Выбери любимый жанр

Итальянское каприччио, или Странности любви - Осипова Нелли - Страница 65


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

65

— Успокойся, девочка, — ответил Олег, целуя ей руки, — все уже позади… Как видишь, я жив и совершенно здоров.

— И ты мог подумать, что я участвовала в таком варварстве?

Существует очень хороший традиционный русский тост — за нашу встречу!

— Прости, я последний идиот… Твой уход так потряс меня, что я, видимо, не совсем адекватно воспринимал события.

Лена, которая буквально накануне была посвящена Аней в историю с изнасилованием, еще не успела до конца осознать реальность происшедшего и сейчас воспринимала рассказ Олега как продолжение, как вторую серию криминального детектива. Она была в том состоянии, которое мама, Ольга Николаевна, называла «полный растреп чувств», слушала Олега, не отрывая глаз от него и Ани, как будто хотела увидеть их в той, немыслимой для нормальных людей ситуации, в которой оба оказались по вине одного и того же человека. Вдруг она перевела взгляд на Марио. На лице его была написана такая мука, что она немедленно прервала Олега, бросив скороговоркой:

— Об этом вам лучше поговорить позже, а сейчас я бы не отказалась от еще одной рюмки коньяка.

Олег мгновенно уловил некий дисбаланс среди сидящих за столом и произнес, как бы подводя итог всему:

— Наташа беременна. Семь недель, как я понял. И хочет делать аборт, потому что не желает даже думать о ребенке от него… Вот такой трагический узел завязался в результате случайной встречи…

— Безумие… — прошептала Лена и посмотрела на Роберто, уютно устроившегося на коленях у Франко.

— Мне кажется, ей самой решать, — неуверенно произнесла Аня и тут же ужаснулась собственным словам. — Нет, я не то хотела… я… в смысле — жить ли ей или нет с ним, а маленький ни в чем не виноват.

— Я сказал ей то же самое тогда, — подхватил Олег. И они наперебой заговорили о том, что с самого первого вечера, во время свадьбы вокруг ракитова куста, как назвал тот вечер покойный Платон, Дим Димыч не понравился никому.

Марио сидел, молча переводя глаза с одного женского лица на другое — они были обращены к красивому, самоуверенному, раскованному мужчине, бывшему Аниному мужу. Казалось, своим рассказом он просто зачаровал их, как удав мартышек, особенно Аню. Она даже расплакалась и так нежно обняла его… Марио чувствовал, что он здесь лишний, даже Франко ничего не переводит ему, наверное, потому, что не успевает до конца понять стремительную русскую речь. Он чувствовал, что должен встать и уйти в знак того, что возмущен. Неужели Аня не поняла, что он пришел специально для важнейшего в его жизни разговора, пришел делать предложение, а для него не оказалось места во всем, что происходит сейчас в доме его друга.

Франко мучился от того, что не все понимал — слишком много для него непонятных слов, вроде «коммуналка», «подселение», «качки»… Но главное даже не в том: тонкий, деликатный человек, он чувствовал, что происходит глубоко личный разговор, очень важный для Ани, и что даже если бы он и мог понять, не стоило без ее согласия пересказывать все Марио. Одновременно он страдал за друга, оказавшегося в таком щекотливом, скажем прямо — трудном положении. И когда Марио встал, Франко весь напрягся — что сейчас он скажет? Но Марио произнес негромко:

— Я хочу откланяться…

И все кивнули ему, как бы отпуская. И тогда Франко пошел проводить его до ворот.

— Но как ты мог, Олег, как ты мог подумать хоть на мгновение, что я участвую в их бандитских разборках! — воскликнула Аня.

— У меня были такие убедительные доказательства на лице и на всем теле, — хотел отшутиться Олег, но понял, что шутка не принята, и сказал: — Потому я и примчался сюда, что просто должен был сказать тебе, как я перед тобой виноват…

— И перед Наташей, — добавила Лена.

— И еще… — продолжал Олег. — Лена свой человек, она все поймет… чтобы сказать, что я ни на минуту не забывал тебя, что я люблю тебя, и что если ты сможешь найти в себе силы и простить, я прошу тебя вернуться ко мне. — Олег встал.

Аня и Лена глядели на него широко открытыми глазами как на фокусника, ожидая, что же еще он извлечет из своего цилиндра.

— Я прошу твоей руки, — заявил Олег торжественно. Воцарилась тягучая пауза.

— Точнее, моей второй руки. Первую ты уже просил пять лет назад, — поправила его Аня, сохраняя крайне серьезное выражение лица.

