Чудо - Паласио Р. Дж. - Страница 12

• Предыдущая
• 12/48
• Следующая

В школе постепенно ко мне привыкали, но недавно я заметил, что никто до меня не дотрагивается. Сперва я этого не замечал, потому что в средней школе дети не то чтобы все время ходят и трогают друг друга. Но в прошлый четверг на уроке танцев — между прочим, моем самом нелюбимом уроке — учительница, миссис Атанаби, попробовала поставить в пару со мной Ксимену Ван. И тут… я никогда раньше не видел, как у человека случается «паническая атака», но, судя по всему, эта самая паническая атака и началась у Ксимены. Она покраснела, побледнела, ее прошиб пот, а потом она придумала какой-то предлог, чтобы выскочить в туалет. Миссис Атанаби не стала ее заставлять и в конце концов разрешила всем танцевать поодиночке.

А вчера на уроке естествознания мы, как настоящие исследователи, ставили опыты с порошками: мы не знали названия порошка, и надо было выяснить, кислота это или щелочь. Все должны были нагреть свой таинственный порошок на горелке и наблюдать за ним, поэтому мы сгрудились вокруг горелки с тетрадями в руках. И вот, представьте, на уроке восемь человек, и семь из них жмутся с одной стороны горелки, а один — то есть я — стоит с другой стороны. Конечно, я все это заметил, но надеялся, что хотя бы мисс Рубин не заметит, — не хотел, чтобы она вмешивалась. Но, разумеется, она заметила и вмешалась.

— Ребята, с той стороны полно места. Тристан, Нино, встаньте там, — скомандовала она, и Тристан с Нино переползли ко мне. Тристан и Нино всегда нормально ко мне относились, вот честное слово. Не то чтобы они прямо рвались со мной дружить, но всегда здоровались и говорили со мной так же, как с другими. И они даже не скривились, когда мисс Рубин сказала им передвинуться ко мне поближе, а большинство детей кривятся, когда думают, что я их не вижу. Ну, в общем, все шло неплохо, пока таинственный порошок Тристана не стал плавиться. Он снял свою фольгу с горелки, и тут как раз начал плавиться мой порошок. Я потянулся, чтобы тоже его снять, и случайно задел руку Тристана, на долю секунды. Тристан отдернул руку так резко, что уронил свою фольгу на пол и столкнул с горелки все остальные порошки.

— Тристан! — закричала мисс Рубин, но Тристану было наплевать, что он рассыпал порошки и испортил эксперимент. Он сейчас думал лишь об одном — как можно скорее добежать до раковины и вымыть руки. Вот так я узнал, что в нашей школе все боятся до меня дотрагиваться.

Я думаю, это как в «Дневнике слабака»[5]. В этой книжке все боялись дотронуться до куска старого плесневелого сыра, валявшегося на баскетбольной площадке. Кто дотрагивался, получал проклятие, которое мог передать другому. А в школе Бичера старый плесневелый сыр — это я.

Хэллоуин — лучший праздник на свете. Даже лучше Рождества. Я надеваю костюм. Надеваю маску. Расхаживаю повсюду как обычный ребенок, и никто не догадывается, что я страшилище. Никто не оборачивается. Никто меня не замечает. Никто меня не знает.

Вот бы Хэллоуин был каждый день! Мы бы все время носили маски. Гуляли и знакомились друг с другом — до того как увидим, кто как выглядит.

Когда я был маленький, то носил космонавтский шлем: всегда и везде, куда бы ни шел. На детскую площадку. В магазин. Встречать Вию из школы. Даже летом, хотя было так жарко, что лицо у меня дико потело. Думаю, я проносил его пару лет и снял, только когда мне прооперировали глаза. Кажется, мне было около семи. А потом этот шлем куда-то пропал, и мы так и не смогли его найти. Мама обыскала весь дом. Она решила, что, наверное, шлем волшебным образом очутился на чердаке у бабушки, и все собиралась его там поискать, но я уже привык обходиться без него.

У меня есть фотографии со всех Хэллоуинов. На мой первый Хэллоуин я был тыквой. На второй тигром. На третий Питером Пэном (а папа тогда нарядился капитаном Крюком). На четвертый я был капитаном Крюком (а папа, наоборот, Питером Пэном). На пятый — космонавтом. На шестой — Оби-Ваном Кеноби. На седьмой — воином-клоном. На восьмой — Дартом Вейдером. На девятый — Кровавым Криком (из моей маски-черепа даже сочилась фальшивая кровь).

