Первая весна - Матвеев Герман Иванович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/53
• Следующая

— Федька на озере, — пробубнил Саша.

— А откуда он про картошку знает?

— Я сам рассказывал.

— Ну и дурак! — рассердился Ваня. — Сам рассказывал, сам первый начал, а жалуешься!

— Так я не жалуюсь. Я просто так… Если будет ещё дразниться, тогда другой вопрос.

— А ты раньше времени про картошку никому не рассказывай, — нравоучительно закончил Ваня. — А не то я еще прибавлю!

У Зины только что происходила задушевная беседа с подругами. Она снова рассказала о своей поездке в Ленинград и о знакомстве с городскими пионерами. Девочки слушали, затаив дыхание. Зина и сама удивлялась, не понимая, почему с каждым разом рассказ становился всё увлекательней. Откуда берутся всё новые и новые подробности, на которые раньше она даже не обращала внимания?

Домой Зина возвращалась в прекрасном настроении, с твёрдым намерением написать замечательное письмо шефам. По пути придумала множество хороших слов и всяких красивых выражений, какие даже во время сочинений на уроках русского языка не приходили в голову. Чем больше думала Зина об этом не написанном еще письме, тем радостней становилось на душе. Она мечтала о замечательной дружбе, которая будет продолжаться долгие годы, о том, как они вырастут и будут вместе работать.

Марии Ивановны дома не оказалось. Отец сидел за столом над сводками. Пройдя в свою комнату, Зина достала новую тетрадку и принялась за письмо. Но странное дело: как только перед ней появилась бумага и чернила, так сразу исчезли из головы все замечательные слова. Радость продолжала бурлить в душе, но слов для выражения этого чувства не было.

„Здравствуйте, Серёжа и Светлана!

Мы хотели писать друг другу письма, и я надумала писать. Доехали мы хорошо и благополучно.

В Ленинграде мне…“

Перечитав написанное, Зина поморщилась, зачеркнула, затем вырвала страницу, скомкала её и бросила на пол.

На новой странице она начала по-другому:

„Здравствуйте, Светлана и Серёжа!

Пишет вам Зина Нестерова из колхоза „Дружный труд“. Мы с вами познакомились в Ленинграде, когда приезжали вместе с Ваней Рябининым в пионерский дом. Мне очень понравилось у вас, и я часто вспоминаю про вас и рассказываю нашим девочкам-пионеркам…“

Нет, не так надо… На третьем листе Зина успела написать два слова и поставила жирную кляксу. На четвёртом она написала так:

„Здравствуйте, Светлана и Серёжа!

Вы обещали первые написать нам письмо, а всё не пишете. Если вам не интересно с нами дружить, то вы прямо так и скажите…“

Опять не то…

Этот листок был не только скомкан, но и разорван на несколько частей…

Каждый вечер, возвращаясь домой, Мария Ивановна мысленно подводила итоги дня и намечала план на завтра. Это уже превращалось в привычку.

Как-то Николай Тимофеевич сравнил её с полководцем, который готовится к штурму крепости. Это сравнение ей понравилось. На самом деле приближался день, когда две полеводческих, одна тракторная, кормовая и овощная бригады, вооружённые плугами, боронами, сеялками, выедут на поля, и разгорится сражение. Комсомольцы, или, как их уже называли, „скороспелая бригада“, и пионеры — это разведчики. Они уже действуют.

И каждый вечер Мария Ивановна думала о том, как расставить силы, куда и что завезти, чтобы победить в возможно более короткий срок.

Правда, в этом сражении был один крупный недостаток: отсутствие врага. Нельзя же землю считать врагом. А если врага нет, — значит, не будет ни яростного сопротивления, ни тяжёлых потерь. И всё-таки это сравнение ей нравилось.

Зина сидела в своей комнате за столом перед раскрытой тетрадкой, но не писала, а смотрела в окно. По щекам девочки катились крупные слёзы. Кругом было набросано много вырванных из тетрадки и скомканных листков бумаги.

— О чём ты плачешь?

Девочка вздрогнула, оглянулась и, застигнутая врасплох, закрыла лицо руками. Мария Ивановна нагнулась, подняла и расправила один из листков.

