Цацики и Рецина - Нильсон Мони - Страница 5

• Предыдущая
• 5/18
• Следующая

Мортен смущенно стоял в углу и наблюдал за происходящим.

Мамаша на секунду прекратила сборы и ткнула Мортена пальцем в живот.

— А с тобой мы еще поговорим. «Презик порвался» — такого бреда я в жизни не слышала.

Мортен покраснел так, что даже прыщи исчезли.

Цацики встал на цыпочки и что-то прошептал дедушке на ухо.

— И знаешь, Мортен, если ты не перестанешь бить моего мальчика, то будешь спать в ванне.

— Да-да, — пролепетал Мортен. — Конечно.

Наконец Йоран вернулся. В один прекрасный день он стоял на школьном дворе с Рециной в коляске, загорелый, как какой-нибудь турист, прилетевший чартером из теплых стран, и сильно выделялся на фоне по-зимнему бледных детей, которые высыпали после уроков на улицу.

— Йоран! — выдохнул Цацики и застыл на лестнице.

— Цацики! — крикнул Йоран, протянув ему навстречу руки.

Цацики совершенно забыл о том, что он крутой и взрослый и вот уже вторую четверть ходит в четвертый класс. Он слетел по ступенькам и бросился в объятья Йорана. Плевать, что подумают окружающие.

— Ты приехал, — проговорил Цацики и зарылся лицом в старую кожаную куртку Йорана. — Наконец-то ты вернулся.

— Да, наконец-то, — сказал Йоран.

Пер Хаммар, Хассан, Хесус, Виктор, Сара, Элин и Мария Грюнваль подошли поздороваться, и девчонки тут же полезли в коляску.

— Какая большая, — сказала Сара, которая давно уже не была у Цацики дома.

— И какая милая, — добавила Мария Грюнваль и улыбнулась Цацики своей прекрасной улыбкой. — Мне кажется, она похожа на тебя.

— На меня она похожа, — встрял Йоран. — Вся в папу, неужели не видно?

— Ну разве что прической, — ответила Мария Грюнваль.

— Ты что, хочешь сказать, что у моей дочери ежик, как у военных? — возмутился Йоран.

— Да, — хихикнула Мария Грюнваль.

— Неудивительно, что у тебя фингалы под глазами, раз ты со всеми такая вредная, — оскорбленно заметил Йоран.

— Это не фингалы, — обиделась Мария Грюнваль. — Это тени для век.

Хесус согнулся пополам от смеха и похлопал Йорана по спине.

— Отличная шутка! Фингалы… Надо запомнить.

Мария Грюнваль и несколько других девочек в классе начали краситься и ходить с маленькими сумочками. Вид у них был совершенно идиотский. Они считали, что мальчишки из их класса — мелкие, и поэтому бегали за шестиклассниками.

— Ну всё, пошли, — сказал Цацики и потянул Йорана за рукав. Он не собирался ни с кем его делить. Ему хотелось скорее домой — рассматривать подарки. — Ведь ты же привез подарки? — на всякий случай спросил он, когда они подходили к Паркгатан.

— Конечно, — ответил Йоран. — Все папы должны привозить подарки после того, как их долго не было дома. Зато сейчас я возьму отпуск по уходу за детьми.

— И будешь печь булочки, — добавил Цацики.

— Каждый день, — подтвердил Йоран. — Вот будет здорово!

Теперь, когда Йоран взял хозяйство на себя, они не только стали лучше питаться и есть булочки на полдник — настроение у всех тоже улучшилось. Особенно у Мамаши, которой больше не приходилось врать Шиповнику. Они снова часто сидели вместе и писали песни. Ужас, сколько песен пишут и выкидывают в корзину рок-музыканты. Остальные «Мятежники» больше не приходили к ним домой на Паркгатан. Они нашли себе репетиционный зал в Вазастане, и Цацики с Йораном были очень этому рады.

Иногда вместе с Шиповником их навещали фокусница Элин и Венера. Венера была дочкой Шиповника и Элин, и ей уже исполнилось два года. Двухлетние дети, как оказалось, очень любят разбрасывать вещи по полу.

Элин почти перестала глотать огонь, вместо этого она прокалывала людям дырки и рисовала татуировки хной. Цацики и Перу Хаммару Элин обещала сделать по одной татуировке бесплатно. Они даже выбрали себе картинку — японский иероглиф, означающий «друг». Очень красивый.