— Совершенно верно, я прошу твоей второй руки, — повторил Олег, широко улыбаясь. Анину шутку он принял как сигнал, что ему в конечном счете уготовано прощение.

— Вы тут выясняйте насчет первой и второй руки, — сказала Лена, поднимаясь, — но учти, Олег, третьей руки уже не будет.

— Я знаю. Третьим может быть только плечо друга.

— Вот именно. А я пойду позвоню Наташке, скажу, чтобы не делала никаких глупостей до возвращения Ани.

— А куда делся Марио? — вдруг спросила Аня.

— Они ушли с Франко, — ответил Олег. …Разговор по телефону с Наташей получился таким долгим, что Аня даже сострила: дешевле было слетать в Москву на самолете. Но в конце концов подруги, вырывая трубку друг у друга, а то и одновременно, в два голоса втолковывая что-то, успокоили ревущую в Москве Наташу и уговорили отложить все решения до приезда в Москву Ани.

Олег попытался вернуться к главной для себя теме об его отношениях с Аней, но обе женщины были мысленно настолько все еще там, в Москве, в квартире Наташи, что он вздохнул и сказал, что ему пора на поезд.

— Я так и не расспросила тебя о фильме, — спохватилась Аня, но по ее лицу можно было понять, что с таким же успехом ей сейчас можно рассказывать о биноме Ньютона или шансах Ельцина на переизбрание летом будущего года.

— Я отвезу Олега на вокзал, — предложил Франко, и все с облегчением стали прощаться с гостем.

Когда мужчины уехали, Аня взяла на руки Роберто, уже успевшего разъять игрушку на составные части и теперь сосредоточенно искавшего путь для возвращения ее в исходное состояние.

— Что скажешь? — спросила она Лену, касаясь губами русой головки мальчика.

— А ты?

— У меня такое ощущение, словно я заново родилась. Несмотря на все: на Наташку, на ужас, который пережил Олег, на все то темное, что вспоминалось, вернее, не выходило у меня из головы. Понимаешь, я освободилась от проклятия, от чувства вины перед ним, от его слов: «Мне стыдно, что ты была моей женой», от всего…

— Ты вернешься к нему?

Аня снисходительно улыбнулась.

— Я вижу, теория второй руки тебя увлекла.

— Нет, просто восхитила, — как ты смогла шутить в Такой серьезный момент?

— А вот так и смогла! Потому что освободилась! Ты меня понимаешь, Роберто?

— Си, — отозвался малыш серьезно.

— Ты бы видела себя с двумя букетами в руках!

И они наконец расхохотались. Отсмеявшись, Лена сказала:

— Отдай ребенка. Рожай себе сама и целуй беспрерывно, а Роберто нечего зацеловывать. Правда, Роберто?

— Но! — воскликнул мальчик и обнял ручонками Аню.

— Рожай сама следует понимать как подсуживание команде Марио?

— Понимай как знаешь, — ухмыльнулась Лена.

— Он сегодня меня чуть-чуть напугал. В нем обнаружился такой ма-а-ленький, но от этого не менее черный Отелло.

— В Марио? — удивилась Лена.

— Да. Точнее, в его глазах. Но мне сегодня как-то некогда было поразмыслить над этим.

— Еще бы, — язвительно вставила Лена. Аня не обратила внимание на ее укол.

— Знаешь, — сказала она мечтательно, — я сейчас чувствую себя такой свободной, как ветер, и если бы можно было родить ни от кого, я бы, наверное, сегодня же и сделала это.

— Есть еще варианты: поискать в капусте или попросить аиста, — парировала Лена, убирая со стола.

…Ночью Аня проснулась от собственного крика. Ей приснился Олег, на том самом диване в комнате Петра… Руки сковывали наручники, как в американских триллерах, и кто-то похожий на Петра, но почему-то в сутане лилового цвета, бил его нагайкой. Аня хотела выбежать, чтобы позвать на помощь, но не могла, потому что одежда на ней была вся разорвана в клочья. Тогда она спросила странного Петра, почему его сутана лилового цвета, ведь кардиналу полагается носить красную. Он не ответил, и она решила, что лучше позвонить по телефону в милицию. Медленно, чтобы не вспугнуть Петра, подошла к телефону и… обнаружила перерезанный шнур. А Петр продолжал истязать Олега. Аня выскочила в лоджию, где стоял тренажер, и стала кричать, только никто ее не слышал — лоджия была застеклена… Крик разбудил ее.

65
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело