Любовь без репетиции - Ребер Тина - Страница 36

• Предыдущая
• 36/91
• Следующая

– Еще сумеешь? – спросил он, дыша тяжело и беря меня за лодыжку.

Я не верила ушам! Мы были в разгаре съемок кинокартины на миллионы долларов; кто-то ломится в трейлер, чтобы препроводить его на площадку, а он думает лишь о том, достигну ли я очередного оргазма? Благослови его, Боже, за такую заботу.

Я оттолкнула его руку и встала на колени:

– За меня не волнуйся. Твоя очередь.

Голос Райана сорвался на визг.

– Пять минут! – крикнул он в сторону двери через плечо.

Его пальцы впились в мои ягодицы. Я наделась на него до последнего дюйма, заключив в тиски. Стоило мне дотронуться до себя, как Райан убрал мою руку и заменил своей.

– Мое! – прорычал он, наяривая ею требовательно и властно и возжигая во мне новый оргазм силой в лесной пожар.

Меня швыряло и трясло, а он продолжал наказывать меня толчок за толчком. Его глухие всхлипы и хрипы слились в глубинный утробный стон, когда он извергся в меня до капли.

За темными очками и непроницаемой физиономией Майка, препровождавшего нас в гримерку, угадывалось глумливое мальчишеское озорство. Ему не понадобились слова, чтобы поздравить Райана с разрядкой средь бела дня, – хватило хлопка по плечу.

Райан дразнил меня, якобы невзначай поднося к носу пальцы, как будто на них сохранился мой запах. Я прыснула, развеселившись от нашего маленького секрета, когда он облизнул палец и вскинул брови, смакуя мой иллюзорный вкус.

Один из гримеров – мужчина приземистый и избыточно волосатый, которого нам ранее представили как Бакли, – был занят изготовлением, за неимением лучшего слова, «шапочки» для причиндалов Райана.

– Это называется «паричок», – ответил Райан на мой вопросительный взгляд, прикладывая к себе шапочку и проверяя, хорошо ли она сидит.

Я смотрела, как он пристраивает эту штуковину на манер палатки – слишком маленькой для опорного шеста. Ой! Когда придется отдирать, на клею обязательно останутся волосы.

Николь могла трогать его в интимных местах, но кое-чего ей не видать, лесбиянка она или нет. К несчастью, он будет обнажен, а потому безумно сексуальные вмятинки в его мускулистых ягодицах могут занять сколько-то экранного времени. Несколько миллионов фанаток «Чарльза Конроя» неизбежно рехнутся, не говоря уже о рекламе для третьего «Побережья», снимать которое начнут только осенью.

Уперев кулаки в бедра, Райан повернулся ко мне, похожий на кукольного Кена с прикрытыми гениталиями в натуральную величину.

– Что скажешь?

Он был прекрасен – глупо осклабившийся в своем паричке.

– А у меня даже не день рождения! – покатилась я со смеху. – Небось, будет больно сдирать.

– Не больнее пластыря, – буркнул Бакли. – Сжать зубы и дернуть.

Райан напряженно выдохнул, надел серый фланелевый халат и затянул пояс, словно боксер перед выходом на ринг.

Ему пора было заняться притворством, возлегши на другую женщину, и я собиралась смотреть.

– Стоп. Райан, руку немного ниже. Ты бросаешь тень на Николь, – раздраженно распорядился Джонатан. – Нет, так все равно не годится. Нам надо наладить свет. Тень падает ей прямо на лицо.

Я наблюдала, как главный осветитель чуть поправляет стойку с прожектором возле широкой кровати, и мысленно благодарила за короткую паузу.

Часом раньше это обнаженное тело пребывало между моих бедер и любило меня. Теперь Райана аккуратно пристроили меж голых ног Николь, и их тела разделялись лишь телесного цвета паричками.

Пока настраивали свет, Райан и Николь о чем-то болтали, но для меня было едва ли не слишком смотреть, как он на ней лежит. Я стояла и глазела, как больная мазохистка-вуайеристка. Любовалась, как всякий раз, когда режиссер кричит: «Мотор!», мой жених шарит губами по чужому телу.

Я понимала, что это блеф, постановка от начала и до конца, но тем не менее.

Райан откинул Николь волосы с лица, прижал и сверлил ее взглядом, то и дело впиваясь в губы. Она хапнула воздуха; простыня, едва их покрывавшая, взметнулась и слетела с его бедер.

