Черт-те что и сбоку бантик - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 33
- Предыдущая
- 33/38
- Следующая
– Ты как всегда права!
Тут в дверь позвонили.
– Аська!
Наташа побежала открывать.
– Мамуля! Это я!
– Тебя папа привез?
– Да! Сказал, что спешит, посадил меня в лифт и ушел. А Хлебушек дома? Тут ему конверт, в ящике лежал!
– Настасья пришла? – донесся из кухни голос Глеба Витальевича. – Беги сюда!
– Привет, Хлебушек! Тут тебе письмо!
– Настасья, ты есть не хочешь?
– Ни за какие коврижки!
– Тогда свободна!
Девочка убежала.
– Глеб, что за письмо?
У Наташи вдруг противно засосало под ложечкой.
– Пока не знаю. Я потом посмотрю. Наверняка какая-нибудь муть. Наташка, а ты чего побледнела?
– Глеб, мне почему-то страшно…
– Страшно? Чего ты испугалась, дурочка моя?
– Мне кажется, там какая-то пакость.
– Ладно, я сейчас его вскрою. Ну-ка, что там такое?
– Погоди! Глеб, тут же нет почтового штемпеля, и адрес написан печатными буквами… Не вскрывай его! А вдруг там какая-нибудь зараза или вообще… Позвони Довжику!
Довжик был начальником отдела безопасности на канале.
– Наташка, не сходи с ума! – он прощупал конверт. – Там, похоже, какие-то бумаги.
И он решительно вскрыл конверт. Вытащил оттуда несколько фотографий.
– Что за бред? – нахмурился он.
На снимках был изображен Глеб Витальевич, держащий в объятиях полуголую молодую девушку.
– Глеб, что это?
– Сама видишь. Попытка компромата. Но этим фотографиям как минимум лет шесть.
– Дай-ка сюда! Да, ты тут значительно моложе выглядишь. И, как я понимаю, эти снимки предназначались для меня. Мне и вправду это неприятно, но у меня все же хватает ума понять, что тогда ты даже не подозревал о моем существовании. А что за девица?
– Да была одна… Но беда в том, что она действительно «была». Года три назад погибла в автомобильной аварии.
– А я даже догадываюсь, кому пришла в голову эта гениальная идея.
– И кому же?
– Твоей бывшей. Это ее стиль – выследить, собрать компромат…
Глеб Витальевич растерянно смотрел на Наташу. Она подскочила к нему, выхватила из рук фотографии, порвала и выкинула в мусорное ведро.
– Наташка! – улыбнулся он. – Ты ревнуешь?
– Да, как это ни глупо. – Она подошла, ткнулась носом ему в грудь. – Я же люблю тебя. С каждым днем все сильнее… и ужасно… просто ужасно боюсь… Она на этом не остановится. Она тебе мстит.
– Да ерунда! Думаю, это что-то другое. В противном случае письмо адресовали бы тебе. Ты ведь могла даже не увидеть эти снимки. Да и зачем Людмиле так глупо и мелко пакостить? Она получила все, что хотела. Свободу, дом, квартиру в Майами. Она еще молодая красивая баба, устроит свою жизнь.
– Да, Глеб, я вот еще хотела спросить… Помнишь, весной, когда мы пили кофе на балкончике…
– Как не помнить.
– Так вот, ты тогда сказал, что у тебя за городом две кошки и кот. Где они? Она их взяла?
Он помрачнел.
– Да, да.
– Глеб, ты врешь!
– Просто не хотел говорить… И прошу, не говори мальчишкам…
– Господи, что она с ними сделала?
– Усыпила. Знала, как я их обожаю.
– Но зачем?
– Просто назло.
– Глеб!
– Понимаешь, я много лет был в постоянном цейтноте, мне было важно, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась, чтобы они были здоровы. Я был просто слеп. Крутился, как белка в колесе. А она… казалась мне хорошей матерью… Теперь выясняется, я совершенно ее не знал…
– Но может именно потому, что ты не обращал на нее внимания… заводил каких-то девок…
– Нет, моя дорогая, это не основание, чтобы убивать ни в чем неповинных животных. И я так счастлив, что встретил тебя… Забудь обо всем. Если что-то еще в таком роде будет, я приму меры, выясню, кто это старается. А ты об этом не думай больше.
– Ладно, не буду, – пообещала Наташа. Но не получалось.
В понедельник Наташа поехала на очередную примерку. И сразу увидела, что женщина, всегда работавшая с ней, чем-то явно расстроена.