„Здравствуйте, Светлана и Серёжа!

Завтра кончаются каникулы, а вы ничего не написали. Потом вы будете заняты уроками, и тогда некогда писать. Наши колхозные пионеры очень ждут от вас письма, потому что мы с Ваней про вас рассказывали, какие вы хорошие, что даже обещали быть шефами…“

— По-нят-но! — протянула Мария Ивановна. — О чём же ты всё-таки плачешь?

— Ничего не выходит… — еле слышно созналась Зина.

— Это я вижу, — с улыбкой сказала девушка, собирая скомканную бумагу. — А может быть, ты написала бы сначала черновик, посоветовалась с Ваней?..

— А ну его! — сердито сказала Зина. — Он не хочет.

— Почему?

— От гордости… — всё так же сердито продолжала Зина, вытирая слёзы. — Мы, говорит, напрашиваться не будем. Пускай сначала сами напишут. Они обещали первыми написать.

— А это правда? Они обещали? — серьёзно спросила девушка.

— Да.

— Тогда я с ним согласна, — сказала Мария Ивановна, но сейчас же поправилась: — Во всяком случае, торопиться не надо. Времени прошло немного, и следует подождать.

Зина не возражала, хотя в душе и не соглашалась ни с Ваней, ни с Марией Ивановной. Она считала, что если ждать, то дружба может оборваться. „А что, если Серёжа со Светланой просто забыли своё обещание или потеряли адрес и ждут от нас письма?“

— А ты думаешь иначе? — спросила Мария Ивановна, словно угадав её мысли.

— Ну ладно, подождём, — неохотно согласилась Зина.

Мария Ивановна достала из кармана блокнот, устроилась за столом и стала приводить в порядок свои дневные заметки. Зина сунула в печку испорченную бумагу, подошла к окну и уткнулась лбом в холодное стекло.

Ясный морозный день подходил к концу. Последний день каникул, — завтра в школу. Солнце спустилось совсем низко. Перед домом росла берёза. Правый бок её был ослепительно жёлтый. Сверху над окном вытянулась длинная сосулька. На кончике её дрожала и переливалась разными цветами капелька. Вот она сорвалась и сверкнула перед глазами.

— Мария Ивановна, вы не знаете, почему маленькие дети любят сосать сосульки? — спросила Зина. — Вот которые на крышах? Я сегодня попробовала и совсем не вкусно.

— Может быть, тебе такая невкусная сосулька попалась? — пошутила девушка.

— Нет, верно?

— Не знаю, Зиночка. Когда я была маленькой, я тоже пробовала. А знаешь, почему?

— Почему?

— Из-за самого слова. Я думала так: наверно, эта льдинка называется сосулькой потому, что её следует сосать. Сосулька!.. Тогда я придумала ещё и другое слово — сосульдинка!

Снова тишина, и снова на кончике сосульки задрожала разноцветная капелька. Зина смотрела на неё и мысленно сочиняла письмо:

„Здравствуйте, дорогие шефы! Пишет вам колхозная девочка Зина Нестерова, про которую вы, наверно, и думать забыли. Разве не правда? Вы обещали написать письмо и до сих пор не написали. Я часто рассказываю нашим пионеркам, и все они рады, что у нас есть шефы. Погода стоит весёлая, солнечная, но зато холодная. Картошку мы положили проращивать, как нужно. Мальчики наделали много ящиков. Натаскали старого перегноя. Руководитель у нас хороший — Мария Ивановна, агроном. Она недавно поступила в наш колхоз работать, а раньше училась в Ленинграде и была пионервожатой…

Очень много хочется написать вам про дружбу между городом и деревней. Наша деревня теперь совсем не такая, как раньше…“

Зина не знает, какая была деревня раньше, но на лице у девочки заиграла улыбка, а в душе проснулась радость. Она мечтательно смотрит на яркую капельку, а губы шепчут…

Простые и нужные слова приходят сами. Хочется опять сесть за стол и взять в руки перо… „Но ведь мы решили подождать“, — думает она и успокаивается.

• Предыдущая
• 18/53
• Следующая