На службе Великого дома - Злотников Роман Валерьевич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/48
• Следующая

В этот момент снова коротко рявкнули баззеры, после чего капитан снова вышел в сеть:

— Внимание всем, через тридцать секунд увеличение коэффициента нагрузки до семи с половиной. Экипажу принять противоперегрузочные препараты и переключить ложементы в положение «максимум».

Ваэрли едва не присвистнул от удивления.

Гравитационные компенсаторы крейсера были рассчитаны на компенсацию двадцатикратной перегрузки. В принципе на транспортах обычно ставили шестикратные компенсаторы — считалось, что для грузовозов этого вполне достаточно. Чай, не истребители, чтобы крутые маневры закладывать. На пассажирские уже ставили «десятку», больше в целях безопасности, чем потому что им действительно требовалось компенсировать подобные перегрузки. Ну а все, что с большим коэффициентом, считалось уделом боевых кораблей. Так что двадцатикратные гравикомпенсаторы на их корабле считались бы нонсенсом, если бы этот крейсер не был перестроен из эскадренного транспорта снабжения, предназначенного для действий в составе боевых эскадр, из-за чего на него были установлены штатные гравикомпенсаторы лузитанского флота. Вследствие этого он был приспособлен к «нагруженным маневрам» на уровне боевых кораблей, а вот никаких противоперегрузочных ложементов на нем изначально не стояло, поскольку они предназначались для снижения той перегрузки, которая превысит возможности компенсаторов. Причем, не полностью устраняя ее, как это делали гравикомпенсаторы, а всего лишь помогая экипажу легче переносить навалившуюся на него перегрузку. Подобная ситуация считалась возможной только при маневрировании в бою под огнем противника, куда транспорту снабжения соваться было бы совершеннейшим идиотизмом…

Впрочем, в трюмах транспорта они имелись, как и масса других запасных частей и механизмов, предназначенных для ремонта боевых кораблей после тяжелого боя вдали от собственных баз. Так что их наличие было вызвано тем, что Ник в свое время при перестройке транспорта в картографический крейсер приказал установить их на всех постах, а также во всех отсеках, в которых могут находиться члены экипажа по «боевой тревоге». Если честно, в тот момент многие (и сам Ваэрли тоже) посчитали это… м-м-м, мягко говоря, некоторой перестраховкой молодого неопытного капитана. Ибо какое на их здоровенной «дуре», не имеющей ни особенной брони, ни дальнобойного вооружения, ни приличного прицельного комплекса, боевое маневрирование под огнем противника? И до сего момента этот подход казался полностью оправданным. До сего момента… Это чего же такого опасается капитан, из-за чего пошел на риск столь опасного маневра? И не слишком ли он опасен? Если ложементы способны были позволить экипажу боевого корабля вести боевые действия при перегрузке штатных гравикомпенсаторов, то все остальное, что находится в трюмах и отсеках корабля, никаких компенсаторов не имеет. А что может натворить, скажем, плохо закрепленный обычный гаечный ключ, вылетевший с места крепления с ускорением, в семь с половиной раз превышающим ускорение свободного падения,[5] представить себе можно было только с содроганием. А если это окажется не ключ, а, скажем, бот? Ужас!

Впрочем, бояться времени не было. Старший картограф торопливо зашел в меню своего противоперегрузочного ложемента и «кликнул» по иконке перевода ложемента в положение «максимум». После чего практически мгновенно послышалось еле слышное шипение пневмошприцев, впрыскивающих медикаменты в бедренную и сонную артерии и яремную вену, а одновременно с этим под ним задвигался и сам ложемент, принимая положение, при котором человеческое тело могло немного лучше противостоять увеличивающимся перегрузкам.