Я задрожала. Меня в мгновение ока сорвало с места и отшвырнуло назад во времени; я вспомнила во всех мелочах и с болезненной ясностью, что? испытала, когда застукала моего прошлого жениха, Томаса, объезжавшим ту тощую кобылу – Черил Реган. Во мне молниеносно разлился невольный и неизбывный ужас.

В тот день я поклялась себе всеми богами и спасением своей души, что впредь никогда, никому не позволю так поступить со мной и на пушечный выстрел не подойду к человеку, способному разбить мне сердце.

Моя любовь никогда не завершится опустошением.

Но снова и снова я подставлялась и меня рвало в лоскуты. И вот я стою, мучаясь и созерцая этот фарс.

Некоторые моменты были терпимы: когда камеру останавливали, а Райан и Николь не лежали в обнимку. Но стоило включиться моторам, мои кулаки сжимались, и меня тянуло блевать.

Я знала, что Райан тяготился моим присутствием и при каждом удобном случае, когда как нельзя кстати происходил какой-то сбой, встревоженно косился в мою сторону. Но этого было мало, чтобы положить безумству конец.

Мне было наплевать на отношение других женщин к виду фиктивного секса между их мужиками и посторонними бабами. Лично меня передергивало, когда Джонатан в очередной раз кричал: «Мотор!»

Райан, целовавший ее в губы и вминавший в постель, как будто взаправду трахал, выглядел настолько правдоподобно, что у меня перехватывало горло.

«Это понарошку. Это обман».

Простыня съехала, и Райан вовсю сверкал своей задницей. Я могла повторять мою мантру бесконечно – во мне все равно разливалась желчь.

Мне было видно, что Райан отчаянно старается достичь отрешенности, необходимой для успешной игры. Он должен был оставаться, так сказать, «в образе» и перестать быть Райаном Кристенсеном. В таком состоянии возобладал бы его герой – Чейз Шеффилд и все неблаговидные действия утратили бы значение.

«Черт, сумею ли я пережить это снова?»

Смогу ли со спокойными душой и рассудком принять тот факт, что в будущем такое произойдет еще не однажды? Что будут новые любовные сцены и обжимания с участием моего возлюбленного, будущего мужа, и вереницы других актрис? Не станет ли мой брак очередным голливудским разводом?

Одно дело – быть замужем и знать, что супруг никогда не изменит. Совсем другое – когда его работа требует участия в расписанных фиктивных любовных сценах и ты абсолютно уверена, что это повторится снова и снова.

Недолгое время я вынашивала его ребенка.

«Если у нас будут дети, я не смогу постоянно ходить за ним и следить за его притворным сексом. При этом я буду понимать, насколько легко сорваться и спутаться с другой.

Когда-нибудь я окажусь беременной – раздобревшей, округлившейся, неудобной. Наступит день, когда секс перестанет быть главным и на первое место выступят кормление и уход за невинным младенцем. Сяду дома, займусь семьей – в известной мере это будет нормально. Сумеет ли Райан держать себя в руках и точно понимать, где кончается игра и начинается измена?»

Слишком много вопросов оставалось без ответа.

Райан сцепился с Николь пальцами и забросил ей руки за голову – движение, которое я считала лишь нашим. Чувство обманутости вонзилось в сердце, как острый нож, и мне пришлось усилием воли сдержать всхлип.

– Стоп! – крикнул Джонатан.

Райан и Николь стали сосредоточенно внимать ему. Я больше не могла смотреть на Райана – во всяком случае, не в глаза – и шарила взглядом по чему угодно: по осветительным приборам, черным шнурам, змеившимся по полу, по опять же черному противотеневому экрану, защитного цвета шортам звукооператора.

«Тысячи фильмов, тысячи экранных поцелуев. Джейк Гилленхаал перецеловал массу девушек. Мне нравились его картины. Его секс с Энн Хатэуэй выглядел весьма правдоподобно. А та девица из „Принца Персии“ – принцесса как-ее-там? Джейк целовался и с Хитом Леджером. Несколько раз. Черт, это было круто. Но они играли. Делали кино вроде этого ради нашего удовольствия. Не потому ли он расстался в свое время с Риз Уизерспун? И с той поры все еще одинок. Может быть, он хотел…»

• Предыдущая
• 36/91
• Следующая