Реальная угроза - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/80
• Следующая

Первым, кого я повстречал, выйдя из каюты и покинув жилой отсек лётной службы, был уорент-офицер из интендантской службы. Он поприветствовал меня, как старшего по званию, не проявив никакого удивления по поводу того, что на борту «Марианны» оказался лишний суб-лейтенант. Ну а поскольку хозяйственники всегда самые осведомлённые люди на корабле, я мог больше не беспокоиться из-за своего мундира — его я носил на законных основаниях.

Меня буквально распирало от радости и гордости, но сполна насладиться своим успехом мне мешало острое чувство голода. Если не считать пары сандвичей, второпях поглощённых мной во время вахты, я последний раз нормально ел вчера утром у себя на квартире — а с тех пор прошло без малого двадцать часов. Посему я, не особо раздумывая, направился в офицерскую столовую.

Там было не слишком многолюдно — человек десять молодых мужчин и женщин в светло-серых униформах без всяких знаков различия, а также несколько офицеров, среди которых не было ни одного из лётно-навигационной службы. Находившийся в другом конце обеденного зала сержант-стюард жестом показал, что видит меня, и немедленно скрылся за дверью камбуза.

Я выбрал свободный столик возле искусственного окна с видом на сосновый бор и едва успел устроиться за ним, как вернулся стюард, толкая перед собой тележку. Он вежливо поздоровался со мной («Доброе утро, сэр!»), выставил на стол блюда и, пожелав приятного аппетита, удалился. Здесь не предлагали меню и не принимали заказов, а просто кормили комплексными завтраками, обедами и ужинами, в зависимости от индивидуального расписания каждого члена команды. Выбрать себе еду и напитки можно было в расположенном по соседству кафе, но там за это приходилось платить.

Впрочем, я настолько проголодался, что мне было не до разборчивости. В считанные минуты я проглотил весь завтрак, подумал было попросить добавки, но решил воздержаться и стал не спеша попивать горячий кофе, с любопытством поглядывая в сторону «серых униформ». Их было одиннадцать человек — семеро мужчин и четыре женщины в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет, все, как один, смуглые. У нас на Октавии такой оттенок кожи большая редкость, наша Эпсилон даёт слишком мало ультрафиолета — гораздо меньше, чем Тау Кита или Солнце, не говоря уже о Веге и Альтаире. Поэтому, находясь на планетах с более высокой солнечной радиацией, нам приходится соблюдать осторожность, чтобы не обжечь кожу.

До меня донеслась реплика по-португальски с характерным акцентом. Да, точно, это таукитяне. Ну и словечко, чтоб им пусто было. У их предков не хватило фантазии придумать более оригинальное название для своего мира, чем Тау Кита IV — то есть четвёртая планета в системе Тау Кита. Зато наши предки оказались на высоте. Эпсилон Эридана II была восьмой человеческой колонией за пределами Земли, вот и получилась Октавия — незамысловато, но красиво, звучит прямо-таки по-царски. Впрочем, мы редко именуем себя октавианцами, предпочитая термин «эриданцы», по имени всего созвездия, а наш язык официально называется эриданским — хотя на самом деле это лишь особый диалект английского, сформировавшийся под сильным влиянием испанского, русского и немецкого языков.

Когда я уже допивал кофе, в столовой появилась Топалова. Заметив меня, она двинулась в мою сторону. Сейчас её русые волосы были распущены, и с такой причёской она выглядела ещё более молодой и привлекательной. У меня мелькнула мысль, что будь я лет на пять старше, то непременно клюнул бы на неё.

— Привет, коллега, — поздоровалась она, усаживаясь напротив меня. Вездесущий стюард уже накрывал перед ней стол.

— Здравствуйте, лейтенант, — ответил я.

— Можно просто Яна, — сказала Топалова, принимаясь за завтрак. — Раз мы в одной команде, то давай во внеслужебное время без формальностей. В конце концов, ты всего лишь рангом ниже меня по званию. Договорились?

— Хорошо, — кивнул я. — Меня зовут Александр, а коротко — Алекс, Сандро или Саша, кому как больше нравится. И кстати, о звании. Я… это…

— Ты в отпаде, — помогла мне Топалова.