Фокусница Элин обожала дырки. У нее у самой их был миллион. В ушах, в носу, в брови, в локте, одна, очень мерзкая, в языке, в сосках, хотя их Цацики не видел, и, конечно, бриллиант в пупке. Бриллиант был самый красивый, считал Цацики.

— Ты ненормальная, — сказала Мамаша, которая ненавидела пирсинг и грозилась, что выставит Цацики и Мортена из дома, если они вздумают сделать себе хотя бы одну дырку.

— А ты стала старомодной и скучной, — ответила Элин своим сиплым бензиновым голосом.

— Нет, — не отступалась Мамаша, — но я себе нравлюсь такой, какая есть, без дырок.

— А по-моему, пирсинг — это сексуально, — улыбнулся Шиповник, у которого в языке тоже появилась сережка.

— А что, когда вы целуетесь, они звенят? — заинтересовался Цацики.

— Еще как, — ответил Шиповник и, вытянув язык, поболтал им в воздухе.

«Да уж, — подумал Цацики, — слизняк слизняком».

— Может, она и права, — задумчиво сказала Мамаша, когда Элин с Шиповником ушли домой. — Наверное, я и сама не заметила, как стала старомодной и скучной.

— Ерунда, — хмыкнул Йоран и поцеловал Мамашу в ее непроколотый нос. — Ты просто умная.

— Да нет, я серьезно, — сказала Мамаша. — Я уже немного подустала от «Мятежников». Как-то невесело это уже. Теперь я больше радуюсь при виде полицейского, который может защитить меня и моих детей.

— И чем ты думаешь заняться? — спросил Цацики. — Снова пойдешь работать в детский сад или в больницу?

— Нет. Я подумываю о сольной карьере.

— Памперс ей менять я не буду, — решительно заявил Цацики.

Мамаша с Йораном стояли одетые в коридоре. Они собрались в кино — впервые с тех пор, как родилась Рецина.

— Я тоже, — поддакнул Пер Хаммар, засунув руки в карманы.

— И не надо, — засмеялась Мамаша. — С ней остается Мортен.

— Ага, — подтвердил Мортен.

— Но это моя младшая сестра, — сказал Цацики. — Так что я тут главный.

— Идиот! — рявкнул Мортен и ударил Цацики по синяку на плече.

— Вонючая крыса, — прошипел Цацики.

— Не ссорьтесь, — сказал Йоран. — Я только что надел ей сухой памперс. Она наверняка проспит до самого нашего возвращения.

— А я сцедила ей молока, на случай если она проснется голодная, — добавила Мамаша.

— Как бы то ни было, — снова повторил Цацики, — если она обкакается, памперс ей менять я не собираюсь.

Цацики зарекся менять Рецине памперс. В последний раз, когда ему пришлось это делать, он весь перепачкался в какашках. Просто ужас, сколько может накакать такой маленький человечек. Мамаша чуть не лопнула со смеху, хотя было вообще не смешно. Иногда Мамаша вела себя просто как ребенок.

Пер Хаммар и Цацики едва успели сесть за компьютер, как на пороге появился Мортен.

— Нам самим нужен компьютер! — закричал Цацики. — Сейчас наша очередь.

— Спокойно, — улыбнулся Мортен. — Я взял вам напрокат фильм и купил конфет.

Что?! Цацики с опаской посмотрел на Мортена. Что-то тут не так.

— Какой фильм? — подозрительно спросил он.

— Боевик, — ответил Мортен.

— А ты сам смотреть не будешь?

— Нет, — сказал Мортен. — Ко мне придет Стина, и я хочу, чтобы вы нам не мешали.

Стина была новой девушкой Мортена. Цацики еще никогда ее не видел, только слышал о ней. Мортен все уши ему прожужжал. Она училась в гимназии Святого Йорана, собиралась стать поваром и была самой симпатичной девчонкой в городе. Да к тому же доброй и веселой. Мортен влюбился по уши. Смущало его только одно: она встречалась с другим парнем, правда, собиралась вот-вот с ним расстаться.

— И что, все конфеты нам? — Пер Хаммар вожделенно уставился на пакетик со сладостями.

— Да. Если вы не будете нас доставать.

— Договорились, — сказали Цацики и Пер Хаммар. — Не будем.

Уже в самом начале, по заставке было понятно, что фильм будет отличный. Цацики потушил свет в гостиной и высыпал конфеты в миску, когда в дверь позвонили.

• Предыдущая
• 5/18
• Следующая