Его прекрасные жены - Осборн Мэгги - Страница 29

• Предыдущая
• 29/78
• Следующая

— Меня бесит, что никто в Пэшн-Кроссинге не считает нужным обращаться к тебе как к замужней даме. Это простая вежливость, в которой не отказывают ни одной женщине в округе, — процедил Боуи сквозь зубы. Ребра немилосердно ныли, а из губы сочилась кровь каждый раз, как он пытался что-то сказать.

— Ха! Еще немного, и ты потребуешь, чтобы я надела юбку и шляпку с перьями! Так вот, не надейся. А если думаешь, будто в этом городе меня начнут уважать только потому, что ты так велел, то на это тоже Не слишком-то рассчитывай. — Она вытерла грязные руки о брюки. — У тебя есть виски? — Не дождавшись ответа, Рози ударила его ногой по голени. — Проклятие! Сколько раз говорить тебе, чтобы ты брал с собой бутылку, когда приезжаешь за мной?! Наверное, и курева нет!

— Я не намерен помогать тебе губить свое здоровье. — Боуи протяжно вздохнул и посмотрел на нее, пытаясь представить себе, как она выглядела после ванны. — Пьянство не изменит прошлого. Пора забыть все, что было, и начать жить с чистого листа.

— Меня тошнит от твоих нравоучений! Не пей, не кури, не выражайся, ничего не помни… Да мне проще перестать жить! — Рози уставилась на его крепко стиснутую челюсть. — Все никак не можешь понять, да? Если я чего и хочу в этом жалком мире, так это забыть, что он сделал со мной! И я бы забыла, будь у меня шанс высказать ему все и пристрелить ублюдка! Все было бы иначе!

— Поздно думать о мести. Ты вбила себе в голову, что Фрэнк Блевинз все еще видит и слышит тебя. Он умер, Рози. Блевинз уже три года как мертв. Мне жаль, что ты ничего не высказала ему. И еще мне жаль, что жизнь несправедлива, но теперь уже ничего не изменишь. Все в прошлом.

Рози поерзала на сиденье, набираясь сил для новой схватки в непрерывной баталии, которую они вели с того момента, как она рассказала Боуи о Фрэнке Блевинзе. Темный румянец разлился по ее щекам.

— Он работал на этой ферме одиннадцать лет. Одиннадцать лет! И ни разу не получил дохода. Но при этом умудрялся считать себя лучшим фермером всех времен. Ладно, я докажу ему, что я лучше! Вот как я намерена победить, Стоун, вот как я покончу со всем этим. Я докажу ему, что могу управлять этой трижды проклятой фермой лучше, чем он! В этом моя месть! И клянусь, он все увидит и услышит! Не зря же я зарыла его здесь, во дворе, перед полями, где одолею его!

Ничто не могло заставить Рози отступиться от ее навязчивой идеи. И как ни странно, в глубине души Боуи понимал, что ею движет. Месть — могучий стимул. И едва ли найдется много способов отомстить покойнику. Черт его знает, может, она и права. Может, собрав хороший урожай, она удовлетворит потребность в мести и ненависть умрет. Может, тогда Рози перестанет пить и к ней постепенно вернется самоуважение.

— А что, если тебе не удастся сделать ферму прибыльной?

— Удастся рано или поздно, потому что я лучше его.

Он попытался зайти с другой стороны.

— Ну ладно, допустим, ты отомстишь… а что дальше? — Рози посмотрела на него пустым взглядом, словно не поняла вопроса. — Ты что, совсем не думала о будущем?

— Черт, Стоун, у меня будущего не больше, чем у тебя. — Она повернула заляпанное грязью лицо в сторону тающих островков снега, разбросанных по прерии. — Степные собачки выбрались из нор, — рассеянно заметила Рози, глядя на выводок, расположившийся справа от дороги, и повела рукой. — Возможно, покончив с этим, отправлюсь в Калифорнию, где всегда тепло. Куплю клочок земли и буду выращивать лимоны и апельсины. Зачем думать об этом заранее? — Помолчав, она устремила на Боуи пронизывающий взгляд. — После первого приличного урожая можешь сматываться на все четыре стороны, но не раньше. Ты ведь не собираешься сбежать, не дождавшись, а?

— Я уже сказал, что задолжал тебе один урожай. Как только зерно будет продано, я уезжаю.

— А я говорю, что ты останешься, пока мы не соберем урожай, который принесет доход.

