдовскими способностями. — Большое спасибо за помощь. А я уже приготовился умереть.

— Похоже, ты был недалёк от этого. К счастью, я успел вовремя… — Он быстро взглянул на тело Тары и сокрушённо покачал головой: — Нет, подумать только! Совсем ещё девчушка…

Ларссон внимательно присмотрелся к нему — вернее, к его магической ауре. Парень оказался средней силы колдуном с промежуточным даром. Тот факт, что он так лихо разворотил дверь и одним ударом расправился с Тарой, свидетельствовал о его незаурядном чародейском мастерстве.

— Э-э… — протянул Ларссон. — Могу я узнать, кому обязан своим спасением?

— Меня зовут Бен, — представился парень.

— Рад познакомиться, — ответил Ларссон. — А я Эйнар.

Они обменялись крепким рукопожатием, и Бен спросил:

— В доме больше никого нет?

— Двое чёрных магов на первом этаже, но я их обезвредил. А ещё где-то здесь, скорее всего, в подвале, находится инфернальный туннель.

— Ты должен его разрушить?

— Нет, у меня было другое задание, — Ларссон указал на Тару. — Ты сделал это за меня.

— Она была одержимой?

— Хуже. Её зачали во время Чёрного Причастия.

Бен содрогнулся:

— Ничего себе!.. Ну, так что, уходим?

— Да, пожалуй. Только сначала надо найти мою кошку. Ей удалось убежать, когда девчонка меня отключила.

— Она внизу, за ней присматривает мой кот Ральф, — сообщил Бен и вложил меч в ножны. — Должен сказать, у тебя очень умная кошка. Она не просто убежала, а стала звать на помощь — бегала перед домом и жалобно мяукала. Я сразу понял, что с тобой случилась беда, и поспешил на выручку.

• Предыдущая
• 49/70
• Следующая