В «нагруженный поворот» они вошли на двадцати двух с половиной единицах перегрузки, двадцать из которых, естественно, были скомпенсированы штатными гравикомпенсаторами. Скорее всего, подобная цифра была выбрана капитаном потому, что перегрузка в две с половиной единицы еще не требовала использования противоперегрузочных препаратов, — считалось, что при нескомпенсированной перегрузке в пределах двух с половиной единиц падение эффективности работы экипажа не превышает пятнадцати процентов. При трех единицах — предельный для положения ложемента «минимум» — работоспособность экипажа и эффективность его действий снижается уже на сорок процентов, а при пятикратной, теоретически предельной для положения «максимум» — аж на семьдесят. Но сейчас капитан собирался увеличить перегрузку аж до семи с половиной. То есть ускорить прохождение и так «нагруженного поворота» еще на двадцать пять процентов!

Следующие несколько минут весь экипаж просто молча привыкал к перегрузке. Впрочем, не весь. Ваэрли уже через пару минут после доклада оператора оказался сильно занят, поскольку сброшенная семерка базовых носителей так раскочегарилась, что установленные на паре из них ретрансляторы уже вошли в зону уверенного приема и с них потоком пошла информация. Старший картограф развел узконаправленные антенны ретрансляторов так, чтобы они были направлены на две противостоящих друг другу ветки орбиты, по которой сейчас крутились вокруг звезды выполнившие свою работу носители сброшенного здесь картографического комплекса. Дело в том, что в программы базовых носителей картографических зондов изначально было заложено требование после окончания сканирования произвести полный обмен собранными базами между собой. Это было сделано для предотвращения потери данных в том случае, если к моменту возвращения крейсера в систему для подбора носителей один или несколько из них по какой-либо причине будут утеряны. Космос есть космос, здесь вляпаться в неприятности не просто, а очень просто… А в этом случае, даже если будет потеряна существенная часть носителей (даже если на орбите останется только один из них), собранный комплексом картографический материал не пропадет. Однако после такого обмена сохраненные в памяти носителей базы данных отнюдь не были полностью идентичны — общий массив данных был одинаковым для всех, а вот их конфигурация отличалась. В памяти каждого носителя первой стояла его собственная база данных, а затем он последовательно подгружал базы данных с остальных, размещая их отдельными файлами, поэтому получившиеся базы данных двух носителей, двигающихся по противоположным виткам орбиты, оказались сдвинутыми друг относительно друга на пятьдесят процентов. И это означало, что для получения полной базы данных Ваэрли было достаточно загрузить по половине данных с каждого носителя — далее уже шло дублирование информации. Впрочем, прекращать загрузку после получения половины картографической базы системы с двух противолежащих носителей старший картограф не собирался: пусть качается, сколько получится, а если хватит времени — и с других покачаем. Вот только надежда на это была небольшой — уж больно шустро перли вперед носители. Дай боги, хотя бы эту пару баз полностью загрузить, пока поставленные на дожиг движки окончательно не пойдут вразнос. Вон как раскочегарились… Впрочем, эта суета заняла у Ваэрли не более минуты. После этого он также перешел в оцепенелое состояние, лениво косясь на медленно растущую полоску загрузки данных, которую подвесил себе сбоку виртуального экрана.

Остальным делать было нечего. На крейсере не было почти никакого вооружения, а то, что имелось, при данной скорости сближения не представлялось возможным задействовать еще как минимум минут сорок. Да даже просто прикинуть хотя бы какую-нибудь тактику предстоящей схватки — и то было невозможно, поскольку слабенький сканерный комплекс на таком расстоянии не мог пробиться сквозь маск-поля приближающегося противника, и потому пока еще не было ясно, с кем именно они столкнулись. Хотя… старший картограф на мгновение задумался, а потом слегка раздвинул лепешки расплющенных перегрузкой губ в легком подобии улыбки — с этим, пожалуй, можно кое-что сделать. Он быстро совершил несколько «кликов» на уже давно развернутом наносетью перед его мысленным взором экране контроля сброшенных ретрансляторов и снова связался с капитаном. Правда, уже не через личку, а по корабельной сети.

• Предыдущая
• 7/48
• Следующая