Грязь облепила колеса, и они вылезли из фургона, чтобы сбить тяжелые комья и облегчить нагрузку на Айвенго. Как обычно, Рози работала наравне с Боуи, лишь изредка морщась от боли. Это и не сходившая с лица хмурая гримаса напоминали о том, что она не ела со вчерашнего дня и что голова у нее раскалывается. Они снова забрались в фургон, и Боуи зацокал языком, натягивая вожжи.

— Я думала, что стала тебе немного нравиться, — вдруг выпалила Рози. Ужаснувшись собственным словам, она округлила глаза, быстро отвернулась и натянула шляпу на самые уши, чтобы скрыть вспыхнувший на щеках румянец.

Боуи удивленно посмотрел на нее:

— А тебя волнует, как я к тебе отношусь?

— Конечно, нет! — Рози скрестила руки на груди и, вздернув подбородок, уставилась вдаль. — Дело в том, — заговорила она, когда колеса фургона отмерили не менее полумили, — что мы уже три месяца женаты и я начала к тебе привыкать. Я даже не возражаю против твоей болтовни по утрам. Да и свою долю работы, признаться, ты честно выполняешь. Если бы еще перестал учить меня жить, мы бы отлично поладили. Но меня бесит, когда ты начинаешь говорить об отъезде. Ты мой муж и должен помочь мне отомстить, сколько бы времени это ни заняло. К тому же в армии ты больше не нужен, а ничего другого у тебя нет. Мы с тобой похожи, Стоун, тебе тоже некуда податься.

Он крепче сжал вожжи, глядя вперед.

— На востоке у меня есть определенные обязательства перед семьей.

— Судя по тому, что ты говорил, твоему отцу, сенатору, наплевать, увидит он тебя или нет. Отец вычеркнул тебя из своей жизни в ту минуту, как услышал о твоем увольнении.

Хотя Боуи и сам так считал, но слова Рози полоснули его по сердцу. Отец никогда не простит ему позорного увольнения, какова бы ни была истинная причина. Сенатор смирился бы с убийством Лютера Рэдисона, но не с увольнением из армии за недостойное поведение.

— Ты права, — согласился Боуи. — Но у меня есть и другие обязательства.

— Например?

— Я не могу тебе этого сказать, Рози. Может быть, со временем.

— Не важно, — заявила она, равнодушно пожав плечами. — Ты все равно никуда не уедешь.

Чем дольше Боуи оставался в Пэшн-Кроссинге, тем не-разрешимее становилась его дилемма. Он считал непростительным по-прежнему позволять Сьюзен и отцу считать его мертвым. Вне всякого сомнения, они отслужили панихиду, и Сьюзен носит траур, отказавшись от балов и развлечений, которые так любит. Едва ли она чрезмерно горюет по Боуи — в сущности, они толком и не знали друг друга, — но вдовство для нее серьезное испытание.

Что касается сенатора… наверняка в его сердце отыщется крошечный уголок, который скорбит о смерти второго сына. Боуи ненавидел себя за причиненную им боль. Но не мог сообщить им, что остался жив, не объяснив при этом, почему сразу же не вернулся домой. Горькая улыбка тронула его губы. Боуи представил себе ужас Сьюзен и негодование сенатора при известии, что он добавил двоеженство к своим преступлениям. Если военный трибунал и обвинение в убийстве не погубили окончательно репутацию Стоунов, то скандал, связанный с двоеженством, определенно довершит дело.

Часто по ночам Боуи не мог заснуть, размышляя о сложившейся ситуации. Он пытался придумать способ, как сообщить семье, что его не повесили, и вместе с тем выполнить обязательства перед Рози Малви.

Честь не позволяла Боуи бросить Рози. Каковы бы ни были ее побуждения, она спасла ему жизнь. И хотя он часто сожалел об этом, но теперь считал себя в долгу перед ней. Самое меньшее, что мог сделать Боуи, — так это сдержать свое обещание и помочь Рози вырастить желанный урожай.

Он согласился на условия Рози только потому, что был твердо уверен: Сьюзен и Нэйту обеспечена спокойная и безбедная жизнь. Как бы сенатор ни презирал сына за то, что он навлек на семью позор и бесчестье, Боуи не сомневался: отец сдержит слово. Защитит Сьюзен и Нэйта и позаботится о них.

— В тот первый день, — завидев на горизонте дом, Боуи с трудом вернулся в настоящее, — я и представить себе не мог, что когда-нибудь найду в тебе что-нибудь, достойное восхищения.

• Предыдущая
• 29/78
• Следующая