– Сонечка, что с вами? Вы чем-то огорчены?
– Ох, Наташа, вроде бы ничего рокового, но покоя лишилась…
– Да в чем дело? Скажите, вдруг я смогу помочь?
Соня подняла на нее глаза. И улыбнулась.
– И вправду, вдруг поможете! Понимаете, Наташа, на прошлой неделе умерла моя свекровь. А у нее осталась кошка…
– И что? Вы не любите кошек?
– Да я обожаю кошек! Но у меня у самой два здоровенных мэйн-куна. И они с Глашкой несовместимы! Ну никак! А кошка… Я вам покажу, это чудо!
Еще даже не видя кошки, Наташа уже решила, что непременно ее возьмет. И увидев ее портрет в телефоне, воскликнула:
– Беру! Соня, я ее беру!
– Нет, правда?
– Конечно! Я уже в нее влюбилась.
– А ваш муж?
– Он будет просто счастлив. И дочка тоже. Вы сказали Глаша? Прелесть!
– Ну вообще-то по родословной она Габриэлла, но свекровь звала ее Глашей. Она очень породистая, стерилизованная. С ней вообще никаких хлопот…
Наташа все любовалась кошкой в телефоне. Кошка была темно-серая, с очень густой короткой шерстью и маленькими ушками. А глаза у нее были совершенно круглые и оранжевые.
– Это британка?
– Да. Хороша?
– Не то слово!
– Наташа, а когда вы сможете ее взять? Вам не надо посоветоваться с мужем?
– Не надо!
– Я вам ее привезу завтра, если можно?
– Нет, завтра у меня съемочный день, я теперь два раза в неделю снимаюсь. Давайте послезавтра часов в десять. Ни мужа, ни дочки уже не будет, сделаю им сюрприз!
– Ох, Наташа, я так вам благодарна, у меня слов нет.
– А сколько ей годков?
– Пять.
– Отлично! Надо будет сегодня все для нее купить!
– Ничего не покупайте! Чтобы она освоилась легче, я привезу ее лоточки, мисочки, короче, все приданое.
– И напишите, чем ее кормить…
– Непременно!
…У Наташи резко поднялось настроение. Как хорошо! Пусть в доме будет животное. Она помнила огромного котищу по кличке Кузя, которого видела во время так называемой «канализации» в загородном отеле. Тогда они с Глебом впервые пили кофе вдвоем, и она впервые ощутила исходящее от него тепло. Господи, Глеб… Как он примчался из Москвы в Испанию, как у него горели глаза, как он огорошил ее и Аську заявлением, что теперь они будут жить вместе… И сообщил, что уже все уладил с Артуром. И я сдалась… Да и кто бы не сдался… Когда он в таком состоянии и настроении, никто не может ни в чем ему отказать. Даже Аська, вроде бы обожавшая отца, сказала:
– Мамочка, у вас любовь?
– Да, Асютка, любовь.
– Я понимаю уже… А папа? У папы тоже другая любовь?
– Ну, в общем, да.
Она помолчала, потом подняла глаза и тихо сказала:
– Да, чем папа и какая-то чужая тетка, лучше ты и твой Хлебушек!
– Аська, чудо мое!
– А мне с папой можно будет видеться?
– Конечно, сколько захочешь!
Не знаю пока, есть ли там уже постоянная «чужая тетка» или имя им легион, но во всяком случае, когда я приехала за своими вещами в его отсутствие и полезла на антресоли, там я обнаружила тот самый пакет, куда когда-то ссыпала солидный запас презервативов из зайчика. Теперь на дне валялись два жалких пакетика. Мой супруг в мое отсутствие тоже зря времени не терял. Ну и молодец! Мы потом встретились, вполне мирно все обсудили. Он повел себя порядочно, впрочем, я в этом и не сомневалась. Он в принципе хороший парень. Чего не скажешь о бывшей жене Глеба. Наташа чувствовала, что еще хлебнет с ней горя.
И как в воду глядела.
Она заехала домой переодеться и перекусить, перед тем как ехать на студию монтировать программы. Нина Филипповна, узнав, что Наташа разводится с мужем, спросила, не возьмет ли она ее на новое место, уж больно она к Асютке привязалась, и Наташа с восторгом согласилась, так как Аська тоже любила милую женщину.
Она застала Нину Филипповну на кухне, та что-то искала в аптечке.
– Нина Филипповна, вы заболели?
– Нет, Наташенька, палец вот иголкой проколола.
- Предыдущая
- 33/38
- Следующая