В этом году я буду Бобой Феттом: не ребенком Бобой из первого эпизода «Звездных войн», а взрослым Бобой Феттом из пятого эпизода «Империя наносит ответный удар». Мама обегала все магазины, но так и не нашла костюма моего размера. Поэтому она купила мне костюм Джанго Фетта — ведь Джанго был отцом Бобы и носил те же доспехи, — а потом раскрасила его зеленым. Она еще что-то такое сделала, чтобы доспехи казались потертыми. В общем, они выглядят совершенно настоящими. Мама отлично мастерит костюмы.

Накануне мы сидели у себя в триста первом кабинете и обсуждали, как будем отмечать Хэллоуин. Шарлотта собиралась нарядиться Гермионой из «Гарри Поттера». Джек — человеком-волком. Джулиан, как я услышал краем уха, — Джанго Феттом. Вот дурацкое совпадение. Вряд ли ему понравится, что я оденусь Бобой Феттом.

Хэллоуинским утром Вия разрыдалась — чуть ли не билась в истерике. Обычно Вия спокойная и уверенная в себе, но в этом году с ней уже пару раз такое случалось. Папа опаздывал на работу и торопил ее: «Вия, идем! Идем!» Папа у нас супертерпеливый — но не когда опаздывает на работу, и из-за его криков Вия разревелась еще отчаяннее. Тогда мама попросила папу отвести в школу меня, а сама быстро поцеловала нас на прощание и исчезла в комнате Вии — я даже костюм не успел надеть.

— Ави, выходим! — подгонял меня папа. — У меня встреча, я не могу опаздывать!

— Я еще не надел костюм!

— Так поспеши! У тебя есть пять минут. Жду на улице.

Я рванул в свою комнату и начал натягивать костюм Бобы Фетта, но вдруг у меня пропала охота его надевать. Не знаю почему — может, потому что на нем было столько ремней, которые нужно затягивать, а один я вряд ли бы справился. Или, может, потому что от него еще немного пахло краской. Но, в общем, я подумал, что на этот костюм придется угрохать кучу времени, а папа меня ждет и скоро станет супернетерпеливым. Поэтому в последнюю минуту я нацепил прошлогодний костюм Кровавого Крика. Это очень простой костюм: длинная черная накидка и большая белая маска. Я крикнул маме «пока», но она меня даже не услышала.

— Я думал, ты будешь Джанго Феттом, — сказал папа, когда я вышел из дома.

— Бобой Феттом!

— Ну Бобой, — сказал папа. — Но этот костюм все равно лучше.

— Да, он классный, — ответил я.

Как же здорово было идти тем утром по школе! Все было по-другому. Я был другим. Обычно я прятал лицо и старался никому не попадаться на глаза, а теперь вышагивал, высоко подняв голову, и спокойно смотрел по сторонам. Я хотел, чтобы меня видели. Какой-то мальчишка в точно таком же костюме, как у меня, с длинным белым черепом, по которому струилась фальшивая кровь, сказал мне, когда проходил мимо по лестнице: «Дай пять!» И я дал ему пять. Понятия не имею, кто это был, и он не имел понятия, кто я такой, и на миг мне стало интересно, как бы он поступил, если бы знал, что под маской — я.

Подходя к триста первому кабинету, я уже предвкушал один из самых прекрасных дней в моей жизни. Но первый, кого я увидел, переступив порог, был Дарт Сидиус. В такой резиновой маске, которая выглядит совершенно натурально, и длинном черном плаще с капюшоном. Я сразу понял, что это Джулиан. Он, наверное, поменял костюм, потому что узнал, что я оденусь Бобой Феттом. Он разговаривал с двумя мумиями — вероятно, Майлзом и Генри, — и они все втроем посматривали на дверь, будто кого-то ждали. Но не Кровавого Крика, это точно. А Бобу Фетта.

Я собирался сесть на свое место, но зачем-то, сам не знаю зачем, подошел поближе к этим троим и стал слушать.

Одна из мумий говорила:

— Не, ну вылитый он…

— Ага, прямо копия, особенно вот тут… — ответил Джулиан и дотронулся пальцами до щек и глаз на маске Дарта Сидиуса.

• Предыдущая
• 12/48
• Следующая