— Ну, и в отпаде тоже. Я — гм — озадачен. Я рассчитывал максимум на мичмана, а скорее даже на уорент-офицера…

— «Прапор» не годится, — категорически заявила она. — Ни один шкипер Астроэкспедиции не подпустит уорента к пульту управления. Что же касается мичмана, то… Ты ведь уже понял, что тебя взяли штатным пилотом, а не стажёром?

— В общем, да.

— Лётчиков-стажёров у нас нет, — продолжала Топалова. — На мой взгляд, это неправильно, но так уж сложилось. Вчера вечером кэп Павлов рассказал нам, что командование собиралось сделать для тебя исключение, взять учеником в порядке эксперимента, но на деле ты оказался достаточно хорош, чтобы стать полноправным пилотом. А во всей Астроэкспедиции нет ни одного лётчика в звании мичмана, так что ты был бы среди нас вроде белой вороны — как бы и настоящий пилот, но всё же хуже других. К тому же тут есть и технический нюанс: бухгалтерские формы для лётно-навигационного состава не содержат графы с категорией жалования О1 — только О2 и выше. Не переделывать же их ради тебя одного. Да и собственно, между мичманом и суб-лейтенантом разница небольшая.

В последних её словах проступили немного пренебрежительные нотки отслужившего положенный срок лейтенанта, который уже видит себя лейтенантом-командором.[6]

— Теперь всё ясно, — сказал я. — Вот только… Согласятся ли с этим в Главном штабе?

— Не беспокойся, Алекс. Звания и должности младших офицеров лётной службы находятся в компетенции командира бригады. А кэп имеет большой вес в штабе, и никто не станет придираться к его решению. Поэтому за свои нашивки можешь не переживать. Добро пожаловать в ряды «собак Павлова».

— Чего-чего? — не понял я.

— Это такой каламбур. Официально наша бригада называется «Волчья стая», но однажды, ещё в самом начале её существования, какой-то остряк обыграл фамилию нашего кэпа… Ты что-нибудь слышал об учёном Павлове?

— Конечно. Кроме диплома пилота-навигатора, у меня ещё степень бакалавра по биологии. Иван Павлов — физиолог двадцатого века, лауреат Нобелевской премии, основатель учения о сигнальных системах. Его опыты по развитию условных рефлексов у собак стали классикой, а термин «собака Павлова» широко вошёл в научный и околонаучный обиход, обозначая…

— Вот именно, — перебила меня Топалова. — Короче, острота упала на благодатную почву, и это шутливое название быстро вытеснило «Волчью стаю». Но теперь в нём нет ничего от шутки. «Собаки Павлова» пользуются уважением в Корпусе, мы одна из элитных бригад, и нам поручают наиболее ответственные задания.

— Вроде этого? — слегка иронично поинтересовался я. — Экспедиция к Тау Кита? Между прочим, где мы сейчас?

— Летим обратно. Уже два часа как стартовали. Этот рейс был профилактическим — мы «обкатывали» корабль после капитального техобслуживания. А заодно нам поручили забрать легионеров.

— Кого?

— Вот этих ребят. — Она незаметно кивнула в сторону таукитян. — Все они пилоты, на борту их более сотни. На Тау резко урезали расходы на космические исследования, и тамошней Астроэкспедиции пришлось пойти на сокращение лётного состава. Мы поспешили завербовать самых лучших из попавших под увольнение, пока до них не добралась загребущая лапа землян. Видишь ли, у нас нехватка кадров. За последний год нашлось немало молодых идиотов, которые решили, что военная карьера престижнее работы исследователя.

— Но зачем же брать пополнение со стороны? Можно ведь и своих.

Ответить она не успела, так как в это время к нашей компании присоединился навигатор Вебер. Поздравив меня с назначением и предложив называть его по имени — Ганс, он сказал:

— Кстати, Яна ещё не сообщила тебе, что ты зачислен в нашу Первую группу? Не скажу за других, но лично мне будет приятно с тобой работать.

— Мне тоже, — кивнула Топалова.

Первая группа! Я знал, что по штатному расписанию в лётную группу под номером один входят первый пилот корабля со старшим навигатором — а следовательно, таковыми были Топалова и Вебер. Как правило, Первой группе поручались наиболее сложные и ответственные участки пути. Сначала я почувствовал себя польщённым и чуть не заважничал от гордости, но уже в следующий момент сообразил: меня, новичка, определили под опеку самых опытных лётчиков, чтобы я, часом, не наломал дров.

• Предыдущая
• 8/80
• Следующая